Читать книгу "Тайна личности Ленина. Спаситель народа или разрушитель империи? - Армен Гаспарян"

В те дни Владимир успешно сдал выпускные экзамены. В его аттестате зрелости семнадцать пятерок и лишь одна четверка. Интересно, что получил он ее по логике, которую преподавал Керенский-старший. Учитывая состоявшуюся казнь брата – государственного преступника, – был серьезный повод отказать гимназисту Ульянову в золотой медали. Но этого не произошло. Педагогический совет проявил исключительную принципиальность в отношении юноши, который все годы был лучшим учеником своего класса. Сказалось и уважение к заслугам отца. Медаль позволила будущему лидеру большевиков поступить в университет. Но основное свое предназначение он уже видел в другом. Его сестра Мария вспоминала в 1924 году: «Стал подготовлять себя к тому пути, который он считал единственно правильным для освобождения России от ига царя и капитала. Выражение лица при этом у него было такое, точно он жалел, что брат слишком дешево отдал свою жизнь, не использовав ее так, как можно было это сделать на благо рабочего класса».

М. И. Ульянова. Участник революционного движения с 1898 года

В те дни произошло еще одно судьбоносное для Ленина событие: он по-новому взглянул на роман Чернышевского «Что делать?». Казнь брата порождала у 17-летнего юноши множество вопросов. Что заставило Александра пойти на убийство императора? Обязательно ли должны быть столь тесно связаны твой нравственный долг перед народом и бомбометание? И тут он вспомнил, что Александр в свое время настоятельно советовал ему прочитать Чернышевского. Владимир, разумеется, так и сделал, но тогда особого впечатления на него книга не произвела. Теперь он решил еще раз внимательно перечитать ее. Что-то же зацепило там старшего брата? Необходимо в этом разобраться. Спустя несколько лет Ленин скажет: «Я роман «Что делать?» перечитал за одно лето раз пять, находя каждый раз в этом произведении все новые волнующие мысли».

Но их реализация на практике была временно отложена. Ленину предстояло поступать на юридический факультет Императорского Казанского университета. Там, естественно, фамилия Ульянов была прекрасно известна и восторга не вызвала. Ректор перестраховался и решил сначала отправить запрос в Симбирск. Ответ писал лично Керенский. Он поступил, как и положено честному и принципиальному человеку: «Ни в гимназии, ни вне ее не было замечено за Ульяновым ни одного случая, когда бы он словом или делом вызвал в начальствующих и преподавателях гимназии непохвальное о себе мнение». Для будущего вождя большевиков началась студенческая жизнь. И была она вовсе не сладкой.

Дело в том, что логичным следствием очередной попытки цареубийства стало закручивание гаек в учебных заведениях, которые справедливо считались рассадником революционных настроений. И Казани в этом особенно не повезло. Присланный туда новый попечитель Казанского учебного округа, бывший директор гимназии П. Н. Масленников, рассматривал университет как территорию вероятного противника и действовал соответственно. Он взялся поучать даже священника, который, по его мнению, неправильно вел богослужения. Каждого студента он считал своим личным врагом.

Императорский Казанский университет. В его стенах В. И. Ленин получил первые уроки революционной борьбы

Доносительством отличались все университеты Российской империи – все дело в степени. В Казанском она была превосходной. Составлялись списки неблагонадежных студентов, которых отчисляли без объяснения причин. Обычно это происходило во время летних каникул. И чтобы Масленникову не приходилось напрасно трепать себе нервы с потенциальными революционерами, документы отчисленным высылались по почте. Доходило до абсурда: каждый, кто не служил в интересах полиции, рисковал в любую минуту быть выброшенным из университета. Бесконечные придирки по любому поводу не стимулировали тягу к наукам. Ленин не был исключением. Значительно больше лекций его привлекали студенческие будни, хотя он и давал при поступлении обязательную расписку, что не будет становиться членом каких-либо союзов. Выполнять это обещание он, разумеется, не собирался. Больше того – сразу же принял участие в студенческих волнениях.

Поводом послужил циркуляр министра просвещения И. Д. Делянова о повышении платы за обучение, что лишало доступа к образованию детей из низших сословий. Студенчество закономерно возмутилось.

В ноябре власти подавили выступление Московского университета, два человека были убиты. Волнения начались и в Казани, и Ленин принял в них деятельное участие. В первом ряду толпы, как сообщала потом администрация, бежал 17-летний студент первого курса юридического факультета Владимир Ульянов. Инспекция заметила его возбужденное настроение и выставила впоследствии его и еще студента Полянского, бежавшего рядом, основными зачинщиками и бузотерами.

Студенческая сходка со взломом дверей в актовый зал по реалиям того времени расценивалась как весьма серьезное преступление. Активные участники могли навсегда проститься с мечтой о высшем образовании. Молодой Ленин знал, на что идет. Вечером он пишет прошение ректору: «Не признавая возможным продолжать мое образование в университете при настоящих условиях университетской жизни, имею честь покорнейше просить Ваше Превосходительство сделать надлежащее распоряжение об изъятии меня из числа студентов Императорского Казанского университета». В принципе, он мог бы этого уже и не делать. Судьба студента Ульянова предрешена: его арестовывают и вместе с другими активными участниками сходки помещают в пересыльную тюрьму. По воспоминаниям соратников, Ленин был молчалив и сосредоточен. Сказал только, что перед ним одна дорога – революционной борьбы.

Сегодня модно рассуждать о том, что Ленин, мол, решил отомстить династии Романовых за своего повешенного старшего брата. Обещал и исполнил. Этим и только этим определялось его участие в борьбе и руководство всей русской революцией. Должен многих огорчить: невероятно упрощенный взгляд на проблему. Подобного рода действия невозможно объяснить исключительно личной трагедией. Иначе с данной точки зрения следует подходить ко всем без исключения старым большевикам. Возьмем, например, членов первого Совета народных комиссаров. За кого из членов своих семей мстили А. Г. Шляпников или В. П. Милютин?

Очевидно, что у всех русских марксистов находились иные причины идти в революцию. Они были естественным продуктом своего времени, если угодно – самых прогрессивных идей русской интеллигенции. И коль скоро в тех кругах было модно рассуждать о неоплатном долге перед народом (а эта традиция берет истоки еще с декабристов) – что еще ждать от этих людей? Разумеется, только безостановочной борьбы за народное счастье. А в такой борьбе личное всегда уходит даже не на второй план. Революционеры были аскетами, подчинившими себя единственной цели в жизни.