Читать книгу "Циклоп в корсете - Дарья Калинина"

– Как же так, а кто же нашел тело? – удивилась я.

Вопрос поставил старух в тупик. Они как-то не задумывались над этим. Зато теперь у них появился новая интересная тема для пересудов. А мы с Маришей, поняв, что у бабок мы больше ничего не узнаем, поднялись наверх, на третий этаж, в надежде, что там нам повезет больше. Замок на двери квартиры номер сорок был кем-то аккуратно снят, а сама дверь аккуратно прикрыта, что не мешало услышать, что там кто-то ходит.

– Кротов, да не стой ты столбом, хоть понятых позови! – раздался за дверью сердитый мужской голос.

Дверь распахнулась, и на пороге появился молоденький рыжий паренек.

– Девочки, – обрадовался он при виде нас. – Вы не очень торопитесь?

Мы отнюдь не торопились, напротив, мы горели желанием узнать, и поподробней, что же на самом деле произошло в квартире номер сорок. Паренек пригласил нас войти в квартиру, и мы с любопытством осмотрелись. Судя по прихожей и гостиной, шофер жил небогато.

То есть бедностью тут и не пахло, но и роскоши тоже не замечалось. Добротная мебель, но старые вытертые паласы. Дорогие обои, но дешевый кафель. И полное отсутствие безделушек, статуэток, хрусталя и посуды за стеклянными дверцами. Что-то мне это напомнило. Впрочем, точно сказать, насколько были обеспеченны хозяева квартиры, было трудно, обстановку уже сильно попортил обыск. Такого мне еще видеть не приходилось: вся обивка располосована, содержимое ящиков вывалено на пол, а ковры сорваны.

– А вот и понятые, – сообщил наш рыжий провожатый.

– Молодец, Кротов, – рассеянно бросил один из трех ментов и сразу же обратился к нам: – Вы из какой квартиры?

– Из двенадцатой, – не моргнув глазом, соврала Мариша.

Впрочем, она и в самом деле жила в двенадцатой, а ведь про дом ее и не спрашивали. После этого наш собеседник начисто потерял к нам интерес, и мы побрели по квартире в сопровождении рыжего паренька, который, удивительное дело, не спускал с меня восторженных глаз, сильно напоминая при этом молодого и не очень еще умного щенка.

Комнат в квартире было две. Одна гостиная, где сейчас шел осмотр, и спальня, где никого не было. Мы зашли в маленькую комнату и удивленно остановились. Да что там удивились, у нас просто рты пооткрывались. Одна стена была сплошь зеркальной, и в ней отражалась вся обстановка, увеличиваясь ровно в два раза. Сразу было видно, что тут жила очень и очень обеспеченная женщина, не жалеющая средств на собственный комфорт и на уход за собой. Конечно, и тут все было перевернуто вверх дном, но это ничего не меняло.

Многочисленные тюбики, баночки и коробочки с элитной французской косметикой, казалось, заполонили зеркальное (опять же зеркальное!) трюмо. На полу в комнате лежал шелковый ковер с густым пушистым ворсом, который один стоил столько же, сколько вся прочая обстановка в другой части квартиры.

Огромная кровать была не застелена, и белье на ней было какое-то странное. Я дотронулась и поняла, в чем дело. Не только простыни, но и наволочки, и пододеяльник были из черного шелка. Должно быть, спать на таких простынях было сущим мучением, но выглядело это классно. Тут же на кровати и возле нее валялись фрагменты женского гардероба и нижнего белья.

Я готова была поклясться, что узнала лифчик с ручной вышивкой, который видела недавно в витрине бутика. Только там его цена переваливала за триста долларов, а здесь он был небрежно смят и кинут на ковер. Остальное белье не уступало по качеству, а стало быть, и по цене этому лифчику. В огромном трехстворчатом зеркальном шкафу-купе наблюдалась та же картина. Все тряпки были новые и супердорогие. Не скажу, что у хозяйки был безупречный вкус, но цену она себе явно знала.

– Как-то не вяжется, что жена шофера, пусть даже и работающего в частной фирме, позволяет себе такие покупки, – прочитала мои мысли Мариша.

Кажется, милиция пришла к такому же выводу, потому что рыжий Кротов принялся допытываться, знали ли мы жену убитого, а если знали, то с кем из мужского пола мы в последнее время видели Милу. Мы добросовестно пересказали ему все сплетни, которые услышали внизу от бабок. Он был очень доволен и помчался докладывать своему начальству, оставив нас одних в спальне Милы.

Мариша немедленно метнулась к тумбочке возле кровати и принялась лихорадочно открывать один ящик за другим. На мой взгляд, занятие на редкость бесперспективное, так как милиция должна была уже все здесь обыскать. Оказывается, я плохо знала нашу милицию. Она уделила основное внимание месту убийства, оставив всю квартиру на потом. Я тоже решила поискать что-нибудь подозрительное, направившись с этой целью к трюмо.

Как всегда, Марише повезло. Сначала она с торжествующим криком вытащила из нижнего отделения толстую стопку тетрадей, которую сунула мне в руки, как только я оказалась возле нее, а затем – тонкую книжицу в роскошной тисненой обложке. Мельком глянув в тетради, мы увидели, что страницы там сплошь исписаны мелким нервным почерком. На большее у нас не хватило времени, так как появился рыжий.

– Девочки, пойдемте, – позвал он нас и, увидев, что я держу в руках увесистую стопку, как и следовало ожидать, заинтересовался. – А что это у вас тут? – спросил он, указывая на нее.

Ругая себя последними словами, мне пришлось протянуть ему тетради.

– Где нашли? – поинтересовался Кротов.

– Валялось, – неопределенно ответила Мариша, сверля меня уничтожающим взглядом, сама-то она успела спрятать свой трофей.

Оно и понятно, тонкая книжица совершенно растворилась на ее отнюдь не субтильном теле, а мне что, прятать тетради в простыню? А куда потом девать внушительных размеров тючок? К счастью, Кротов не был законченной сволочью и начал рассматривать тетради у нас на глазах. Всего их оказалось около десятка, исписанных все тем же почерком.

– Дневник! – восторженно воскликнул Кротов. – Видите, все по числам. Седьмое октября 1986 года. Жена убитого вела дневник! Это же просто неоценимая находка.

– М-да уж, – пробормотала Мариша, – это точно.

Но радость Кротова оказалась несколько преждевременной. В стопке не было дневника, относящегося к последнему времени. Самая поздняя дата в отобранных у нас тетрадях – прошлого года. Разумеется, мы могли пролить свет на то, где скорее всего находится последняя часть дневника Милы, но почему-то не стали.

– Надо еще тут поискать, – сказал разочарованный Кротов. – Должен найтись. Дамочка была не слишком большого ума, так что хорошо спрятать не смогла бы.

И он занялся поисками дневника. Совершенно непонятно, на чем он основывался, делая свое заявление. Может быть, строчки из дневника его натолкнули на эту мысль? Чтобы не терять даром времени, я спросила:

– А как убили Степу?

– Вообще-то, это тайна следствия, – сказал Кротов, озабоченно роясь в пестрой горе шелковых халатиков и подвязок, – но вам я скажу. Его задушили удавкой. Очень профессионально. Только это было уже напрасно.