Читать книгу "Операция «Багратион». «Сталинский блицкриг» в Белоруссии - Алексей Исаев"

Однако козыри были не только у командования Западного фронта. Штаб 3-й танковой армии к тому моменту уже ждал благоприятного момента для ввода в бой недавно прибывшей и хорошо укомплектованной 299-й пехотной дивизии. Предполагалось нанести контрудар с целью радикального улучшения обстановки на фронте под Витебском. Операция получила кодовое наименование «Белый медведь» (Eisbär).

Таким образом, по состоянию на 8 января у обеих сторон имелись наступательные планы, преследующие решительные цели. Первой к их реализации приступила 33-я армия.

К 23.00 8 января 1944 г. 25-я гв. танковая бригада танкового корпуса А. С. Бурдейного овладела селением Макарово. С наступлением нового дня 9 января против скопления танков в Макарово были введены в действие 88-мм самоходные орудия «Хорниссе» 519-го тяжелого противотанкового дивизиона.

Буквально за два дня корпусу были нанесены тяжелые потери: 36 Т-34 сожжено, 26 Т-34, 1 Т-70 и 1 СУ-85 подбито, 11 Т-34, 1 СУ-152, 1 СУ-122, 1 СУ-85 застряло в болоте[32]. К исходу 9 января в корпусе оставалось в строю 81 Т-34, 6 Т-70, 1 КВ, 1 °CУ-152, 4 СУ-122 и 6 СУ-85.

САУ «Хорниссе» («Шершень») из 519-го батальона истребителей танков на витебском направлении. Батальон прибыл под Витебск 10 декабря 1943 г., как раз к очередному советскому наступлению

Как указывалось в отчете корпуса по итогам боев, «труднопроходимая местность значительно ограничивала действия корпуса. Отсутствие обходов заставляет действовать в сфере арт. мин. обстрела противника, который действует, главным образом, фланговым огнем»[33].

Потери фронта в целом были относительно невелики (см. таблицу).

Потери БТ и МВ Западного фронта В период с 23 декабря 1943 г. по 25 января 1944 г[34].

Слабое воздействие на артиллерию противника во многом обусловило неудачу советского наступления. В записи в ЖБД немецкой 3-й танковой армии особо отмечается именно этот промах: «Генерал Йордан обратил внимание командующего [Рейнгардта. – А.И.] на тот странный факт, что во время большого русского наступления русская артиллерия ни разу не вела огня с целью подавления нашей артиллерии»[35].

Командующий 3-й танковой армией генерал-полковник Георг-Ханс Рейнгардт

В целом по горячим следам событий командующий 3-й танковой армией генерал Рейнгардт в своем докладе в группу армий довольно ярко описывал происходившее:

«В первой битве за Витебск удалось выстоять не в последнюю очередь потому, что ТА получила в качестве подкрепления несколько дивизий. Для продолжения нынешнего сражения прибывает в качестве подкрепления 95-я тд. Как нам сообщалось, дальнейшей помощи ввиду общей ситуации ожидать не следует. Наши потери последних дней велики. Войска очень устали, тем более что постоянные ночные атаки русских отнимают у наших солдат какую-либо возможность выспаться. Большие потери в офицерах снижают боеспособность частей, тем более что пехота в значительной степени состоит из недавно поступившего необстрелянного пополнения»[36].

Как мы видим, успех в обороне достался немцам нелегко и немалую роль сыграли вовремя поступившие резервы. 14 января 1944 г. штабом 3-й танковой армии предписывалось моторизованную дивизию «Фельдхернхалле» полностью снять с фронта и расположить в тыловом районе танковой армии для переформирования. Потери «Фельдхернхалле» в отражении советского наступления в декабре 1943-го – январе 1944-го для одного соединения были достаточно внушительные – 660 человек убитыми, 3186 ранеными и 292 пропавшими без вести[37]. Количество бронетехники в строю также ощутимо просело до 17 штурмовых орудий, одного Pz.III и 14 Pz.IV при всего 8 машинах в краткосрочном ремонте[38].

Причем последние потери «Фельдхернхалле» были нанесены уже в процессе вывода с фронта. В ЖБД 3-й танковой армии имеется запись за 26 января:

«С 8.30 артиллерия противника вела огонь по поездам на участке железной дороги между Замосточье и Сосновка. При этом пострадал один воинский эшелон моторизованной дивизии «Фельдхернхалле»[39].

Здесь хотелось бы обратить внимание еще на один аспект боевых действий на богушевском направлении. В результате наступления в конце декабря 1943 г. и начале января 1944 г. советские войска приблизились к ключевой для немцев железной дороге Витебск – Орша на 1,5–2 км. Однако сама железная дорога не просматривалась за лесным массивом. Только иногда был виден дым из трубы паровозов проходящих немецких эшелонов. В основном же поезда двигались ночью. Естественно, такое положение заставляло думать о воздействии на движение поездов тем или иным способом. В своих воспоминаниях вышеупомянутый начальник оперативного отдела 33-й армии И. А. Толконюк описывает требовательность, с которой В. Н. Гордов настаивал на обстреле железной дороги артиллерией. Действительно, дорога была обозначена на карте и с помощью соответствующих расчетов можно было спланировать артиллерийский обстрел этой цели. Однако артиллеристы ссылались на трудность попадания в полотно с закрытых позиций. Для этого по нормативам требовались сотни снарядов. В итоге командарм урезал задачу до разрушения полотна дороги, в поезд попасть было крайне затруднительно.

И. А. Толконюк достаточно скептически оценивает это стремление В. Н. Гордова. Он пишет: «Как ни кипятился командующий, а поставленная им задача перед артиллерией так и осталась невыполненной. Отдельные короткие артналеты по железной дороге, а вернее, по движущимся поездам в ночное время, цели не достигали»[40].

Вышеприведенная цитата показывает, что цели все же достигали даже в формате поражения эшелонов. Методичные обстрелы железной дороги давали определенный эффект, отзывавшийся на уровне штаба оборонявшей Витебск немецкой 3-й танковой армии. В ЖБД армии в записи за 20 января отмечается мнение, высказанное по этому поводу Рейнгардтом: