Читать книгу "Один год до Пробуждения. Реальная история Просветления - Настя Мажирина"

— Ну что, рассказывайте, кто вы такие, зачем пришли и что для вас значит Пробуждение.

Я прикинул фразу, которая по моим расчётам должна была обязательно понравиться Мише, и стал ждать своей очереди. Все отвечали на вопрос, а я мысленно их оценивал. Этот глупый, эта боится, этот точно не конкурент и т. д. Когда очередь дошла до меня, я сделал невозмутимое лицо, выдержал паузу и продекламировал голосом Левитана:

— Меня зовут Антон. Для меня Пробуждение — это свобода от самого себя…

Я явно сказал лучше всех и был очень горд собой. Но аплодисментов почему-то не последовало. Напротив, Михаил пренебрежительно перевёл взгляд на следующего человека, и опрос продолжился.

Когда все представились, Миша начал рассказ о Пути. Он говорил те же слова, что и Рубцов, но как-то по-другому, вплетал какие-то неизвестные мне термины: «бхакта», «ягья»… Звучало очень круто. Ребята стали спрашивать про самадхи. Я слышал, что для Пробуждения нужно обязательно испытать самадхи и выделить наблюдателя, но что это такое, я так и не понял. Для меня самадхи было чем-то совершенно недостижимым. Максимум, на что я мог рассчитывать, — это на наблюдателя, и то не в ближайшем будущем. А вот девочка Вера, уточнив пару каких-то технических моментов, скромно сообщила всем присутствующим, что она может войти в самадхи за десять минут. Без всякой там тарабарщины. Миша не менее скромно промолчал. Он явно видел нас всех насквозь, и это меня очень пугало и радовало одновременно. Задав пару странных вопросов, эта самая Вера и её муж решили удалиться. Они торопились на какой-то «Конгресс Адвайты» — там, по их словам, были другие Пробуждённые, в том числе, как выяснилось позже, и неявившийся Сергей Атман. Миша говорил что-то ещё. Никто уже не стеснялся, все пили чай и ели торт.

Вскоре собрание закончилось. Мы собрались уходить. Миша спросил, проводить ли обучение ТМ. Соберётся ли народ? Люди начали спрашивать, что это, а Миша объяснил, что это трансцендентальная медитация Махариши и что обучение будет длиться четыре дня. Настя что-то об этом читала, и ей захотелось пойти.

Я уже упоминал о том, что пытался медитировать. Читал разную литературу, но ничего толкового у меня не вышло. Я никуда не улетал, мне не становилось ни лучше, ни хуже. Разочаровавшись в медитации, я отдал предпочтение динамическим техникам, которые в изобилии предлагала тантра в интерпретации Слюсарева.

Я не хотел идти на обучение, но решил, что составлю Насте компанию, — она обучится, а я посижу. Набралось достаточно народу, и Миша попросил всех принести цветы, марлю и фрукты, чем очень меня заинтриговал. Я всё же хотел посмотреть, что он собирается со всем этим делать, хотя денег было жалко.

В целом встречей мы остались довольны. К тому же мне удалось себя чем-то занять и не думать о предстоящем разговоре с Васей.

Мы встретились с Васей в «Кофемании» на Никитской. Взяли прекрасный кофе, и я сказал:

— Я решил, что ухожу.

— Хорошо, а что будешь делать?

— Я встретил Просветлённых. Буду Просветляться.

— Понятно.

Допили кофе и разошлись. Вот так просто.

Ощущение было такое, будто меня очень долго держали в пыльном, затхлом чулане с чемоданами денег, и вот наконец я впервые вышел на свет. Воздух казался мне сладким, люди — красивыми (и это в центре Москвы). Сначала мне захотелось побежать, и я побежал. Потом пошёл. Очень медленно. Я шёл и улыбался. Почему-то вспомнил день вступления в пионеры. Я тогда точно так же шёл и улыбался. Купил воды, пошёл на бульвары. Сел на скамейку. И сидел. Смотрел, как ходят люди, как падают листья, как что-то клюют голуби. Сказать, что мне было хорошо, — не сказать ничего. Я написал эсэмэску Насте и просто физически почувствовал, как она её прочитала и что происходит у неё внутри. Я погулял ещё немного, а потом Настя приехала на бульвар, и мы с ней встретились. Мы обнялись, я вкратце рассказал ей, что было.

25 июля

Эпохальное полотно: Вася вместо встречи с Антоном, ждавшим его с 7 утра, уехал за 100 километров, чтобы с кем-то переговорить на какой-то конференции. Мы помаялись и потащились к Просветлённым. Там все сидели унылые, но с Мишей и Иланной клёво — Иланна нас вообще лучше всех понимает. Главное — следовать за Гуру[2]и постоянно быть в процессе. Надо строить ашрам, так надо.

После такого своеобразного «убивания времени» Антон наконец встретился с Васей. Всё кончено. Или начато. Внутри свобода и невероятное число вариантов того, куда пойти и что делать. Ура-а-а-а-а!

Обучение Трансцендентальной Медитации

Одиннадцать месяцев до Пробуждения

Подумав, я решил, что пройду обучение вместе с Настей. Мы взяли марлю, купили цветы, фрукты и снова поехали на Кантемировскую. Там были уже знакомые нам ребята. Мы поздоровались и стали ждать Мишу. Он пришёл. Мы пили чай, а Миша удалился в соседнюю комнату. Через какое-то время он пригласил всех к себе. На столе стоял портрет какого-то древнего мужчины. Выглядел этот мужчина, как тот первый Просветлённый, которого мы видели на Иссык-Куле. У портрета лежали цветы и фрукты. Миша раздал всем по цветочку и велел встать перед портретом. Сам он также повернулся к нему, зажёг ароматическую палочку и начал петь какую-то заунывную песнь на неизвестном мне языке. Пел он довольно забавно. Я старался сосредоточиться и не отвлекаться, хотя мне больше хотелось разглядывать людей, чем смотреть на дяденьку на портрете. Примерно через минуту Миша начал какие-то манипуляции с палочкой, водой и свечкой. Он водил ими перед портретом, лил воду на принесённые нами марли, зажигал свечку, а потом тушил, не переставая петь свои забавные песни. Когда церемония закончилась, он велел положить цветы к портрету, что мы и сделали. Потом он попросил всех выйти и заходить по одному, когда он вызовет. Кроме того, он попросил не шуметь. Одному человеку Миша велел остаться. Мы ушли. Кто-то пил чай, кто-то просто сидел. Мы старались не шуметь, как просил Миша.

Мне всё это казалось смешным. Какие-то портреты, дядьки с бородой, цветочки, песенки. Бред какой-то. Зачем Просветлённый этим занимается? Он же Абсолют. Неужели Абсолют не может обойтись без этих языческих ритуалов? Но мне было интересно, что будет дальше, и я, набравшись терпения, стал ждать. Люди, выходившие от Миши, ничем особенным от нас не отличались. Они не светились, не летали, а спрашивать о том, что же там за дверью, было как-то неприлично. Меня вызвали в самом конце. Я вошёл в комнату. Миша велел мне сесть на диван. Сам он сидел на стуле напротив меня. Он сообщил, что скажет мне мантру и повторит её несколько раз. Я начал опасаться, что мантра будет длинной и я ее не запомню. Оказалось, однако, что это всего одно слово, и я расслабился. Когда процесс инициации был завершён, Миша спросил:

— Хорошо?