Читать книгу "Невеста с Бесовского места - Лана Синявская"

В то, что Наташа – чудовище, я верить категорически отказывалась.

Глава 5

Следующее утро началось со скандала.

Сальников смотался куда-то еще до завтрака и вернулся в сопровождении двух грузчиков. Дюжие молодцы, отдуваясь, втащили в гостиную внушительных размеров старинные часы: громоздкий корпус, похожий на черный гроб, весь в резьбе, шишечках и набалдашниках. На белом фарфоровом циферблате – золотые стрелки и золотые римские цифры. На самом верху – потайная дверца, едва заметная среди серебряных завитушек.

Хозяин в необыкновенном возбуждении вертелся вокруг часов, оглаживал со всех сторон, приговаривая:

– Поставим их здесь? Нет, здесь. Там слишком сухо, а тут чересчур темный угол, их совсем не будет видно.

Татьяна с раздражением следила за пируэтами мужа, ядовито усмехаясь, и, наконец, выпалила:

– Может, посадишь их за стол и угостишь завтраком?

– И посажу! – Взвился Игорь Владимирович.

– Ну да, они ведь такие прекрасные! – съязвила Татьяна.

– Да уж не тебе чета! И вообще, ты меня достала! Не могу больше слышать твое нытье и видеть твои протершиеся на локтях кофточки! Я богат, почему ты не можешь одеваться так, чтобы радовать глаз? Почему ты не сменишь свою дурацкую прическу? Ты так отвратительно выглядишь, что тебя хочется обернуть бумагой и нарисовать заново!

Вообще-то хозяин преувеличивал. Татьяна выглядела вовсе не так плохо, но ему видимо попала вожжа под хвост.

Плотно сжав губы, женщина поднялась из-за стола. Я испугалась, что она сейчас устроит истерику, но она заговорила довольно ровным голосом:

– Можешь развлекаться со своими игрушками, сколько влезет. – Выразительным взглядом она дала понять, кого конкретно имеет в виду.

– И займусь! А что ты имеешь против?

– Ничего, но пока еще я твоя жена.

– Уже нет! – отрубил Игорь Владимирович. – Через неделю я женюсь на Карине.

– Быстро вы договорились, – процедила Татьяна, глядя в бесстыжие глаза соперницы. – Сочувствую.

Карина прищурилась:

– Взаимно. Жаль, что ты так и не научила его заниматься любовью. С ним в постели ну до того скучно, что начинаешь мух на потолке считать.

Выпад Карины задел не столько Татьяну, сколько самолюбие Сальникова. Вовремя вспомнив о том, что за столом присутствует его дочь, он попросил невесту выбирать выражения. Бедная Наташа! Она с такой силой сжала ложку, что побелели костяшки пальцев, но на лице ее было написано «Подумаешь! А мне плевать!».

Зато Карина пошла вразнос. Она капризно надула губы и широким жестом смахнула со скатерти все, до чего смогла дотянуться. Одна тарелка шлепнулась прямиком на колени свежеиспеченного жениха.

– Дура! – заорал он, вскакивая с места и судорожно отряхивая с брюк ошметки овсянки, сваренной мной по всем правилам диетологии. – Твое место в овощной лавке! Ты дождешься, что мы с Татьяной выгоним тебя к чертовой матери!

Дальше произошло совсем уж невероятное. Карина вдруг по-детски захлопала глазами и …бросилась к своей сопернице! Я подалась вперед, думая, что девица набросится на Татьяну с кулаками, но рыдающая Карина уткнулась ей в плечо, а та зашептала в ответ что-то утешительное, гладя девушку по волосам.

В этот момент маленькая дверка, расположенная прямо над циферблатом новых часов распахнулась, оттуда выпрыгнула на редкость уродливая птица и гаркнула:

– Ку-ку!

«Полное ку-ку», – согласилась я с кукушкой.

– Отомрите, милочка, – прокаркала Розалия Львовна. – Немедленно уберите безобразие! – Сказано это было таким тоном, словно безобразие устроила я лично, но спорить в данный момент у меня не было никакого желания.

Похоже, Люся не преувеличивала, описывая веселое семейство. Закончив с уборкой, я застала ее на кухне в обнимку с любимым поллитровым бокалом. Чай в кружке был настолько горячим, что физиономия Людмилы тонула в клубах пара.

– Они там друг друга еще не поубивали? – лениво поинтересовалась она.

– Нет, но уже близки к этому. Слушай, – вспомнила я о вчерашних планах, – а кто жил до меня в комнате?

– Сонька жила, – ответила Люся, не задумываясь. – Бывшая повариха. – Девушка отхлебнула чай и с любопытством проследила за тем, как я достаю из кухонного шкафчика заранее спрятанный фотоальбом. – Это чего это? Дай посмотреть.

Я передала находку.

– Ой, глянь-ка! Сонька! Где взяла?

– В своей комнате. Наверное, она забыла, – ответила я осторожно.

– Это на нее похоже. Такая растеряха была. Вечно суп пересаливала.

– Так ее за это уволили?

– Не! Она сама свалила. Собрала вещички и тю-тю. – Люся рассмеялась, что-то вспомнив. – Я пришла как раз к завтраку – опоздала чуток – а они за пустым столом сидят и рожи вытянутые. Сонька, говорят, уволилась.

– То есть, с Соней все в порядке? – спросила я с облегчением.

– А что ей сделается? – искренне удивилась Люся.

– Ты с ней общалась?

– Когда в доме работала – да, а после увольнения не довелось. Подругами мы не были. Так, сплетничали, кости хозяевам перемывали.

– Так почему ты уверена, что у нее все хорошо?

Люся наморщила лоб:

– А чего? Ты на что намекаешь?

– Да ни на что, – отмахнулась я, но горничная отчего-то занервничала. Неожиданно вспомнив о своих обязанностях, Люся с сожалением отставила в сторону кружку с недопитым чаем и проворно слиняла из кухни, оставив меня в глубоких сомнениях.

С одной стороны, у меня не было оснований не доверять Люсиным словам. Любопытная вездесущая горничная наверняка проведала бы, случись с Соней что-то плохое, но, с другой стороны, она признала, что ничего не знает о сегодняшней судьбе бывшей кухарки. К тому же, я не успела спросить Люсю о незнакомой девочке, случайно попавшей в кадр. Неизвестно почему эта малышка меня беспокоила.

Словно в ответ на мои мысли из глубины донесся отчаянный вскрик другой девочки. Слов было не разобрать, но в Наташином голосе слышались боль и обида. Она с кем-то ссорилась.

Вытерев руки о фартук, я бросилась на звук, распахнула дверь гостиной и застала вполне мирную картину: Наташа сидела за столом и что-то писала, над ней возвышалась внушительная фигура Розалии Львовны, которая бдительно следила за процессом. Устыдившись своего порыва, я уже намеревалась потихоньку улизнуть, пока меня не заметили, но тут Розалия вдруг завопила:

– Опять неправильно!

– Где? – испуганно пискнула Наташа.

Старуха ткнула пальцем в тетрадь:

– Здесь! Ты написала: «Дорога примая»! – передразнила она. – Неуч! Олух царя небесного!