Читать книгу "История гражданского общества России от Рюрика до наших дней - Вячеслав Манягин"

Однако мнение о Ярославовых грамотах как об исторической мистификации опровергает, прежде всего, тот факт, что никто из киевских, владимирских и московских князей никогда не опровергал их наличия и подлинности.

Первое упоминание грамот Ярослава в летописных записях встречается в конце 20-х – начале 30-х гг. XIII в. Князь Михаил Черниговский, придя в Новгород в 1229 г. «…целова крестъ на всеи воли новгородьстеи и на всехъ грамотахъ Ярославлихъ» (здесь и далее выделено авт.). Князь Ярослав Всеволодович, принося присягу Новгороду, «створи веце, и целова Святую Богородицю на грамотахъ на всехъ Ярослалихъ» (Из Новгородской I летописи под 1230 г.). В 1339 г. уже московский князь Иван Калита «целовалъ крестъ к Новугороду по старои пошлине новгородчкой и по Ярославлимъ грамотамъ» (Там же, с. 350). Как сообщает Псковская II летопись: «Князь великии Иванъ Васильевич [Великий князь Московский Иван III] разверже миръ с Великымъ Новымъ-городом и нача искати на новгородцех своих прародителеи старинъ земли и воде и всех пошлинъ, как пошло от великого князя Ярослава Володимировича…» (ПСРЛ. М., 2000. Т. V. С. 54.)

Степенная книга, составленная при Иване IV Грозном, пишет: «Егда же Ярослав по отьцы своем блаженном Владимери победив братоубиица Святополка изыде от Новаграда в Киев державствовати и тогда от великого князя Ярослава Владимерича за великое их к нему исправление получиша от него милость новгородцы, да по воли их, его же они возлюбят князя, и тои господьствует ими от сынов Ярославлих и от внучат его в роды и роды во веки. И тако оттоле убо держаху себе князя, его же хотяху от рода Ярославля…».

Стоит упомянуть и о том, что в Лаврентьевской летописи под 1169 г. упоминается о «свободе», предоставленной Великому Новгороду «прежними князьями». А. А. Шахматов считал, что запись под 1169 г. подтверждает получение Новгородом от Ярослава Мудрого «каких-то особенных прав».

Таким образом, можно констатировать, что русские князья на протяжении как минимум трех веков – от Михаила Черниговского до Ивана Грозного – не сомневались в реальности Ярославовых грамот.[27]

По мнению Б. Д. Грекова, «…новгородцы получили от Ярослава какую-то великую хартию вольностей…», хотя мы «и лишены возможности точно формулировать содержание грамот…».[28] Как представляется, такая параллель с английской Хартией вольностей, проведенная известным историком, весьма характерна.

Великая хартия вольностей, которой так любят потрясать поклонники западной демократии, была подписана королем Иоанном Безземельным в 1215 г. – почти на 200 лет позже Ярославовых грамот. При этом важность последних для формирования в России гражданского общества никак не меньшее, чем для Великобритании – Хартии, которая считается старейшей частью некодифицированной британской конституции.

Академик В. Л. Янин так оценивает предоставленные Ярославом Мудрым новгородцам льготы: «Главное в них состоит в том, что были установлены четкие границы государственной деятельности князя и боярской верхушки города. Боярство было провозглашено неподсудным князю, была признана власть бояр над концами города. Князь же оставался судьей над прочими категориями свободных граждан, объединенных в сотни».[29]

Профессор И. Я. Фроянов подчеркивает, что эти льготы «отвечали ожиданиям не только знатных людей, но и рядовых новгородцев».[30]

На конституционный характер Ярославовых грамот указывает В. В. Пассек, который утверждается, что «каждый князь, управлявший Новгородом, делался уже поэтому не князем в том значении, в каком он был для других частей Руси: ведя жизнь новгородскую за пределы, очерченные Ярославом, он делался оскорбителем святости прав, нарушителем скрижалей, дарованных новгородцам предком его. Поэтому-то новгородцы, как хранители скрижалей своих, должны были быть старшими над князем, судьями его, не позволяя добровольно ни малейшего нарушения в распоряжениях Ярослава: князь правит Новгородом не иначе, как по Ярославовым грамотам. Новгородцы требуют этого, готовые, во имя грамот Ярослава, на все. Вот отношения, в которые Ярослав поставил потомков своих к Новгороду».[31]

Со временем новгородская «конституция» все больше ограничивает княжескую власть и возвращает политическую систему города к дорюриковым временам.

Н. И. Костомаров считал, что «в общем значении эта грамота давала или, лучше сказать, возвращала Новугороду старинную независимость – право самоуправления и самосуда, освобождала Новгород от дани, которую он платил великому князю киевскому, и предоставляла Новгороду с его землей собственную автономию. Мы имеем много грамот новгородских с половины XIII века до конца XV, – каждая заключает в себе больше или меньше, в главных чертах, повторение предыдущей: они ссылаются на грамоту Ярослава, как на свой первообраз. Нет никаких оснований сомневаться в действительности этой первообразной грамоты. Прошло после Ярослава много веков; Новгород, охраняя свою независимость и гражданскую свободу, постоянно указывал на Ярославовы грамоты, как на свою древнюю великую хартию. Имя Ярослава было всегда священным в Новгороде».[32]

Стремление новгородцев «заморозить» эту архаическую систему фиксирует и другой исследователь древнего Новгорода, М. Б. Свердлов: «Экономический, социально-политический и правовой статус избираемого Новгородом князя конституировался в предварительно заключенном договоре. Формуляр договоров был традиционен, что свойственно средневековой ментальности, для которой критерием истинности являлась старина… Нормы этих соглашений стремились максимально ограничить возможности внедрения князя и людей его двора в новгородские социально-экономические, политические и правовые структуры».[33]

На то же, по существу, указывает и В. Л. Янин. «В 1136 году, – пишет он, – после знаменитого новгородского восстания, происходит новое размежевание власти между боярами и князем. Впервые провозглашен приоритет боярской власти, установившей свое право приглашать угодных и изгонять неугодных князей. Однако пределы их деятельности в Новгороде всё больше сжимаются, пока, наконец, не замыкаются в границы загородной городищенской резиденции. В конце XII века из-под контроля князя уходят административные сотни с их торговым и ремесленным населением. В Новгороде создается новый государственный пост выборного на вече тысяцкого, который становится представителем всех свободных горожан Новгорода, исключая бояр и непосредственно зависимых от них людей».[34]