Читать книгу "Проклятый меч - Филип Гуден"

— Вы узнаете его? — снова спросил сэр Ралф.

Бартоломью вспомнил те ужасные дни, когда бежал прочь от побережья, с трудом отыскал войска короля Гарольда и без колебаний присоединился к нему в надежде, что им удастся одолеть захватчиков, сбросить их обратно в море и полностью уничтожить. Однако этим надеждам не суждено было сбыться. Он помнил отчаяние и ужас, охватившие всех жителей королевства, когда Гарольд погиб, сраженный метким копьем норманнского рыцаря.

Ему понадобилось немало недель, чтобы залечить раны и вернуться на церковную кафедру. Увечья оказались слишком тяжелыми, но поправился он все же благодаря беспрестанным молитвам своих прихожан. А потом появились норманны, взяли город в осаду, захватили его и вырезали всех, кто попадался на их пути. Они вешали несчастных жителей на площадях, пытали в тюрьмах, а потом приказали снести все дома, возведя на их месте рыцарский замок — символ безграничной власти короля Вильгельма Бастарда. А когда в город прибыли люди сэра Ралфа де ла Помроя, смерть стала привычным делом, для которого не требовалось оправданий.

С тех пор Бартоломью видел много смертей среди своих прихожан. Слишком много. И немало этих несчастных было убито именно этим клинком. Он сокрушенно покачал головой и вложил меч обратно в ножны. Даже пальцы скрючивало от боли, когда он к нему прикасался. Он никак не мог дождаться того момента, когда вернется в свою церковь в Эксетере, где с давних пор служил приходским священником. Возможно, когда-нибудь он все-таки сможет осознать всю тяжесть этой незабываемой катастрофы. Правда, верилось в это с трудом.

Слишком много хороших людей погибло за то время, когда брат убивал брата, и среди них были Дадда и Брэда. Да, конечно, он слышал слова Дадды, сказанные при последнем издыхании: «Брат, я люблю тебя… Прости!»

Этот проклятый меч, выкованный умелыми руками их отца, убил обоих, прервав тем самым род. Его пальцы снова прошлись по серебряной гравировке. «Де ла Помрой», — прочитал Бартоломью и почувствовал дурноту.

Сэр Ралф остался весьма доволен такой реакцией.

АКТ ПЕРВЫЙ

Эксетер, апрель 1195 г.

Крыша обрушилась, со страшным треском поднимая в ночное небо фонтан искр. Воздух мгновенно наполнился мельчайшими частицами черного пепла и горящей соломы, снопами вылетавшими из горящей хижины. В считанные минуты жилище Гвина, простоявшее около двенадцати лет, сгорело дотла, оставив после себя лишь дымящееся пепелище.

Огромный корнуоллец застыл на обочине, беспомощно наблюдая за трагедией вместе с соседями, которые сочувствовали чужому горю, но больше беспокоились, как бы пламя не перекинулось на их собственные дома. Они беспрестанно подносили к пожарищу воду из колодца, наполняя большие кожаные бурдюки, но не могли спасти от полного уничтожения маленький дом, сооруженный много лет назад из деревянных кольев, обмазанных сверху смесью глины, соломы и навоза домашних животных.

Жители деревушки Сент-Сидвелл, раскинувшейся за стенами Эксетера, изо всех сил помогали несчастному Гвину из Полруана спасти хоть что-то из небогатых пожитков его семьи. Правда, почти все имущество находилось в одной-единственной комнате, которая сгорела первой. Сохранилось лишь то, что осталось в небольшой летней хижине, где жена Гвина Агнес обычно готовила еду. Домик тоже сгорел дотла, но им удалось вынести оттуда все представлявшее хоть какую-то ценность. Среди этого добра были три козы, домашняя птица и пара свиней, отправленные в безопасное место на приусадебном участке.

— Как это случилось? — спросил сосед, от которого постоянно разило неприятным запахом, поскольку он работал в кожевенной мастерской и занимался выделкой кожи.

— Проклятая соломенная крыша! Куча хвороста и соломы упала в очаг и мгновенно загорелась. Когда я проснулся от дыма, было уже слишком поздно!

Соломенная крыша небольших сельских домов обычно покоилась на тонкой основе из плетеной лозы, поддерживаемой небольшими опорами. Такая кровля всегда несла опасность для сельских жителей, поскольку очаг находился внутри дома, посреди самой большой комнаты.

— Слава Богу, не было Агнес и детей, — глубокомысленно заключил кожевник, с удовольствием наблюдая за драмой, так оживившей тоскливую жизнь деревни.

— У нас на этой неделе одни неприятности, — угрюмо проворчал Гвин. — Сыновья чем-то заболели, и жена повезла их в Милк-лейн, к своей сестре, которая хорошо разбирается в травах, снадобьях и прочих вещах.

Пока они разговаривали, с грохотом рухнула передняя стена хижины, и в ночное небо взметнулся еще один столб яркого пламени.

— А что скажет наш лендлорд, узнав о потере одного из своих домов? — спросил второй сосед с видимым удовольствием. Он арендовал домик и участок земли у того же хозяина, владевшего несколькими суконными мануфактурами вдоль реки, и производил шерсть, которую потом продавал ткачам и прядильщикам в городе.

— Да ну его к черту, этого сукина сына! — в сердцах выпалил Гвин. — Если он не удосужился заменить прогнившую соломенную крышу, то теперь ему придется смириться с последствиями пожара.

Кожевник толкнул его в бок:

— А вот и он, легок на помине.

Огонь так ярко освещал пространство, что было светло как днем, и в свете пожарища они увидели темноволосого мужчину, который быстро шагал к ним, гневно размахивая руками.

— Что ты сделал с моим домом, корнуолльский дикарь? — заорал он на бедного Гвина, подойдя поближе. — Это ты во всем виноват!

Как и многие крупные люди, Гвин был добряком по натуре и отличался спокойным, уравновешенным характером, но несправедливые обвинения землевладельца, прозвучавшие в момент, когда он потерял почти все свое имущество, вывели его из себя.

— Не надо говорить со мной таким тоном, Уолтер Тайрелл! — пробасил он. — Твоя прогнившая крыша упала на мой очаг! Бог знает сколько раз я просил тебя починить ее и заменить развалившиеся столбы!

Разгорелся жаркий спор между владельцем и арендатором, который, казалось, не закончится до самого утра. Каждый обвинял другого в преступном бездействии и напрочь отрицал собственную вину. Окруженные жителями деревни, в большинстве своем, разумеется, симпатизировавшими Гвину, противники доказывали свою правоту и орали друг на друга с покрасневшими от ярости лицами. И вели себя так, что сельчанам вдруг открылись их потаенные стороны. Гвин из Полруана был крупным мужчиной с рыжей копной густых волос и длинными усами примерно такого же цвета, концы которых свисали до самого подбородка. И Уолт Тайрелл казался коротышкой по сравнению с офицером коронерской службы. В свои сорок лет он выглядел весьма привлекательно с темными вьющимися волосами и короткой бородой, красиво обрамлявшей узкое лицо. Выделялся он и одеждой — голубой, из тонкого льна, рубашкой с дорогими кружевами и кожаным ремнем прекрасной выделки. Гвин же выскочил из горящего дома в простых бесформенных штанах и грязной кожаной безрукавке, которую успел прихватить в последний момент.