Читать книгу "Другой день, другая ночь - Сара Райнер"

Так что не один я работаю, рассуждает он. Она обо мне заботится. Али даже дает бутербродам, которые Крисси готовит Майклу, ласковые прозвища.

– Что там у тебя сегодня, дружище? Семга с огурчиком? Корнишончики с сырком?

Изо дня в день хохма не меняется, но оба каждый раз скалят зубы.

6

На следующее утро, в субботу, Эбби просыпается с необычным ощущением. Еще рано, но все не так, как всегда. Ей редко удается поспать дольше шести, потому что к этому времени неизменно встает Каллум. Впрочем, после того, как она купила лампу со сменяющими друг друга солнцем и луной, он уяснил, что есть установленные часы для сна и для пробуждения.

Так. Если это не Каллум, тогда что? Хотя оранжевый свет фонаря с улицы кажется ярче, еще не рассвело. В воздухе висит странная, призрачная тишина, будто кто-то выключил звук во всем городе. Эбби подходит к эркерному окну, раздвигает занавески.

Снег!

Летят огромные снежинки, белые, как страницы из детской книжки. Снег лежит на крышах пастельных домов, убегающих вверх, к Южной Гряде, и застилает поля девственно-чистым покрывалом. Гнет под окном ветки, шапками лежит на садовой ограде и крышках мусорных баков. Блистают еще не тронутые шинами улицы, нигде не видно ни единого человеческого следа, лишь тоненькие отпечатки птичьих лап.

Эбби восхищенно всплескивает руками. Такое на южном побережье случается нечасто, настоящий подарок.

– Почему бы вам с Каллумом не погулять в парке и не слепить снеговика? – предлагает Эбби мужу после того, как она попыталась накормить Каллума завтраком. – Ему понравится.

Предполагается, что субботнее утро – ее личное время, и как бы ни хотелось пойти вместе с ними, ей нужен перерыв.

Гленн хмурит брови.

– Нет.

– Почему?

– У меня была тяжелая неделя. Только этого мне не хватало.

А у меня неделя была и вовсе отвратительная, думает Эбби. Хорошо, что Каллум притих. Он сейчас в гостиной, мотает туда-сюда кассету в видеомагнитофоне. В других семьях давным-давно пользуются DVD-проигрывателями и скачивают мультики из Интернета, но ее малышу нравятся только определенные песни и звуки, а видеокассеты более прочны, чем диски.

– Он будет хорошо себя вести.

Эбби мысленно рисует, как Гленн и Каллум мнут в руках снег.

– Ты ведь знаешь, он не любит, когда вокруг другие дети.

– Найдете где-нибудь тихий уголок.

– Только представь, что сегодня творится в Престон-парке. Кругом орут, играют в снежки, катаются на санках…

Но это же здорово, думает Эбби.

– Не везде там шумно. Да и снег приглушает звуки.

Гленн смотрит на нее сурово.

– Каллум не привык к снегу. Ему не нравятся нежданные сюрпризы.

– Как и тебе, – бормочет Эбби.

К счастью, Гленн не слышит или предпочитает не обращать внимание на ее слова. Такое случается часто, и щеки у Эбби вспыхивают от гнева. Ей хочется выпалить ему в лицо: «Я вожусь с нашим сыном каждый божий день, почему бы и тебе не попробовать для разнообразия? Разве ему когда-нибудь понравится играть на природе, если ты так к этому относишься?»

– Ну и пусть окружающие подумают, что он немного не такой, как все. Неужели для тебя так важно их мнение?

– Он не «немного не такой, как все», за его причуды нужно отвечать. Он ведь подбежит к чужому снеговику и начнет кусать его или смеяться как сумасшедший без всякой причины. А если мимо пролетит снежок или проедут санки – и глазом не моргнешь, как он забьется в припадке.

Муж ретируется из кухни.

В словах Гленна есть правда. Но нельзя же с таким пессимизмом смотреть на предстоящее утро!.. От расстройства у Эбби дрожат руки, и она быстро вытирает стол, чтобы немного успокоиться.

Возможно, если бы Каллум был не первенцем, все было бы проще, думает она, сметая в ладонь крошки. Будь у него брат или сестра, я бы знала, что ребенок не должен до такой степени пугаться рева мотоциклов или эха в бассейне, а лифты и эскалаторы не должны вызывать отвратительные истерики. Свекровь не посмела бы заявить, что во всем виновата я сама, потому что недостаточно его наказываю, а Гленн – что Каллум ведет себя как буйнопомешанный. Если бы мы узнали об этом раньше, то Гленн, возможно, так остро не переживал бы. У него было бы меньше времени на то, чтобы поверить в совершенство Каллума, идеализировать нашего малыша с небесно-голубыми глазками и связать с ним свои надежды и мечты.

Диагноз поставили в два с половиной года. Каллум пошел в ясли, и отрицать очевидное стало невозможно. До того времени Эбби надеялась, что он всего лишь плохо усваивает новые знания, однако не прошло и двух недель, как воспитательница отозвала ее в сторонку.

– Он очень подолгу играет один в уголке, – обеспокоенно сказала она. – Никогда не смотрит в глаза – ни мне, ни кому-либо еще. А когда я показываю что-то – птичку, например, или собаку, – совсем не проявляет интереса.

Эбби вновь обратилась к врачу – тому самому, который доказывал, что с Каллумом все в порядке, – и настояла, чтобы им дали направление на консультацию к главному специалисту по педиатрии. В конце концов, после множества тестов и обследований, был вынесен вердикт: аутизм.

Для Эбби диагноз стал оправданием. С самого начала, когда у нее не получалось кормить его грудью, она думала, что делает что-то не так. Значит, из относительно тихого и спокойного младенца он превратился в ребенка, плохо переносящего прикосновения, не потому, что я ему отвратительна, поняла она. И когда на курсах молодых мам толпа незнакомых детей вокруг так ошарашила Каллума, что он больно ударил девочку кубиком, я тоже была ни при чем. Оказывается, все это – проявления аутизма. И она сняла с себя вину. По крайней мере, частично. Но для Гленна все было по-другому: диагноз разрушил его представление об отцовстве, его будущее.

Спустя несколько дней после того, как они узнали новость, между ними состоялся разговор. Гленн, специалист по компьютерам, долгие часы прочесывал Интернет, и вместо того, чтобы искать группы поддержки или веб-сайты, где раскрывается сущность проблемы, откапывал лишь все самое бесполезное.

– Судя по всему, мы не сможем его брать с собой почти никуда – Каллума будет раздражать обстановка, он не сможет общаться с окружающими, – сказал Гленн.

В отличие от мужа, Эбби чувствовала облегчение и благодарность.

– Но это значит, что нам помогут. Мы знаем, как действовать.

Гленн меж тем продолжал рисовать мрачные картины:

– Похоже, он будет не в состоянии строить отношения. Никогда не сможет создать семью или удержаться на работе.

– С чего ты взял? Послушай, ему ведь всего два года!

– Думаю, нам нужно трезво смотреть на вещи.