Читать книгу "Дай! Дай! Дай! - Дарья Калинина"

– Да что толку-то? Неужели ты – глупая девчонка – сумеешь сделать то, что не под силу настоящим мужчинам?

Похоже, мамочка Никиты слишком зациклилась на своем сыне. Многие матери, имеющие детей исключительно мужского пола, склонны обвинять во всех смертных грехах именно женщин и девушек. Они и глупые, и тупые, и ленивые, и сварливые. И транжирки, и гулены, и обманщицы! А вот их мальчики, все как на подбор, исключительного ума и порядочности.

– Но попробовать-то можно?

Первоначальный запал Ритки заметно погас после короткого общения со свекровью. Эта женщина действовала на нее так же губительно, как вода на пламя. И Мариша решила вмешаться.

– Если вы не хотите добра своему сыну, если вас устраивает, что он за решеткой за преступление, которого не совершал, то мы с Ритой уйдем. Наверняка кроме вас есть и другие родственники, которые смогут нам рассказать про дядю Борю!

И она с вызовом взглянула на женщину. Ну что? Уходить нам?

– Сядьте, – устало произнесла в ответ Наталья Владимировна. – Если уж вам так приспичило копаться в этом деле, то я расскажу, что знаю. Конечно, пользы от этого не будет, но… И я сразу же предупреждаю, что знаю про Бориса немного. Дело в том, что Борис – брат моего мужа. А я – вдова. Мой муж умер много лет назад. В память о нем я возила своего мальчика к его дяде, надеялась, что тот хотя бы отчасти заменит Никите отца. Все-таки родной дядя! Но Борис не испытывал к маленькому Никите никаких теплых чувств. Принимал нас вежливо, но прохладно. И откровенно давал нам понять, что не вполне понимает цели наших визитов.

– Он что, совсем чурбан был?

– Просто считал, что Никита – это не его забота. Старался как можно скорей сунуть мне денег на подарок Никитке и спровадить нас. Мне эти деньги казались грязными, словно я их выклянчиваю у него. Радости они мне не приносили. И мне с каждым разом все трудней становилось набирать номер Бориса и договариваться с ним о встрече.

– А как Никита реагировал на такое поведение дяди?

– Никита тогда был маленьким мальчиком. Вряд ли он что-либо понимал. Тогда Борис жил на набережной Невы, в огромной квартире с хрустальными люстрами, коврами и антикварной мебелью.

– А откуда у него взялась такая квартира?

– Борис унаследовал ее от своей жены.

– Жены? Он был женат? И жена умерла?

– Наверное. Иначе как бы Борис унаследовал после нее квартиру со всей обстановкой?

– А чем занимался Борис Аркадьевич в то время?

– Он имел степень искусствоведа. И сидел оценщиком в Гатчине.

– Где?

– В Гатчинском дворце.

– А что он оценивал?

– Поступающие экспонаты. Он выполнял работу эксперта. Только сдается мне…

И тут Наталья Владимирова замялась.

– О мертвых обычно плохо говорить не принято, – произнесла она, – но раз уж решается судьба моего мальчика, то я скажу. Мне кажется, что Борис был нечист на руку!

– Что?

– Да. Он должен был получать за свою работу в музее жалкие гроши. А между тем он ездил на машине, что в те времена было большой роскошью. И каждый день он обедал в лучших ресторанах города. Пусть тогда поход в ресторан и не стоил таких запредельных денег, как сейчас, но все равно позволить себе питаться исключительно в ресторанах могли немногие.

– Значит, Борис Аркадьевич был богат? И вы подозреваете его в грязных махинациях с произведениями искусства?

– Я не могу этого утверждать, – развела руками Наталья Владимировна. – Сам Борис всегда говорил, что проживает имущество своей покойной супруги. И сначала я ему верила, но потом… Потом я стала понимать, что антиквариата и ценных вещей в квартире Бориса с каждым нашим посещением меньше не становится. И даже наоборот, прибавляются все новые и новые экспонаты. И значит, вместо того чтобы продавать, он приобретает.

– А как вы вообще познакомились с Борисом?

– На похоронах. На похоронах моего дорогого Владика – отца Никиты.

– Выходит, раньше вы не знали Бориса?

– Нет.

– Как же так? А долго вы пробыли замужем?

– Семь лет. Семь прекрасных, незабываемых лет!

– И за все эти семь лет Борис ни разу не приходил к вам в дом?

– Нет.

– И вы к нему не ходили?

– Нет.

– Но как же так? Вы не находите это странным?

– Ничего странного в этом не было. Когда мы с Владиком познакомились и поженились, он уже не общался с братом и его женой.

– Но почему? Почему?

– Хотите знать почему? – ядовито усмехнулась Наталья Владимировна. – Мы с мужем были людьми небогатыми. А жена Бориса была дочкой профессора. Очень чванливая особа. И муж рассказывал мне, что она с первой же минуты поставила себя в их с Борисом семье хозяйкой. Она же наложила вето на посещения их дома родней Бориса. Заявила, что мы все нищие, а у нее в доме полно ценных вещей. Намек ясен?

– О да! Более чем! Она подозревала, что вы можете что-нибудь из ценных вещей украсть.

– Владик сказал, что никогда его еще так не оскорбляли. И больше всего его задела реакция Бориса.

– А что такое?

– Борис не только не вступился за него, не встал на сторону брата, но еще и добавил, что Славочка совершенно права. И что у него слишком много бедных родственников, которые того и гляди сядут им со Славочкой на голову.

– Жену Бориса звали Славочка?

– Да. Слава – любовно Славочка.

– То есть полностью имя этой женщины было Вячеслава?

– Нет. Именно Слава. В честь какой-то годовщины победы над фашистской Германией.

Да, прежде было модно давать людям имена в честь каких-нибудь великих людей или событий. Что же, Слава – это еще не совсем плохо. Хуже приходилось людям с именами Газпрома или Домна в честь той или иной отрасли советской промышленности.

– Но ведь как-то Борис узнал о смерти вашего мужа?

– Да.

– Как же, если вы не общались?

– Я позвонила ему сама. Обзванивала всех родственников, чтобы сообщить им об ужасном несчастье, которое приключилось с моим мужем, и случайно наткнулась на телефон Бориса. Ну и позвонила. Решила, что пусть он и был плохим братом, но все же имеет право знать о том, что случилось с моим Владиком. Да и лишние деньги нам в тот момент совсем бы не помешали.

Борис на похороны брата приехал. И денег вдове дал. Держался он, правда, обособленно. Ни с кем из родных не разговаривал. Но Наталья Владимировна не удивилась. Ведь Борис позволил своей жене изгнать этих людей из своей жизни. Вряд ли они после этого питали к Борису теплые чувства.

– Но вы разговорились с Борисом?