Читать книгу "Тайная мишень - Сергей Бакшеев"

— Ничего я не заявляю. Вы меня запутали, у меня башка трещит! — Мальцев закрыл лицо руками.

— Когда вы ушли, в квартире оставался ваш брат, а жены не было?

— Ну да! Да!

— И она не знала, что Антон находится в вашей квартире?

— Не верите мне, спросите у нее. Что она говорит? Что там произошло, черт возьми?

— Успокойтесь, Дмитрий Николаевич. На сегодня мы закончим беседу, но вы мне еще понадобитесь. Прошу из города никуда не уезжать.

— Я понимаю.

— Вот и хорошо. Завтра явитесь на опознание по следующему адресу…

Петелина оформила протокол допроса и дала его Мальцеву на подпись. Ее смутил довольный блеск в его глазах. Что его так радует? То, что неприятная процедура завершилась? Или он ее в чем-то обманул?

Когда Мальцев расслабился и собрался уходить, Елена задала ему последний вопрос. Это был своеобразный контрольный выстрел.

— Дмитрий Николаевич, опишите, пожалуйста, проводницу поезда Москва — Петербург.

Мальцев смутился и ответил не сразу.

— Проводницу? Я что, обязан ее помнить?

Теперь в его глазах Елена заметила тревогу. Она всегда больше следила за эмоциями допрашиваемых, чем за их словами. Лжец заранее готовит нужные фразы, и сбить его трудно. А вот эмоции порой выдают истину.

— Хотя бы возраст, фигуру. Или в вашем вагоне проводником был мужчина?

— Женщина! Больше ничего не помню! — озлобился Мальцев. — Я могу идти?

— Идите, раз не помните.

На пороге кабинета Мальцев обернулся и просиял.

— Вспомнил. У проводницы был синяк. Она его замазала, но он все равно был заметен.

Контрольный выстрел просвистел мимо. Мальцев говорил правду. У следователя осталась единственная подозреваемая в убийстве.

9

Елена Петелина не могла избавиться от тяжелого впечатления после бесплодного допроса Инны Мальцевой. Ни на один вопрос подозреваемая в убийстве, совершенном с особой жестокостью, не ответила. Она замкнулась и мучительно наблюдала за следователем, словно та была диктором на экране телевизора, говорящим на непонятном языке. Где были мысли Инны, о чем она думала, почему не пыталась оправдаться? Только однажды ее сжатые губы неуловимо дрогнули в неком подобии улыбки — это была реакция на вопрос о фотографии маленькой девочки. Елена уцепилась за эту соломинку, но как ни старалась, так ничего и не добилась.

В дверь деликатно постучали. Елена Павловна отвернулась от окна, машинально одернула мундир, поправила прическу. На пороге кабинета стоял начинающий полнеть сорокапятилетний мужчина в длинном плаще, шейном платке и крупных очках в тяжелой оправе.

— Аркадий Борисович Красин, психиатр, — представился человек, чья подпись стояла на рецепте Инны Мальцевой. — Вызывали?

— Заходите, Аркадий Борисович.

Психиатр заметил вешалку, снял плащ и остался в твидовом пиджаке с декоративными заплатками на локтях.

— Вы позволите? — спросил он, указывая на кресло у стола.

Елена кивнула. Красин сел. Цепкий взгляд из-под очков пробежался по рабочему столу, скользнул снизу вверх по фигуре следователя и сосредоточился на ее лице. Петелину откровенно изучали карие, чуть прищуренные глаза. Елене стало неловко. Обычно она сама наблюдала за мимикой и душевным состоянием посетителей, но никак не наоборот. Петелина заняла свое рабочее место, зашуршала бумагами, выдвинула и задвинула ящик, поправила экран ноутбука.

— Елена Павловна, успокойтесь, — ласково произнес Красин.

«Это уже ни в какие ворота не лезет!»

Следователь захлопнула ноутбук и с вызовом посмотрела на психиатра.

— Хочу напомнить, что это вы у меня на приеме, а не я у вас, — сказала она.

Красин откинулся на спинку кресла и расплылся в улыбке.

— А форма вам идет. Мне нравятся женщины в форме. Женское эго в мужской оболочке обещает гремучую смесь эмоций и разума. Две разные стихии, и какая из них победит — еще вопрос.

Петелина демонстративно включила диктофон и отчеканила ледяным голосом:

— Меня интересуют другие вопросы. Я вызвала вас, Аркадий Борисович, чтобы поговорить о вашей пациентке.

— Я весь внимание. Кто вас интересует?

Психиатр услужливо подался вперед. Елена смогла в деталях рассмотреть его нос с горбинкой, как будто специально приспособленный под очки. Или, по теории Дарвина, от вечного давления тяжелой оправы образовался «хребет Ломоносова»?

— Речь идет об Инне Мальцевой.

— Инна… Случай не из простых.

— Как давно вы с ней знакомы?

— Месяца три. Я лечил ее от депрессии.

— Это связано с ее внутрисемейными отношениями?

— И да и нет.

— Поясните.

— Я врач, и понятие врачебной тайны для меня…

— Мы подозреваем Инну Мальцеву в убийстве, совершенном с особой жестокостью!

Красин всплеснул руками.

— Мне известно об ужасной трагедии, случившейся в ее семье. Очень печально…

— Откуда вы об этом узнали? — спросила следователь.

— Мне позвонил муж Инны, Дмитрий Николаевич. Он бранился, обвинял меня в непрофессионализме и так далее. Скажите, неужели Инна действительно совершила злодеяние?

— Не отвлекайтесь, Аркадий Борисович, отвечайте на мои вопросы. Итак, в чем проявлялась депрессия Мальцевой?

— Понимаете, в нашем обществе люди обращаются к психиатру только в крайнем случае, когда уже невмоготу. И чаще всего этот шаг вынуждают сделать их родственники. Так вот, Инну привел ко мне ее муж.

— Вы знали его раньше?

— Нет. Кто-то из знакомых посоветовал ему обратиться ко мне. «Сарафанное радио» — лучшая реклама для врача. Для адвоката, кстати, тоже. А вот для следователя… Да-а, к вам клиенты явно не стремятся.

— Но недостатка в них я, к сожалению, не испытываю.

— Вы знаете, я тоже, — хохотнул Красин. — Куда катится общество!

— Меня интересует причина депрессии Инны Мальцевой.

— Это грустная тема. Инна долго лечилась. Не у меня, а по женской части. Ей поставили диагноз — привычное невынашивание беременности. Систематические выкидыши на раннем сроке из-за генетических нарушений. Елена Павловна, у вас есть дети? — неожиданно спросил Красин.

— Мы сейчас говорим о Мальцевой, — в который раз одернула психиатра Петелина.

— Конечно. — Красин сделал примиряющий жест, подняв перед собой руки с растопыренными пальцами. — Вы знаете, я рад, что ее дело ведет женщина. Умная женщина. Вы лучше мужчин поймете состояние Инны. Уверен, у вас есть ребенок. Один. Я угадал? Наверное, это девочка. Славная девчушка, похожая на маму, которая ее нежно любит. Теперь представьте, что дочери не стало. Она умерла!