Читать книгу "Рапава, Багиров и другие. Антисталинские процессы 1950-х гг. - Николай Смирнов"

Твалчрелидзе также показал, что на ремонт квартира Рухадзе было израсходовано 200 тысяч рублей государственных денег.

Теперь о Церетели, которого Хазан охарактеризовал как тупого, ограниченного и жестокого человека. И действительно, по сравнению е другими подсудимыми он воспринимался именно таким, хотя и имел высокое воинское звание. Складывалось впечатление, что звания, ответственные посты он получал за какие-то особые заслуги. В центральном аппарате НКВД СССР, как уже говорилось, он являлся заместителем Судоплатова, возглавлявшего специальную группу. Судоплатову и Церетели было поручено организовать эту группу в 5–6 человек, которые должны были выполнять весьма конфиденциальные задания по похищению людей. Церетели поручалось составить инструкцию о работе данной группы.

Церетели участвовал в аресте бывших народного комиссара внутренних дел СССР Ежова и его заместителя Фриновского. Один только этот факт свидетельствует, каким доверием пользовался Церетели у Берии. Ведь недаром его называли цепным псом последнего. Между прочим, Церетели был награждён 14-ю орденами. Столько орденов, по крайней мере только советских, не было у полководцев Великой Отечественной войны Г.К. Жукова и К.К. Рокоссовского.

В одном из писем Берии Церетели писал: «Мне неоднократно приходилось выполнять […] специальные серьёзные задания […] под личным руководством Л.П. Берия […]. Свой долг я выполню как ученик достойного учителя Л.П. Берия».

Конечно же, такие люди, как Церетели и ему подобные очень нужны были Берии, а также сложившейся тоталитарной системе.

В суде была оглашена аттестация Кримяна, данная ему народным комиссаром внутренних дел Грузии Гоглидзе. В ней указывалась: «Тов. Кримян — молодой, растущий, талантливый чекист — оперативник, подающий большие надежды на дальнейший рост

С июня 1938 года т. Кримян неутомимо осуществлял борьбу по вскрытию и разгрому контрреволюционного подполья Грузии. Ещё до этого вскрыл и провёл следствие по делу ряда серьёзнейших контрреволюционных формирований […].

Тов. Кримян совместно с Савицким […] ведёт […] дела […] членов центра “правых”: Орахелашвили, Элиава, Матикашвили […] В большинстве арестованные на этим делам признались и дали развернутые показания о своей диверсионно-шпионской и террористической деятельности и связях, в результате чего вскрыты […] шпионско-фашистская организация среди писателей и буржуазно-националистической интеллигенции, возглавляемая […] Джавахишвили».

В суде была оглашена и выдержка из акта, имеющегося в личном деле Хазана. Вот она: «С мая 1935 года возглавляет I отделение 4 отдела УГБ НКВД Грузинской ССР по борьбе с антипартийными контрреволюционными формированиями. За это время при непосредственном участим т. Хазана изъято 1400 человек членов контрреволюционной троцкистской организации Грузин и ликвидирован ряд троцкистских групп […]».

Содержание приведенной выдержки наводит на невеселые размышления. Конечно же не столько по поводу Хазана и его «заслуг» в борьбе с «врагами народа», а больше относительно той тоталитарной системы, которая к середине 1930-хгг. была сформирована и безупречно действовала отнюдь не в интересах народа, да и не в интересах правящей партий, которая сама оказалась в тисках этой системы. Внутри партии правили бал партократические структуры, в руках которых фактически и находилась власть. Именно с целью обеспечения главенства этих структур во всей государственной и хозяйственной системе принимались решительные меры по обеспечению «единства партии», никакого инакомыслия не допускалось. Оказывается, в органах НКВД существовали подразделения, призванные бороться с «антипартийными контрреволюционными формированиями». Получалось, что партия сама была не в состоянии бороться со своими политическими противниками, если они где-то появлялись. К чему это привело, известно.

Характеристика Хазана была бы неполной, если не сказать, что он занимался ещё и литературным трудом. Им была написана книга «О моральном облике советского человека», которая была издана тиражом в 25 тысяч экземпляров под псевдонимом Александров[8].

В книге с претензией на глубину и убедительность исследовались проблемы морали буржуазной и пролетарской, соотношение личного и общественного в социалистическом государстве, моральные критерии, определяющие отношение к труду и социалистической собственности, рассказывалось о советском патриотизме, товариществе и дружбе, о семье и браке в новом социалистическом обществе. Одним словом, эта книга написана в духе того времени, когда всё было ясно, когда большинство было уверено в том, что только советский народ выбрал единственно правильный путь движения к светлому будущему. Как бы там ни было, но насколько нравственным было писать о морали человеку, в высшей степени аморальному? Но ведь писали, и не только Хазан.

Парамонов — преемник Гоглидзе, оценивая степень своей подготовленности для выполнения обязанностей по занимавшимися им должностям, в суде вполне справедливо заявил, что для выполнения работы заместителя начальника следственной части по особо важным делам МВД СССР его шестиклассного образования было явно недостаточно.

В ходе судебного разбирательства суду и присутствовавшим в зале суда неоднократно приводилось убеждаться в том, что ответственные работники НКВД плохо знали действовавшее законодательство. Кримян прямо заявил, что он мало был знаком с процессуальными нормами, регламентировавшими порядок ведения предварительного следствия. Впрочем, зачем Кримяну и другим нужно было знать закон? Его ведь следовало хотя бы в какой-то мере соблюдать. А когда закон не знаешь, ничто тебя не связывает, и ты действуешь по собственному усмотрению, выполняя, разумеется, указания вышестоящих начальников.

Помимо того, что подсудимые фальсифицировали уголовные дела в отношении невиновных, они не отказывали себе в удовольствии присутствовать при расстрелах лиц, которых приговаривали к этой мере наказания суды, либо «тройка» при НКВД Грузинской СССР. Как пояснил Парамонов, он из любопытства выезжал на эти расстрелы. Хазан дважды присутствовал при приведении в исполнение приговоров Военной коллегии Верховного Суда СССР о расстреле. Там же был и Главный военный прокурор Розовский. Савицкий также присутствовал при исполнении этих приговоров Военной коллегии.

По делу были установлены ещё более страшные факты — избиение подсудимых, приговорённых к расстрелу перед тем, как их должны были расстрелять.

Савицкий и Парамонов подтвердили в суде, что лиц, подлежавших расстрелу, перед тем, как расстрелять, жестоко избивали. При этом Савицкий привёл слова Берии: «Прежде, чем идти на тот свет, набейте им морду».

Бывший сотрудник НКВД Грузии М.М. Глонти рассказал в суде, как Кримян, Савицкий, Парамонов избивали этих лиц. Рассказал и о том, что ещё до исполнения постановления тройки при НКВД Грузинской ССР о расстреле Дзидзигури Кримян, Савицкий и Гамсахурдия убили его ударами рукояток пистолетов. Кримян участвовал и в избиении К. Слободы перед его расстрелом. После этого Слобода не мог сам выйти из машины и идти к месту расстрела. Его вынесли на руках, а затем расстреляли. Бывших сотрудников НКВД Морковина и Максимова, показал Глонти, по пути к месту расстрела избивали Савицкий, Кримян и Парамонов.