Читать книгу "Штык - Ежи Тумановский"

Судя по всему, в момент атаки контролёра все они успели изготовить оружие для стрельбы, чтобы тут же практически изрешетить друг друга в упор. В принципе люди в серо-зелёных куртках походили на самых настоящих сталкеров.

В пользу этой же версии говорило и разномастное оружие, которым многие из них были вооружены. Правда, зачем на экзо-сафари такое количество проводников, капитан придумать не смог.

Минут через двадцать стало ясно, что Олега Павловича на территории лагеря нет. По всей видимости, он так и не сумел выехать на экзотическую охоту, за которую наверняка будет отвечать по всей строгости, когда следствие по этому делу возьмётся искать виноватых. В теории Алексей ещё мог ему помочь, если бы сумел продержаться до прихода спасательной группы, но для этого самому Алексею тоже не помешала бы хоть какая-нибудь помощь.

По большому счёту, жизнь была закончена, ведь выбраться из Зоны без специального проводника практически невозможно. Но никаких особых чувств констатация данного факта почему-то не вызывала. Закончена — так закончена. Всё равно жизненные перспективы давно представлялись некоей затянувшейся подготовкой к торжественному отъезду на кладбище.

Вяло размышляя на эту тему, Алексей нашёл в одной из палаток бутылку виски, постоял немного в нерешительности и отправился обратно, к привычной оранжевой палатке.

По дороге он наткнулся на складной столик с разложенным на нём листом ватмана. Что собирались с ним делать высокопоставленные горе-охотники, было сейчас совершенно не важно, зато Алексею в голову пришла замечательная мысль. Он напишет всё, что знает, на этом ватмане, и когда поисковая группа их найдёт — информация сразу попадет на самый верх, даже если в живых тут уже никого не будет…

Думать о слабых местах этого плана Алексей не стал, а просто взял маленький брезентовый стул, валявшийся рядом со столом, отряхнул от земли толстый красный маркер и принялся выводить на белой поверхности бумаги корявые печатные буквы.

— Простите, товарищ, — раздался позади деликатный испуганный голос, и Алексей замер, пытаясь понять: не почудилось ли ему?

Медленно повернувшись, он обнаружил за своей спиной Кондрата Ефимовича. Генерал смотрел на Алексея внимательными живыми глазами и совсем не походил на того по-барски хамоватого типа, что прошлым вечером буквально отравил капитана спиртом. На нём красовался новенький спортивный костюм тёмно-синего цвета, распахнутый на груди так, что было видно явно видавшую виды тельняшку, на ногах ярко выделялись светло-жёлтой кожей лёгкие сандалии-плетёнки. За спиной Кондрата Ефимовича смущённо переминался с ноги на ногу его подельник. Если похожий на собаку генерал смотрелся вежливо-предупредительным, то Михаил Николаевич отчаянно боялся. На нём были однотонные защитного цвета штаны, заправленные в короткие резиновые сапоги, но выше пояса генерал мог похвастать только забавной белой майкой с тонкими лямками.

— Что? — глупо спросил Алексей, медленно осознавая, что генералы-заговорщики, по всей видимости, остались целы и невредимы.

— Простите, — просительно сказал Кондрат Ефимович. — Но не знаете ли вы, что здесь происходит? Понимаете, открываю глаза — а тут что-то странное. Люди какие-то бродят. Не разговаривают, но толкаются. А тут ещё этот тип привязался. Разговаривает, но толку от него никакого. Я ему говорю: «Пошёл прочь, гад», а он… Вы не знаете… кто я?

— А вы сами что, не помните… кто вы? — растерянно спросил Алексей.

— Нет. Я вообще ничего не понимаю. Открываю глаза, а тут что-то странное…

— Вы тоже не помните, кто вы? — оборвал его на полуслове Алексей, обращаясь к Решетникову и начиная понимать, что генералам всё-таки не удалось избежать своеобразного наказания.

— Кто… я? — робко проблеял из-за спины Кондрата Ефимовича Михаил Николаевич, смущённо помаргивая маленькими мышиными глазками. — Не знаю. Я ничего не знаю.

Алексей замолчал, разглядывая обоих генералов в упор.

Про амнезию он слышал неоднократно и ранее. Что делает с людьми контролёр, он прекрасно помнил на примере людей со своего блокпоста. У генералов явно отсутствовали воспоминания о себе как о личностях, но остались знания, навыки социального общения и умения общего порядка.

По сути, это были теперь идеальные солдаты. Для того, кто будет ими командовать.

Оставалось очередной раз подивиться, как тонко и жестоко умеет пошутить судьба над теми, кто считает себя умнее её. Внутри разливалось странное злорадное удовлетворение. Но душа жаждала изощренной мести, а не обычной констатации факта, что, мол, виновные наказаны.

— Конечно, я знаю, кто вы оба, — сказал наконец Алексей безапелляционным тоном. — Вы мои бойцы. Я вас, понимаешь, ищу. А вы где шляетесь? А-а?!

Генералы вытянулись в строевой стойке, демонстрируя, что память им, может, и отбило, но все привычные, отработанные десятилетиями рефлексы остались на месте.

— Вот так-то, — удовлетворенно сказал Алексей, поднимаясь со стула. — Что же мне теперь делать с вами, птицы-голуби? Как наказывать вас будем?

— А в чём, собственно, наша вина? — осторожно спросил Решетников, недоверчиво морща лоб.

Алексей внезапно понял, что должен немедленно сделать выбор. Глумиться над больными людьми было недостойно, над старшими во возрасту и по званию — тем более, и хотя желание хоть чем-то отомстить никуда не делось, по-хорошему спектакль следовало заканчивать. Но если помощь запоздает, если надо будет выживать, то ему придётся обслуживать двух плохо соображающих немолодых людей. Но стоит подождать с разоблачениями, и всё будет наоборот: у него появится сразу два помощника, готовых выполнить любую работу. Колебался Алексей недолго.

— Да ты что, солдат, совсем ухи объелся? — тяжело цедя слова сквозь зубы, медленно двинулся Алексей на генерала. — Ты как обращаешься к старшему по званию? Ты как, урод, ведёшь себя в строю? У тебя что, совсем мозги отшибло?! Упор лежа! Принять!

Михаил Николаевич, моментально побелев от ужаса, растерянно опустился на землю и встал на четвереньки.

— Ну?!

Генерал уперся пухлыми ладошками в утоптанный грунт и попытался придать телу прямое положение. Получилось, мягко говоря, не очень.

— У тебя, солдат, — гневно сказал Алексей, — подготовка как у дохлого тюленя. Ты забыл, что такое дисциплина, порядок и субординация. Тебя, по-хорошему, надо просто расстрелять.

Михаил Николаевич издал сдавленный звук и упал животом на землю. Кондрат Ефимович зажмурил глаза и, казалось, вообще впал в кому, умудряясь при этом каким-то чудом оставаться в «строю».

— Твоё счастье, — снисходительно продолжал Алексей, — что я сегодня добрый до омерзения. И вместо расстрела возьму тебя под личный контроль до полного перевоспитания. Проведу, так сказать, дорогой кропотливого труда от обезьяны к недочеловеку. Ибо стать человеком тебе уже не удастся. Ума не хватит.

Решетников испуганно перевел дух, но продолжал лежать, прижавшись лицом к земле.