Читать книгу "Шопоголик и брачные узы - Софи Кинселла"

— Мама?

— Бекки!

— Мама! Папа! — Я сбегаю по ступенькам и заключаю их в объятия, вдыхая знакомые запахи талька «Ярдли» и одеколона «Твид».

Поездка становится все более волнующей. Я не виделась с родителями с тех пор, как они навещали меня в Нью-Йорке четыре месяца назад. Да и тогда они задержались всего на три дня, прежде чем отправиться во Флориду.

— Мам, ты выглядишь потрясающе! Ты что-то сделала с волосами?

— Морин их немного высветлила. — У мамы польщенный вид. — И я заскочила к Дженис, соседке, чтобы она меня накрасила. Знаешь, она ведь закончила профессиональные курсы макияжа. Она настоящий специалист!

— Я… заметила… — слабым голосом произношу я, глядя на устрашающие полосы румян и маскировочного карандаша на маминых щеках. Может, удастся их стереть как бы ненароком.

— А Люк здесь? — Мама озирается, точно белка, высматривающая орех.

— Где-то тут, — говорю я и замечаю, как родители обмениваются взглядами.

— Тут, значит? — У мамы вырывается нервный смешок. — Вы, конечно, прилетели на одном самолете?

— Мам, не беспокойся. Он здесь. Правда.

По маминому лицу не скажешь, что она безоговорочно мне поверила, но не стоит ее за это винить. Дело в том, что на последней свадьбе, куда мы были приглашены, произошла маленькая неприятность. Люк не появился, и я была в таком отчаянии, что прибегла к… гм…

Ладно. Это была просто маленькая невинная хитрость. Он ведь действительно мог быть там — болтаться где-нибудь поблизости. Если бы не тот дурацкий групповой снимок, никто бы ничего и не узнал.

— Миссис Блумвуд! Здравствуйте! Это Люк. Господи, спасибо тебе.

— Люк! — Мама, у которой явно гора свалилась с плеч, заливается пронзительным смехом. — Вы здесь! Грэхем, он здесь!

— Конечно, здесь! — Папа выразительно закатывает глаза. — А где, по-твоему, ему быть? На Луне?

— Как поживаете, миссис Блумвуд? — с улыбкой спрашивает Люк, целуя маму в щеку.

— Люк, вы должны называть меня Джейн. Я же вас просила.

Мама вся розовая от счастья. Она цепляется за руку Люка так, словно боится, как бы он не улетучился в облачке дыма. Люк чуть заметно улыбается мне, и я смеюсь в ответ. Так долго ждала я этого дня — и вот он наконец настал. Это как Рождество. Даже лучше, чем Рождество. Через распахнутые двери я вижу, как по заснеженной дорожке тянутся гости в костюмах и в стильных головных уборах. Издали доносится перезвон церковных колоколов,

— А где румяная невеста? — спрашивает папа.

— Я здесь! — раздается голос Сьюзи.

Мы разом вскидываем головы. Сьюзи плавно спускается по ступеням, держа в руках букет из роз и веточек плюща.

— Сьюзи! — Мама зажимает рот рукой. — Какое платье! Ох… Бекки! Ты должна посмотреть… — Она оборачивается ко мне — и только тут она замечает мой собственный наряд. — Бекки… Ты ведь замерзнешь!

— Не замерзну. В церкви будут топить.

— Чудесно, правда? — спрашивает Сьюзи. — Такое необычное.

— Да это же футболка! — Мама с недовольной миной дергает рукав. — А это что за обтрепанный край? Даже не подшит как следует!

— Так и должно быть, — втолковываю я. — Оно уникально.

— Уникально? Разве ты не должна выглядеть так же, как остальные?

— Никаких остальных не будет, — объясняет Сьюзи. — Единственная, кого бы я еще пригласила, — это Фенни, сестра Таркина. Но она сказала, что если еще раз будет подружкой невесты, то лишится всех шансов выйти замуж. Знаете эту примету? Трижды быть подружкой невесты… А Фенни чуть ли не девяносто три раза была! А сейчас она положила глаз на какого-то парня, работающего в Сити, и не хочет рисковать.

Наступает короткая пауза. Я прямо вижу, как напряженно работает мамин мозг. Пожалуйста, только не…

— Бекки, лапочка, сколько раз ты была подружкой невесты? — интересуется мама чуть более небрежно, чем следовало бы. — Свадьба дядюшки Малколма и тети Сильвии… Все, по-моему?

— Еще Руги и Пол, — напоминаю я.

— Ты не была там подружкой невесты, — немедленно возражает мама. — Ты… несла букет. Стало быть, дважды, считая сегодняшний день. Да, дважды.

— Усек, Люк? — ухмыляется папа. — Дважды.

Ну и что это за родители?

— В любом случае у Бекки есть еще добрых десять лет, прежде чем придет пора беспокоиться о таких вещах, — как бы между делом замечает Люк.

— Что? — Мама напрягается, переводит взгляд с Люка на меня и обратно. — Что вы такое говорите?

— Бекки хочет подождать как минимум лет десять, прежде чем выйти замуж, — сообщает Люк. — Разве не так, Бекки?

Воцаряется потрясенное молчание.

— Гм… — Я откашливаюсь и пытаюсь изобразить беззаботную улыбку, хотя чувствую, как пылает мое лицо. — Именно… так.

— Правда? — Сьюзи смотрит на меня широко распахнутыми глазами. — Я не знала! Но почему?

— Это чтобы я могла… исследовать свой потенциал, — лепечу я, стараясь не смотреть на маму. — И… узнать себя.

— Узнать себя? — В голосе мамы звучат пронзительные нотки. — Почему тебе для этого понадобилось десять лет? Я бы тебе за десять минут все растолковала!

— Но, Бекс, сколько же тебе будет через десять лет? — спрашивает Сьюзи, наморщив лоб.

— Вовсе не обязательно именно десять… — бормочу я, слегка смешавшись. — Может, и восьми хватит.

— Восьми? — Мама, кажется, вот-вот заплачет.

— Люк, — с беспокойством произносит Сьюзи, — а ты об этом знал?

— Мы однажды обсуждали эту тему, — говорит Люк с легкой улыбкой.

— Но я не понимаю, — упорствует Сьюзи. — А как насчет…

— Времени? — дипломатично перебивает Люк. — Ты права. Пожалуй, нам уже пора идти. Знаете, что уже пять минут второго?

— Пять минут? — паникует Сьюзи. — В самом деле? Но я же не готова! Бекс, где твои цветы?

— Кажется, в твоей комнате. Я их куда-то положила…

— Ладно, тащи их! А где папа? О черт, сигаретку бы…

— Сьюзи, тебе нельзя курить! — кричу я в ужасе. — Это плохо для… — И вовремя умолкаю.

— Для платья? — приходит на выручку Люк.

— Да. Она может… уронить на него пепел.

К тому времени, как мне удается разыскать цветы в ванной Сьюзи, подновить помаду и снова спуститься вниз, в холле остается только Люк.

— Твои родители уже вышли, — говорит он. — Сьюзи сказала, что и нам пора; сама она поедет с отцом в экипаже. А я для тебя вот что нашел, — добавляет Люк, протягивая жакет из овечьей шерсти. — Твоя мать права, идти в таком виде нельзя.