Читать книгу "В темном-темном лесу - Рут Уэйр"

Врачи задают мне вопросы, на которые я не могу ответить, говорят мне что-то, что я не могу за-помнить.

Наконец меня подключают к монитору сердечного ритма и оставляют одну.

Я с трудом поворачиваюсь на бок и вижу ее через стеклянное окошечко в двери. Женщина в полицейской форме терпеливо ожидает, сидя на табурете.

Меня почему-то стерегут.

Я лежу и смотрю женщине в затылок. Хочется немедленно встать и пойти к ней с вопросами, но я не осмеливаюсь. Отчасти потому, что не уверена в своих одеревенелых ногах, отчасти потому, что боюсь услышать ответы.

Кажется, я лежу довольно долго, слушая гул приборов и щелканье аппарата, впрыскивающего морфий. Боль в голове и ногах отступает, становится далекой. И тогда я наконец засыпаю.

Мне снится кровь, растекающаяся по полу большой лужей. Я стою в ней на коленях, пытаюсь ее остановить. Она впитывается в мои пижамные штаны, расплывается по деревянному полу…

И я просыпаюсь.

Некоторое время я просто лежу с колотящимся сердцем. Глаза привыкают к полумраку палаты. Я чувствую сильнейшую жажду и боль в мочевом пузыре.

На тумбочке прямо на уровне головы стоит пластиковый стакан. С трудом дотягиваюсь до него, цепляю одним трясущимся пальцем за край, тяну к себе. Вода безвкусная и отдает пластиком, но какое же наслаждение ее пить! Я осушаю стакан и роняю голову на подушку, отчего перед глазами вспыхивают звезды.

Только теперь я замечаю провода и монитор, освещающий палату маленькими зелеными огоньками. Один провод тянется к пальцу на моей левой руке. Я подношу ее к лицу, чтобы рассмотреть провод, и с удивлением понимаю, что рука вся в крови и царапинах, и без того короткие покусанные ногти об-ломаны.

Я помню машину… Помню, как бежала по битому стеклу… Помню, что потеряла один ботинок…

Осторожно касаюсь ступней о ступню. Одна болит, вторая ничего не чувствует под толстой повязкой. Одна голень обмотана медицинской клейкой лентой.

Я случайно касаюсь рукой правого плеча, вздрагиваю и опускаю взгляд.

Из-под больничной сорочки виден огромный синяк, расползающийся по всему плечу. Я осторожно приспускаю ворот. Вижу центр синяка – набухшее багровое пятно над подмышкой. От чего он? Я точно знаю ответ, но он упрямо не желает вспоми-наться.

Автокатастрофа? Или… на меня напали?

Морщась от боли, я запускаю руку под простыню, веду ладонью по груди, животу, бокам. Руки у меня изрезаны, однако на теле вроде никаких повреждений. Я провожу по бедрам, трогаю между ног.

Там какая-то толстая прокладка. Боли нет. Нет порезов, синяков на внутренней стороне бедер.

По крайней мере, не это.

Я расслабляюсь и закрываю глаза от усталости. Я устала от попыток вспомнить, устала бояться. Щелкает аппарат с морфием, и все теряет значение.

Проваливаясь в сон, я вижу перед собой образ: охотничье ружье, висящее на стене.

И вдруг понимаю.

Это синяк от отдачи. Значит, я стреляла из ружья.

Глава 6

– Фло…

Я заглянула в кухню. Фло загружала чашки в посудомоечную машину.

– Ой, а ты чего все сама-то? Давай вместе.

– Да ну, брось, я закончила! – Фло захлопнула дверцу. – Я тебе чем-то могу помочь? Извини, что так получилось с кофе.

– Что?.. Да ничего страшного, переживу. Слушай, я спросить хотела, а когда будет Клэр?

– К шести. – Она посмотрела на кухонные часы. – Часа полтора убить осталось.

– Я просто подумала… Ничего, если я выйду на небольшую пробежку?

– На пробежку? – переспросила Фло с изумлением. – Да ничего, конечно, только темнеет уже…

– Да я недалеко. Просто мне надо…

Я замялась. Ну как ей объяснишь, я и себе-то объяснить не могу. Просто мне надо было выйти. Надо бежать.

Бегаю я почти каждый день. У меня четыре маршрута – по Виктория-парк в хорошую погоду и по улицам, когда дождь или темно. Я, конечно, устраиваю себе передышку на день-другой в неделю – говорят, это необходимо для восстановления мышц, – но потом тяга нарастает и потребность бежать становится императивной. Если этого не сделать, на меня нападает, ну… что-то вроде клаустрофобии. Вчера я не бегала – слишком много времени ушло на сборы и всякие дела, которые надо было закончить до отъезда, – и теперь испытывала настойчивое желание как можно скорее выйти из этой стеклянной коробки. Дело было даже не в физической нагрузке – по крайней мере, не только в ней. Я пробовала бегать по дорожке в спортзале, но это оказалось совсем не то. Весь смысл заключался в том, чтобы вырваться из стен, убежать прочь.

– Время у тебя еще есть, но лучше поторопись. – Фло глянула в окно. – Вечером в лесу реально темно.

– Я быстренько. Тут какие-нибудь дорожки есть?

– М-м… Думаю, лучше тебе бежать по тропинке… Сейчас, пойдем в гостиную, я покажу. – Она подвела меня к окну гостиной и ткнула в просвет между деревьями. – Короче, вот тропа, она ведет через лес к главной дороге. На ней будет меньше грязи, чем там, где вы на машинах подъезжали. Беги по ней до асфальтовой дороги, потом поверни направо и возвращайся тем путем, как вы приехали. Будет уже совсем темно, а тропинка без ограждений, так недолго и заблудиться. Погоди-ка. – Она пошла на кухню, порылась в ящике и выудила что-то похожее на запутанные подтяжки. – Вот, держи. Наголовный фонарик.

Я поблагодарила и вприпрыжку поскакала наверх переодеваться. Нина была в комнате – валялась на кровати, глядя в потолок и слушая музыку с айфона.

– По-моему, наша Фло просто ку-ку, – сообщила она мне, вынув наушники.

– Это клинический термин, доктор да Суза?

– Конечно! Сокращенное от латинского «кукуфикус», или «великая кукушка», что, в свою очередь, уходит корнями в языческие верования о том, что песня кукушки насылает безумие.

Смеясь, я стянула джинсы и влезла в термоле-гинсы.

– Если уж великая, тогда «кукуссимус». А где мои кроссовки? Я их у двери оставила.

– Закинула к тебе под кровать. Кстати, о ку-ку. Ты что, реально сейчас бегать собралась?

– Ну да, а что?

Я нырнула за кроссовками. Разумеется, вот они, в самом дальнем и пыльном углу.

– «А что?» Дай подумать. – Нина принялась загибать пальцы. – Во-первых, уже темнеет. Во-вторых, место незнакомое. В-третьих, в доме есть халявная еда и бухло. В-четвертых, я не говорила, что там уже темно, как в заднице?!

– Так уж прям как в заднице…

Я бросила быстрый взгляд на окно, зашнуровывая кроссовки. Стемнело, конечно, но не настолько, чтобы ничего не видеть. Небо было ясное, еще подсвеченное жемчужно-серым сиянием на западе, а на востоке из-за вершин деревьев выплывала луна.