Читать книгу "Демоны острова Пасхи - Галимов Брячеслав"

Но старики в деревне услышали звуки инструментов и принялись испуганно спрашивать друг друга:

– Кто это играет на наших инструментах? Слушайте!

В полночь музыка прекратилась, но женщины уже знали все секреты Журупари.

И тогда женщины стали приказывать мужчинам работать вместо них. И мужчины опечалились, ибо им приходилось теперь выращивать батат, собирать урожай – да еще качать детей, как раньше делали женщины…

Один из стариков был колдуном. Каждую ночь он гадал, чтобы узнать, кто причинил мужчинам такое зло. Его тень уходила искать виновников, но не могла поймать их. Тогда он собрал мужчин и сказал:

– Мы должны обольстить женщин, и они нам расскажут, кто открыл им секрет Журупари.

Мужчины так и сделали. Они обольстили женщин, те смягчились сердцем и сказали им:

– Когда вы станцуете перед нами танец Журупари, мы вам скажем, кто открыл нам секрет ваших инструментов.

Мужчины согласились и попросили вернуть им священные инструменты, чтобы играть на них во время танца. Женщины принесли инструменты, и в тот же вечер мужчины отправились к реке и начали танцевать.

В разгар танца пришли женщины. И вдруг они с ужасом увидели, что у всех мужчин были теперь одинаковые лица. Казалось, что все они – один и тот же человек. От страха женщины онемели и тут же лишились рассудка. Тогда старик, который был колдуном, вышел на середину круга и сказал:

– Посмотрите, что вы сделали с нами, отняв у нас наши инструменты; посмотрите, во что вы превратили нас. Отныне не пытайтесь отнять у мужчин то, что принадлежит им по праву, – а мы не оставим вас без своего внимания…

С тех пор секрет Журупари снова перешел к мужчинам, и женщины больше не выражали недовольства по этому поводу.

Прошли века, но каждый год, вскоре после Праздника Птиц на острове отмечали праздник Журупари.

Его сценарий в точности соответствовал событиям многовековой давности. С наступлением вечера мужчины отправлялись на реку, где играли на музыкальных инструментах, танцевали и пели. Женщины, оставшиеся в деревне одни, громко выражали свое недовольство и проклинали мужчин. Проклинать их надо было отчаянно, не жалея выражений, – считалось, что это пойдет мужчинам на пользу и сделает их более внимательными к своим женам. Затем, около полуночи, женщины шли к реке и там, затаившись, наблюдали за мужским танцем.

Исполнив танец Журупари, мужчины прятали музыкальные инструменты в дупло какого-нибудь дерева, – после чего возвращались в деревню. Тогда женщины зажигали факелы и приступали к поискам спрятанного. Они делали вид, что инструменты не даются им в руки, суетились, бегали и толкались, а потом радостными криками возвещали окончание погони. На рассвете женщины прятали инструменты в надежное место, набирали в лесу съедобные стебли и шли по домам.

Весь следующий день жители деревни занимались обычными делами, как будто ничего не случилось. А вечером мужчины вновь отправлялись на реку и здесь обнаруживали пропажу своих инструментов, – после чего возвращались в тоске и унынии.

Еще один день проходил в повседневных заботах, затем наступала очередь женского действия на празднике. Женщины облачались в лучшие наряды, красили лица, навешивали на себя украшения – и приступали к обольщению деревенских юношей. И тут уже женщины показывали всю силу своей красоты: их приемы были проверены временем и так хороши, что не только зеленые юнцы, но и многоопытные мужчины не могли бы устоять. Конечно, юноши быстро сдавались и сообщали женщинам секрет инструментов Журупари.

Четвертый день был самым ярким и запоминающимся днем праздника. С раннего утра мужчины нежно ухаживали за женщинами, говорили им ласковые речи, помогали по хозяйству, дарили подарки, были чуткими, заботливыми и внимательными. Женские сердца таяли от подобного обращения, и к исходу дня инструменты Журупари снова переходили к мужчинам.

Вечером праздник завершался там, где начался – у реки. Мужчины исполняли священный танец, но исполняли его холодно и уныло, одев, к тому же, на лица одинаковые страшные маски. Женщины кричали от ужаса; тогда вперед выходил старейшина деревни и упрекал женщин за похищение инструментом Журупари, говорил о тяжких последствиях этого неразумного поступка, – и заканчивал тем, что прощал женщин, обещая им, в то же время, от лица всех мужчин постоянную любовь и верность.

Праздник заканчивался веселым пиром, в ходе которого заключались новые брачные союзы. Жениться или выйти замуж на празднике Журупари означало обеспечить себе долгую и счастливую семейную жизнь.

В брак вступали юноши в возрасте двадцати лет, а девушки – в восемнадцать или чуть позже. На отцах лежала забота отыскать жен для своих сыновей, но считалось неудобным заботиться о замужестве дочерей. Условившись и договорившись о женитьбе, отцы сговаривались о церемонии и приданом, которое было очень невелико. Когда наступал день свадьбы, приходили гости и жрец; жрец освящал бракосочетание молодых, раз к этому хорошо отнеслись родители. Юноше отдавали его жену в эту же ночь, если он был готов к этому, – но он должен был уйти из своего дома и жить у родителей жены. Зять оставался у тестя и тещи, работая на них пять лет, а если он не делал этого, его выгоняли из дома. Правда, он мог уйти и сам, если его плохо кормили, но тут уже все зависело от тещи – она заботились, чтобы жена всегда давала мужу есть.

* * *

В деревне, где жили Кане и Капуна, на празднике Журупари ожидалось две свадьбы. С первой все было ясно: Капуна женился на Мауне; по общему мнению, они были подходящей парой друг для друга, их родители не возражали, в деревне об этом знали давно, – в общем, здесь не было никакой загадки. Но зато вторая свадьба вызывала много толков и предположений: все ждали, что в день праздника Журупари женится и Кане, но не могли угадать, кого он выберет в невесты. В самой деревне девушки подходящего возраста для него не было, но в окрестных деревнях было много подобных девушек, и каждая из них с удовольствием пошла бы замуж за Кане.

Если бы Кане не был сиротой, в деревне скоро узнали бы от его отца и матери, кто его избранница, Но мать Кане умерла, когда он был совсем маленьким, а потом умер и его отец, рыбак. Так что Кане сам должен был свататься к той девушке, на которой хотел жениться, а поскольку в последнее время он часто где-то пропадал, то в деревне решили, что Кане так и делает. Но кто же она, его невеста? Приведет ли он ее в свою деревню на праздник Журупари или свадьба будет там, откуда родом эта девушка, и куда предстоит уйти Кане на ближайшие пять лет? Попытки выведать что-либо у Кане не дали результатов, и эта загадка мучила деревенских жителей, не давая им покоя…

Вечером четвертого дня праздника состоялось бракосочетание Капуны и Мауны; его совершил у деревенского алтаря молодой жрец, помощник Баиры. Жених и невеста выглядели очень хорошо: на ней было длинное платье из домотканого полотна, с традиционным пестрым орнаментом, вышитым по подолу и краям рукавов; темные густые волосы были собраны в длинный стоймя стоящий пучок, украшенный бутонами цветов; на шее Мауны висело тяжелое ожерелье из редких больших ракушек, которые свидетельствовали об относительном достатке ее родителей, так как такие ракушки служили на острове деньгами.