Читать книгу "Небо повсюду - Дженди Нельсон"

– Ясно. – Он подкидывает яблоко в воздух. Не успело оно приземлиться и не успел Джо спрыгнуть с ветки, как он добавляет: – Собственно, и идея-то была не моя.

Глава 7

Я просыпаюсь от гудков «тоски» (так Сара назвала свою машину). Вот засада! Я переворачиваюсь на другой бок, смотрю в окно и вижу, как моя подруга выпрыгивает наружу, облаченная в свое любимое черное винтажное платье и берцы на платформе. Светлые волосы – она снова стала блондинкой – напоминают воронье гнездо, из кроваво-красного рта торчит сигарета, окутывая лицо Сары призрачным облаком дыма. Я бросаю взгляд на часы: 7:05. Она смотрит вверх, видит меня в окне и машет руками, точно это крылья мельницы.

Я натягиваю одеяло на голову и жду неизбежного.

– Я пришла, чтобы высосать из тебя кровь, – говорит она несколькими секундами спустя.

Я выглядываю из-под одеяла:

– Вампир из тебя и правда сногсшибательный.

– Знаю. – Она наклоняется к зеркалу над комодом и пальцем вытирает следы помады с зубов. Ногти у нее накрашены черным лаком. – Мне идет такой стиль. Хайди заделалась готкой.

Без всей этой экипировки Сара могла бы играть Златовласку. Загорелая блондинка, которая меняет готику на гранж, панк, хиппи, рок, эмокор, металл, от-кутюр, гик-фэшн, хип-хоп и растаманский стиль, лишь бы скрыть свою златоволосую сущность. Она проходит по комнате, нависает прямо надо мной, отодвигает уголок одеяла и ныряет в кровать, прямо в ботинках.

– Я скучаю по тебе, Ленни. – Ее громадные синие глаза сияют на меня искренностью, которая не вяжется с нарядом. – Давай позавтракаем вместе до уроков. Последний день одиннадцатого класса, все такое. Такова традиция.

– Хорошо, – говорю я и добавляю: – Прости, что так ужасно себя вела.

– Не говори так. Просто я не знаю, как тебе помочь. Я и представить не могу… – Сара не заканчивает и оглядывает Убежище. Я вижу охвативший ее ужас. – Это же невыносимо… – Она смотрит на кровать Бейли: – Все в точности так же, как и тогда… Боже мой, Ленни.

– Да… – Воздух застревает у меня в горле. – Мне надо одеться.

Сара закусывает губу, стараясь не расплакаться.

– Я подожду внизу. Пообещала бабуле, что поговорю с ней.

Она вылезает из кровати и идет к двери. Но ее летящая походка стала шаркающей. Я натягиваю одеяло на голову. Знаю, что спальня превратилась в мавзолей. Знаю, что это всех расстраивает (кроме Тоби, который, похоже, этого даже не замечает), но мне хочется, чтобы все оставалось как было. Так у меня есть ощущение, что Бейли здесь. Или что она скоро вернется.

По дороге в город Сара рассказывает мне свой новый план по соблазнению красавчика, с которым она сможет обсуждать своего любимого экзистенциалиста Жана Поля Сартра. Проблема в том, что ее безумно привлекают тупоголовые серферы. Они, как ни избегай стереотипов, обычно не очень хорошо разбираются во французской литературе и философии и потому не подходят Саре по причине «Он-должен-знать-кто-такой-Сартр-или-хотя-бы-прочесть-что-нибудь-из-Д.Г.Лоуренса-или-на-крайний-случай-одну-из-сестер-Бронте-и-лучше-бы-это-была-Эмили».

– Этим летом пройдет дневной симпозиум по французскому феминизму, – сообщает она мне. – Я собираюсь пойти. Присоединишься?

Я смеюсь:

– Очень подходящее место для поисков парня.

– Вот увидишь. Самые крутые ребята не боятся феминизма, Ленни.

Я смотрю на нее. Она пытается выдувать колечки дыма, но пока получаются только комочки.

Мне до чертиков страшно рассказывать ей про Тоби, но ведь надо, да? Однако я такая трусиха, что начинаю с менее убийственных новостей:

– Пару дней назад я обедала с Джо Фонтейном.

– Да ладно!

– Ага.

– Не может быть…

– Может.

– Да нет!

– Да «да»!

– Невозможно!

– Еще как возможно.

Мы можем так продолжать часами.

– Ах ты утка! Летающая желтая утка! И ты молчала?! – Когда Сара взволнована, то начинает упоминать самых неожиданных животных, словно у нее синдром Туретта, но только вместо брани у нее вырываются строчки из «Айболита». – Ну и что, как он?

– Ничего так, – рассеянно сообщаю я, глядя в окно. Интересно, кто же предложил ему сыграть со мной дуэтом? Может, мистер Джеймс? Но зачем? И до чего же это все унизительно.

– Прием, прием! Земля вызывает Ленни! Ты только что сказала, что Джо Фонтейн ничего так? Святые лошади, да этот парень просто очешуительно прекрасен! И я слышала, у него есть еще двое старших братьев. Хороша троица, а?

– Святые лошади? Бэтгёрл, что с тобой!

Сара хихикает, и звук этот совершенно не вяжется с ее готическим образом. Она в последний раз затягивается и кидает окурок в банку газировки. Я добавляю:

– Ему нравится Рейчел. Что это говорит о нем?

– Что у него есть Y-хромосома. – Сара пихает кусок жвачки в свой неподвижный рот. – Но, если честно, что-то я не замечала. Говорят, что его интересует только музыка, а Рейчел играет так, будто кошка вопит. Может, она ему наболтала про этих своих горловых певцов, и теперь он считает, что она эксперт в музыке…

У дураков мысли сходятся.

Внезапно Сара подпрыгивает на сиденье, словно ужаленная:

– Ленни, пожалуйста! Отними у нее место первого кларнета! Сегодня! Пожалуйста. Будет офигенно! Думаю, за всю историю оркестра никто раньше не отбирал место в последний день учебы.

Я мотаю головой:

– Исключено.

– Но почему?

Я не знаю почему.

В моей памяти всплывает картина из прошлого лета. Я только что закончила урок у Маргарет и провожу время с Бейли и Тоби в ущелье Флайинг-Мэн. Тоби рассказывал нам, что у чистокровных беговых лошадей есть сопровождающие их пони, которые всегда находятся рядом. И я тогда подумала: Это же я. Я сопровождающий пони, а такие пони не бегают поодиночке. Они не играют партию первого кларнета, не участвуют в государственных конкурсах, не задумываются всерьез о том, чтобы пойти в определенную академию исполнительских искусств в Нью-Йорке, на что бы там ни намекала Маргарет.

Просто нет, и все.

Сара сворачивает на парковку и вздыхает:

– Ну ладно, придется самой как-то развлекаться.

– Видимо, да.

Мы выпрыгиваем из «тоски», направляемся в кафе Сесилии и заказываем неприлично много выпечки. Сесилия не берет с нас денег и смотрит на меня тем долгим горестным взглядом, который теперь сопровождает меня повсюду. Думаю, она бы мне все до последней булочки отдала, стоило бы мне только попросить.

Мы садимся на нашу любимую скамейку у итальянского ресторанчика Марии, где я работаю главным поваром по лазанье каждое лето с тех пор, как мне исполнилось четырнадцать. И завтра вернусь к работе. Солнце взорвалось на миллион осколков, и все они рассыпались по Главной улице. Какой восхитительный день. Сияет все, кроме моего преступного сердца.