Читать книгу "Кукловод. Князь - Константин Калбазов"

Все же хорошо иметь дело с предусмотрительными типами, к каковым однозначно можно отнести Бекешева. Прошлый носитель, террорист-революционер Шестаков вполне осознанно готовился к спокойной жизни. Бекеш же прекрасно понимал, где и как умрет или издохнет. Это ему было безразлично, коль скоро он уже будет мертвым. Но вот, если случится такая оказия, что ему придется бежать в одних портках, из той же неволи, он сделал три закладки. И до одной из них от Георгиевска около шестидесяти километров.

В каждом тайнике немудреный набор. Рюкзак с вещами, обувкой и консервированными продуктами. Небольшой мешочек с двадцатью золотыми червонцами. А что, две сотни рублей на первое время – это ой как немало. Ну и оружие с запасом патронов.

В закладке обязательно дробовик, который в степи вообще первое дело. Хищники могут появиться в самый неожиданный момент. Картечью же работать навскидку куда как проще, чем пулей. Причем даже льву мало не покажется.

Ну и разумеется, более серьезные стволы, против куда более опасного двуногого противника. В двух случаях это были карабины Мосина, в третьем «маузера». Как-то мелькнула мысль заложить автомат или «СКС». Но, по здравом рассуждении, от этой мысли он все же отказался. Автоматические стволы слишком дорого стоят, чтобы вот так зарывать их в землю. И уж тем более если эта закладка в результате вовсе не понадобится.

У журчащего рядом с дорогой ручейка сделал привал и пообедал, чем продюсер послал. Ничего особенного, местная консервированная тушенка. В крупных княжествах имеется консервное производство и склады длительного хранения, где периодически производят обновление закладок. К продовольствию вообще отношение серьезное. Горе научило. Ну не выбрасывать же изъятые со складов консервы и сухие пайки. Вот и появляются те на рынке.

М-м-м. А тушенка-то просто объедение! Не то что в слое Шейранова. Там в банки закатывались жилы, обрезь и тому подобный неликвид, который в глотку полезет только с голодухи. Здесь же под слоем жира обнаружились мясные кубики, приготовленные ну очень вкусно.

Прислушался к мыслям Бекешева и обнаружил, что тот потешается над Шейрановым. И было от чего. В связи с тем что с нехваткой продовольствия здесь вопрос как бы не вставал и между крестьянами наметилась серьезная конкуренция, те вынуждены были брать качеством. В каждой семье имелись свои рецепты, которые держались в строжайшей тайне. А как же иначе? При наличии большого выбора просто так в крестьянский карман копейка не упадет…

Георгиевск встретил его сухим рвом, перед которым имелось проволочное заграждение. За ним высокий вал, по склону которого также проходила колючка. Поверху вились перекрытые стрелковые окопы. Видны бетонные глыбы дотов, с темными провалами амбразур. Ничего по-настоящему серьезного, чтобы их сковырнуть у нынешних военных формирований, не было. Разве только использовать снайперский огонь. Да и то сомнительно. Достаточно использовать бронещитки, чтобы избавиться от такой опасности.

На въезде – КПП, усиленный огневыми точками из монолитного бетона. Никаких бетонных блоков не было и в помине. На обороноспособности города никто экономить не собирался. Это Ставрополь находится в паре сотен километров отсюда. Георгиевск же стоит в самом предгорье, а у некоторых горских дружин имеются самоходки и танки. Опять же ставропольская дружина по числу превосходит георгиевскую в разы, вот и приходится делать упор на серьезные укрепления. Вдобавок к этому на въезде постоянно дежурили два отделения. Вторые городские ворота находятся на противоположной стороне, и там картина такая же.

– Здравствуйте, – поздоровался Бекешев с двумя солдатами и ефрейтором, стоявшими у шлагбаума.

– И тебе не хворать, – ответил ефрейтор, без сомнения, старший наряда. – Кто таков? Откуда путь держишь?

– Да так. Человек прохожий, обшит кожей. Скучно дома сидеть, вот и брожу по свету, – протягивая паспорт, ответил Бекешев.

– Сказочник, что ли? – боднул сердитым взглядом ефрейтор.

– А ты кто такой, чтобы я тебе о себе рассказывал? Я пока ничего не натворил, чтобы ответ держать, – ухмыльнувшись, не без иронии ответил Бекешев. – Твое дело проверить документы, убедиться, что меня нет в розыскных листах, а на мне – явных признаков какой заразы, получить пошлину за проход и отвалить в сторону.

– Типа самый умный?

– Типа закон знаю, и лишнего на себя не беру. И тебе не советую. Или напомнить, что Георгиевск в основном на транзите живет?

– Парни, а сдается мне, у него лихоманка, – окидывая Бекешева изучающим взглядом, задумчиво произнес ефрейтор.

– О как! В карантин, стало быть, загребете. Молодца.

– Нужен ты нам в карантине. Проваливай. В проходе в город отказано.

– Плехов, что тут у тебя?

– Да вот, товарищ сержант, не глянулся я ефрейтору, и решил он меня в город не пускать, – пожав плечами, начал пояснять Бекешев. – Даже лихоманку какую-то заприметил.

– Ну, значит, сомнения ты у него вызвал, – без раздумий поддержал своего подчиненного сержант. – А в нашем деле сомнение дело такое… Нам только заразы в городе не хватало. Так что проваливай.

– Не вопрос. Товарищ ефрейтор, позвольте мой паспорт. Ага. Ой беда-то какая. Не повезло вам, товарищ ефрейтор. Не подумав, вы как-то у заразного документики в свои руки приняли. Я-то пойду дальше своей лихоманкой трясти, а вам теперь придется минимум трое суток в карантине провести, – с наигранно расстроенным видом произнес Бекешев, а потом, став серьезным, закончил: – Или все же согласимся, что ты тут не по делу выеживаешься и много о себе думаешь. Сержант, я ведь так просто это не оставлю. Оно тебе надо, краснеть из-за какого-то сопляка, только что получившего лычки.

– Ну, ты на солидного купца не похож, чтобы из-за тебя краснеть, – почти весело хмыкнув, возразил сержант.

– Согласен. Да только, коль скоро речь зашла о заразной болезни, то и действовать вам следует по заведенному регламенту. И гнать меня заразного в поле никак нельзя. А следует определить в карантин, причем вместе с ефрейтором. Знаешь, как это называется одним словом? Геморрой.

– Понял, Плехов, какие порой кадры на дороге встречаются. Ну да ничего, поднаберешься опыта, станешь таких типов на раз распознавать. Принимай от него пошлину, пломбируй ружьишко и пропускай. Пятьдесят копеек с тебя, умник.

– Чего это пятьдесят-то? Пошлина с одиночки десять.

– А это, чтобы в следующий раз ты поучтивее со служивыми был.

– Так не я начал.

– Не ты. А я закончил.

– Все, сержант, пятьдесят копеек, – выставив перед собой руки в примирительном жесте, дал заднюю Бекешев.

– Вот и ладушки.

Угу. Спорить с сержантом – себе дороже. Уж у этого-то за плечами солидный срок службы, и просто так крутить понты он не станет. Да хотя бы задержит до выяснения, как лицо, подпадающее под описание какого бандита. Иди потом доказывай, что ты не баран. Уж кто-кто, а Бекешев точно подпадет под одно из описаний, да, может, и не под одно. Даже такая особая примета, как вертикальный шрам через правые бровь и щеку, встречается в нескольких ориентировках, он как-то сам видел такие описания.