Читать книгу "Арабская принцесса - Таня Валько"

После этих слов Марыся смягчается и перестает злиться.

– Я пойду с мамой, – сообщает она приглушенным голосом, хотя ее никто не подслушивает. – У меня хитрый план, – признается она.

– Это хорошо. Надеюсь, что отчитаешься обо всем, когда придешь.

– Может, даже сразу позвоню, но увидим, удастся ли.

Марыся не уверена в затее: она знает, какой упрямой может быть ее мать.

Женщина договорилась с Доротой встретиться перед главным входом в частную клинику Хаммади, в которой родила Надю.

Здравоохранение в Саудовской Аравии по-прежнему шокирует и Марысю, и ее маму-польку. Медицина здесь на наивысшем уровне. У саудовцев достаточно много денег, чтобы закупить новейшую аппаратуру, а также привлечь к работе самых лучших специалистов со всего мира. Больницы и небольшие клиники строят лучшие инженеры, придавая к общепринятым стандартам пышность и элементы архитектуры Востока.

– Когда вернемся домой, я покажу тебе кое-что. У меня есть такой альбом, где на снимке запечатлен акт медицинской помощи в Саудовской Аравии, пожалуй, сороковых годов. На фотографии Эр-Рияд, старый город, так называемая Дейра, она сейчас славится своим золотым базаром, а тогда была центром жизни горожан. Два грязных парня в галабиях[6] сидят на земле. Один – это медик, второй – пациент. Фельдшер пальцами вырывает зуб, всовывая грязные лапищи в рот больного, а рядом только небольшая жестяная миска с водой для дезинфекции рук лекаришки. Такой прогресс за такое короткое время! – Марыся не устает удивляться.

– Видишь, чего можно добиться благодаря деньгам?! Если ими умно распорядиться, то со временем можно сделать много хорошего. Хотя арабы барьера между верблюдом и «мерседесом» никогда не преодолеют, – ехидно улыбается Дорота. – Одного заездят, а другой разобьют.

Женщины пересекают большую в виде буквы С площадь перед клиникой. Посреди плещет фонтан, которых в Эр-Рияде полно на каждом шагу. Его окружают карликовые деревца. В некотором отдалении, под раскидистыми пальмами и акациями, дающими приятную тень, красивые деревянные скамьи с солидными коваными поручнями. Все в бежевом, коричневом и оранжевом цветах, наверное, для того чтобы успокоить решившихся на осмотр пациентов, что в конце концов на сто процентов подходит для Марыси. Выложенный бледно-розовым терразитом внутренний двор отделен от здания широкой полосой травы. Огромный вход с автоматически раздвигающейся дверью, большие кондиционеры под потолком, охлаждают как внутри помещения, так и снаружи у входа. Когда женщины переступают порог храма Асклепия, их окружают бодрящий воздух, повсюду приятные лица филиппинского персонала. Медики улыбаются. Чувствуется прекрасный запах свежезаваренного кофе с кардамоном, свежих булочек и лаванды. Нет смрада хлора, лекарств, хвори. Не видно нездоровых пациентов и никаких признаков болезни.

– Все, наверное, пришли сюда ради удовольствия… – комментирует Марыся, оглядываясь.

Рецепция сразу же напротив входа, очереди нет. Налево – широкий коридор, ведущий к отделению, в котором проводят осмотры педиатры и гинекологи. Войдя в просторную приемную, минуешь пару буфетов: с кофе и пирожными, натуральными соками, минеральной водой и горячими блюдами быстрого приготовления. Мини-пиццы и хот-доги просто кричат, чтобы их съели. Марыся подталкивает маму к бару.

– Аппетитно! Я страшно голодна, желудок уже прирос к позвоночнику, – жалуется она.

– Заскочим сюда после всего, – обещает Дорота. – Нужно спешить, ведь нам назначено на десять!

Она берет Марысю за руку и тянет за собой.

– Надеюсь, ты пришла натощак?

– Естественно.

Марыся прижимает рукой бурлящий живот.

– Не будь ребенком.

Людей множество, женщины с маленькими детьми на коленях и мужчины, играющие с малышами. Для всех есть места, удобные кресла вдоль стен и продолговатых кофейных столиков. На некоторых остатки еды или питья, игрушки, бутылки для новорожденных. Царит беспорядок, но не балаган. Каждую минуту приходит уборщик азиатского происхождения, который протирает пол и собирает мусор. Вода в больших баллонах доставляется non stop, потому что дети вечно хотят пить, к тому же им нравится сам процесс наполнения бумажной кружки в виде рожка. Удивляет факт, что маленькие саудовские дети в основном не орут, не мешают, слушают старших и интересуются младшими родственниками. Они сидят воспитанно на своих местах. Самые резкие движения, которые они совершают, – это болтание ножками. Родители тоже тихие. На что кричать? Марыся вспоминает семейные сходки в Триполи и приходит к выводу, что все малыши в этой клинике, должно быть, больны, потому что такое поведение детей ненормально. Даже новорожденные не плачут. Что-то невероятное. Ее Надя неплохо дает прикурить, хотя с момента появления кормилицы малышка не голодна и стала значительно спокойнее.

– Надеюсь, ты не принесла бакшиш[7] доктору Сингх?

Мать с беспокойством перехватывает Марысю перед входом.

– Если начнешь давать, то уже не перестанешь, а может, она даже сама начнет шантажировать.

Дорота тянет дочь в свою сторону и нервно заглядывает ей в глаза.

– Лучше всего прикидываться шлангом, как до сих пор.

– Мама, перестань нервничать. Принято, и не только в арабских странах, давать презент доктору в знак благодарности за заботу. Я ведь не буду говорить, что очень благодарна ей за то, что скрыла от мужа срок беременности и факт, что ребенок родился доношенным.

– Не говори этого так громко!

Дорота прикрывает дочери рот вспотевшей холодной ладонью, которую Марыся очень осторожно, но решительно отодвигает.

– Еще кто-то услышит, – шепчет мать в ужасе.

– Мамуля, мы разговариваем по-польски, поверь, что в этом зале нет ни одного человека, который был бы в состоянии нас понять. Перестань трепетать от страха, а то совсем ошалеешь.

Дочка обнимает расстроенную мать, и они входят в кабинет.

– Salam alejkum[8], – здоровается она, улыбаясь и сердечно пожимая маленькую руку индуски.

– А сколько ты ей хочешь дать? Чтоб не очень много, а то подумает, что это какое-то мошенничество, – по-прежнему горячится мать.

– Она специалист высокой квалификации и досконально все знает, – спокойно объясняет Марыся по-прежнему по-польски, но уже очень медленно. – Если врач признала и записала в карточке, что ребенок недоношенный, то сама является соучастницей обмана. Поверь мне, если дело выплывет, ее первой изобьют кнутом, бросят в тюрьму, а может, даже казнят. В ее интересах, чтобы обман не выплыл на свет божий.