Читать книгу "Копье судьбы. От Голгофы до падения Рейхстага - Тревор Равенскрофт"

Вальтера Штайна впечатлило отождествление вагнеровского злодея Клингзора с Ландульфом из Капуи, потому что он уже знал кое-что об этой мрачной личности, а после новых разысканий картина сложилась еще более отвратительная.

Влияние Ландульфа на события IX века было огромным, не оставалось сомнений, что он был злым гением своего времени. Император Людовик II сделал его третьим человеком в своем королевстве и наделил такой властью, что он даже подумывал стать архиепископом в Капуе и сделать этот город чем-то вроде столицы. Он убедил своего императора выступить в поход против арабов в Южной Италии, хотя раньше его собственный брат призвал неверных покорять христианские земли. Какое-то время Ландульф жил в Египте, изучая астрологию и магию арабов, и был их секретным союзником. Благодаря своим связям он завладел замком в горах Сицилии, которая находилась тогда под властью арабов. Здесь, в замке Калот-Эмболот, на месте таинственного древнего храма, он творил свои непотребства, создавшие ему репутацию самого ужасного приверженца черной магии. Спустя некоторое время его злодеяния, вдохновленные Иблисом (так именуют дьявола в исламе), перешли все границы. А в 875 году его связи с арабами выплыли наружу, и он был отлучен от Церкви.

Историки писали, что духовное возрождение, вдохновляемое Граалем, угрожало могуществу Рима. Упоминалось также о зловещей связи Ландульфа с несколькими папами: все вместе они пытались уничтожить особое, для посвященных, христианство Святого Грааля. Проницательность Рихарда Вагнера оказалась непревзойденной. Он вывел на сцену Клингзора — черного мага и тайного слугу антихриста, — силившегося опорочить Любовь и обессилить Разум на заре европейской истории.

Великий композитор XIX века показал, как колдовские ритуалы лишали людей силы к сопротивлению и злые демоны проникали в их плоть и кровь, всецело подчиняя себе. Таким Вагнер изобразил Клингзора, вздымающего Копье Лонгина как фаллический жезл для низвержения романтической любви, которая начинала покорять людей.

Вольфрам фон Эшенбах поведал, хотя и не столь возвышенно, о зловещей магии Клингзора на примере раненого короля Грааля Анфортаса, чистая любовь которого сошла на нет под напором навязчивой сексуальной фантазии. Величайший из средневековых миннезингеров рассказал, как сексуальная развращенность морально опустошила короля Грааля, разрушила святой союз сердца и разума, лишила его дара духовного прозрения. «Рана» Анфортаса означает, что его дух оказался в тупике. А окровавленное копье символизирует злую силу Клингзора, цель которого — уничтожить высшее самосознание и закрыть пути к Граалю.

Вальтер Штайн перелистывал страницы, надеясь отыскать еще какие-то пометки о Ландульфе, как вдруг ему стало не по себе, словно кто-то пытался завладеть его сознанием. Но он взял себя в руки и продолжил чтение.

На последних страницах книги он обнаружил еще несколько записей, касающихся Ландульфа. Накануне рождения будущего злодея его матери приснился страшный сон: будто она родила пылающий факел, который обратит в пепел не только их королевство, но и весь мир. Она рассказала об этом мужу, и он чуть было не убил новорожденного. Но, пощадив младенца, он написал стихотворение, в котором предупреждал о грядущих несчастьях, в которых будет повинен его сын. И слова его оказались пророческими. «После пожара, который устроил этот человек, дурная кровь потекла по жилам всех людей на земле», — прочитал Штайн помету на полях. Он поднял глаза от книги, глянул через витрину на улицу и неожиданно столкнулся взглядом с самыми демоническими, наглыми глазами, какие когда-либо видел.

Темные волосы незнакомца косо лежали на лбу небольшой челкой, крохотные, почти комические усики притаились над верхней губой, образ дополняла бородка.

Человек вопросительно уставился на Штайна. Одет он был в потертый черный плащ с чужого плеча, а его туфли под заношенными брюками явно просили каши. В руках он держал акварельки размером с открытку, которые, по-видимому, пытался продать туристам.

Конечно, Вальтеру Штайну и в голову не могло прийти, кто ему только что попался на глаза. Что самые зловещие пророчества, касающиеся Клингзора, ничто по сравнению с будущими деяниями этого человека, создавшего сатанинский режим террора и своей жестокостью превзошедшего все зверства в истории человечества.

Не выдержав гипнотического взгляда незнакомца, Вальтер Штайн попробовал снова сосредоточиться на чтении пометок относительно Ландульфа из Капуи: «Он отличался умом и коварством, его переполняла похоть и снедало тщеславие, он презирал монахов и грабил всех подряд. Любое единство среди людей ему претило. Где мог, он сеял семена раздора. Он три раза присягал на верность своим властителям, однако из-за его предательства на них обрушились небывалые беды. Больше всего его прельщали невинные души, но отнюдь не потому, что он их уважал или считал вровень с собой».

Выйдя вечером из кафе «У Демеля», Штайн наугад купил у незнакомца три картины, рассчитавшись мелкими монетами. И уже дома он обнаружил, что на одной из акварелек изображено Копье Судьбы из сокровищницы Габсбургов — на красном бархате под стеклом. Подпись на картине была та же, что и на зачитанном до лохмотьев «Парсифале», — Адольф Гитлер.

ГЛАВА 5

ЧЕРНАЯ МАГИЯ ОТКРЫВАЕТ ТАЙНЫ ГРААЛЯ

Даже мудрецу будет любопытно узнать, что подвигло автора написать эту поэму и о каких своих мыслях хотел он поведать миру. Если читатель жаждет узнать что-то новое для себя, мелкие противоречия его не смутят. Но будьте начеку: умейте преследовать и уходить от погони, и пусть ваша язвительность или похвала придется как нельзя кстати. Только овладевший искусством спора достоин звания мудреца.

Стоять на месте нельзя ни в коем случае, надо идти своим путем, и дорога разума непременно приведет к намеченной цели. Но не миновать адского пламени тому, кто все нашептывания принимает на веру, от его доброй репутации скоро не останется и следа, как от плодов на ветках яблони после сильного града.

Вольфрам фон Эшенбах. Парсифаль

НАРКОТИЧЕСКИЕ ВИДЕНИЯ АДОЛЬФА ГИТЛЕРА

Гитлеру в Вене приходилось несладко. По воспоминаниям, он ходил в обносках и не отличался бодростью духа. К тому же он не спешил устраиваться на работу, а его планы то и дело менялись. Порой ему приходилось закладывать книги и свои личные вещи. Характер у него был скверный, неуживчивый. Как-то друзья отняли у него всю одежду и отправили на дезинфекцию, а он лежал на кровати, завернувшись в одеяло, и скрежетал зубами от негодования.

Конечно, окружавшим его люмпенам и в голову не могло прийти, какого масштаба фигура обитает рядом с ними и что всего через двадцать лет он станет фюрером немецкого народа. Малопонятными оставались для окружающих и его штудии, а также далекоидущие амбиции или трансцендентные высоты, которых он достигал благодаря наркотикам. Однако воспоминаний о нем осталось предостаточно, и сейчас имеется общая картина тех лет, когда формировалась личность человека, который попытается поработить весь мир.

«Человеком, не знавшим никакой меры», считал фюрера Константин фон Нейрат, некогда его приятель. Фон Нейрат, бывший вожак гитлерюгенда и гауляйтер Вены, хотел сказать, что воображение Гитлера не имело границ, и это сделало его злым гением.