Читать книгу "День исповеди - Аллан Фолсом"

Пио откинулся на спинку стула, протянул руку к стакану с минеральной водой. Гарри видел, что он постепенно успокаивается.

— Возможно, в конце концов выяснилось бы, что мы не правы. Но я так не думаю… Я уже давно занимаюсь этими делами, мистер Аддисон, и уверяю вас, что эта версия вряд ли сильно отличается от истины. А то, что главный подозреваемый мертв, еще больше ее подкрепляет.

Гарри отвел взгляд. Помещение расплывалось перед его глазами. До сих пор он был уверен, что полицейские ошибаются, что они обвиняют невиновного, но последние слова инспектора напрочь подорвали его уверенность.

— А как же автобус?..

Он задал этот вопрос чуть слышным шепотом, не глядя на собеседника.

— А что, если за убийством Пармы стоят коммунисты и они решили убрать своего боевика, чтобы он не проболтался? Ведь мафия поступает так сплошь и рядом, верно? Какой-нибудь недовольный служащий автобусной компании вполне мог подложить взрывчатку. Впрочем, этого, мистер Аддисон, мы не знаем. Как я вам уже сказал, взрыв автобуса и убийство кардинала — разные дела.

— И когда все, что вы мне рассказали, станет известно широкой публике?

— Вероятно, не раньше окончания следствия. Тем более что решать это, по всей видимости, будет Ватикан.

Гарри положил обе руки на стол и принялся рассматривать их. Его обуревали эмоции. Наверное, именно так должен чувствовать себя человек, которому говорят, что у него неизлечимая смертельная болезнь. Можно не верить, можно спорить, но про себя ты все равно будешь знать, что рентгеновские снимки, карты томографии и магниторезонансного сканирования говорят правду.

И все же, несмотря на то что улики складываются в достаточно цельную картину, абсолютного доказательства они не дают, и Пио сам признал это. К тому же какое бы содержание полицейские ни вкладывали в слова телефонного сообщения Дэнни, он один слышал его голос. Страх, отчаяние и страдание в нем. Это был голос не убийцы, пытающегося найти спасение в последнем из доступных ему оплотов, а человека, оказавшегося в плену ужасного стечения обстоятельств и не видящего выхода.

Почему-то — Гарри не мог понять причину — сейчас он чувствовал себя намного ближе к Дэнни, чем был за все время, минувшее с детских лет. Возможно, дело было в том, что брат наконец-то сделал шаг ему навстречу. И возможно, для Гарри это оказалось даже важнее, чем он думал, — охваченный переживаниями, он в первое мгновение хотел просто встать и уйти. Но вовремя опомнился, поскольку ему в голову пришла другая мысль — он не имеет права позволить Дэнни войти в историю убийцей кардинала-викария Рима, разве что будет перевернут последний камень и собраны все доказательства, которые подтвердят его виновность совершенно неопровержимо. Но до тех пор он не признает брата виновным.

— Мистер Аддисон, процедуры опознания продлятся самое меньшее еще сутки. Останки брата вам смогут выдать, лишь когда все будет закончено. Вы намерены жить в «Хасслере» все время, которое пробудете в Риме?

— Да.

Пио вынул из бумажника карточку и протянул ее Гарри.

— Мне хотелось бы, чтобы вы ставили меня в известность о ваших передвижениях. На тот случай, если решите покинуть город. Если вы отправитесь куда-нибудь, где с вами будет затруднительно связаться.

Гарри взял карточку, опустил ее в карман пиджака и лишь после этого вновь взглянул на Пио.

— Вы сможете найти меня без всякого труда.

7

Ночной поезд Женева — Рим.

Четверг, 7 июля, 1 час 20 минут

Кардинал Никола Марчиано сидел в темноте и прислушивался к ровному стуку колес поезда, который набирал скорость на пути от Милана к Флоренции и далее к Риму. За окном тусклая луна изливала на проплывавшие мимо итальянские пейзажи слабый свет — ровно столько, чтобы можно было убедиться в том, что снаружи что-то есть. Кардинал мельком подумал о римских легионерах, которые две тысячи лет назад проходили здесь под этой самой луной. Теперь они превратились в тени, как рано или поздно случится и с ним и его жизнь, как и жизнь тех древнеримских воинов, останется лишь едва различимой точкой на полотне времени.

Поезд 311 выехал из Женевы в восемь двадцать пять вечера, пересек швейцарско-итальянскую границу через несколько минут после полуночи и прибудет в Рим лишь в восемь часов утра. Долгий путь, особенно если учесть, что на самолете он занял бы всего два часа, но Марчиано хотелось спокойно подумать и побыть некоторое время в одиночестве, без посторонних.

Будучи служителем Господа, он обычно ходил в облачении, подобающем его сану, но сегодня, чтобы не привлекать ненужного внимания, оделся в деловой костюм. С той же самой целью он приобрел билет в отдельное купе спального вагона первого класса на имя Н. Марчиано. Без всякого обмана, и в то же время позволяет сохранить анонимность. Купе было крошечным, но в нем имелось все, что ему сейчас требовалось: место, где можно поспать, если у него возникнет такое желание, и, что важнее, передвижная сотовая станция, благодаря чему он мог пользоваться своим мобильным телефоном и не бояться, что кто-нибудь его подслушает.

Сидя в одиночестве в темном купе, он старался не думать об отце Дэниеле — об обвинениях, выдвинутых против него полицией, об уликах, которые она обнаружила, о взорванном автобусе. Все это осталось в прошлом, и он боялся возвращаться мыслями к этим событиям, хотя понимал, что ему неизбежно придется разбираться с их последствиями. Они, эти последствия, должны были определить его личное будущее, будущее церкви и всего остального, что сможет каким-то образом уцелеть.

Он взглянул на часы — цифры жидкокристаллического табло отчетливо светились в темноте зеленым.

1.27

Мобильный телефон, лежавший перед ним на столике, продолжал хранить молчание. Пальцы Марчиано отбили дробь на узеньком подлокотнике кресла, пригладили полуседую шевелюру… Затем кардинал наклонился вперед и вылил в стакан все, что оставалось в бутылке «Сассикайи». Это сухое, с богатым вкусом и ароматом вино изумительного красного цвета было мало известно за пределами Италии. По той причине, что итальянцы сами держали его в секрете. Италия полна тайн. Чем старше становился человек, тем больше он видел вокруг себя тайн и тем опаснее становились эти тайны. Особенно если человек достигал положения, обеспечивающего могущество и влияние, наподобие того, какого достиг к шестидесяти годам он сам.

1.33

Телефон все еще молчал. И кардинал уже начал тревожиться, вдруг что-то пошло не так, как надо. Но он не мог позволить себе подобных мыслей, пока не будет знать все наверняка.

Сделав маленький глоток вина, Марчиано перевел взгляд с телефона на портфель, который лежал поверх постланной постели. Внутри, в конверте, убранном под бумаги и немногочисленные туалетные принадлежности, лежал кошмар. Аудиокассета, которую передали ему в Женеве во время ланча. Она находилась в пакете с пометкой «срочно», но без обратного адреса или какой-то другой надписи, по которой можно было бы судить, кто его прислал, и была доставлена посыльным. Впрочем, прослушав запись, Марчиано сразу же понял, откуда и зачем отправили эту посылку.