Читать книгу "Солдат Красной империи. Гуру из Смерша - Анатолий Терещенко"

Вот несколько интересных фактов из феномена обороны Одессы. Здесь в начале боев трижды Герой Советского Союза Александр Покрышкин сбил свой первый самолет, который, по несчастливой случайности, оказался советским – бомбардировщик Су-2. При разбирательстве его прямого умысла доказано не было, а то бы страна лишилась такого прославленного впоследствии аса.

В осадной Одессе изготовлялись самодельные танки «НИ». Назывались они защитниками города – «На Испуг». Обычный трактор обшивали котловой сталью и вооружали пулеметами и даже пушками небольшого калибра. Всего было изготовлено 50 таких «броненосцев». Кроме того, в Одессе было налажено производство огнеметов, которые достойно соперничали с германскими моделями. Кстати, звание города-героя Одесса получила в числе первых.

* * *

А какие события ожидали нашего героя Леонида Георгиевича Иванова во время обороны Одессы. Дело в том, что когда возникла угроза блокады, а затем полного окружения города, начальник Особого отдела НКВД Одесского военного округа полковник Ю.И. Пименов собрал весь оперативный состав и сообщил, что в связи с опасностью окружения Одессы Особый отдел округа принял решение эвакуироваться в тыл. В городе создается Особый отдел Приморской армии. Надо было решить, кто остается в Одессе. Полковник Пименов предложил решить этот вопрос добровольно.

Послушаем Л.Г. Иванова:

– Я одним из первых поднял руку. В Особом отделе Приморской армии, а затем и Одесского оборонительного района я был старшим оперуполномоченным по оперативному обслуживанию узла связи и полка связи… Как работник Особого отдела армии, я не раз бывал на передовых позициях и в особых отделах дивизий. Особенно мне запомнилась поездка в знаменитую 25-ю Чапаевскую дивизию, которая держала активную оборону в районе Дальника. Там по воле случая я принял непосредственное участие в боевых действиях. Шел тяжелый упорный бой, и то, что я тогда увидел, запомнилось мне на всю жизнь. Кстати, после войны она длительное время стояла расквартированной в городе Лубны Полтавской области Украинской ССР на территории Киевского военного округа, Особым отделом КГБ СССР которого пришлось руководить и мне.

Однако вернемся к войне. Был солнечный яркий день, цвели сады, где находились позиции дивизии, а вокруг нас постоянно на протяжении двух часов, через каждые пять – десять секунд, рвались мины. Там в кровопролитной, но успешной атаке я видел моряков, переведенных с боевых кораблей и включенных в состав пехоты. Одеты они были, как все пехотинцы: гимнастерки и штаны цвета хаки, но когда шли в бой, то расстегивали воротничок, чтобы видна была их морская тельняшка, надевали бескозырки, закусывали ленты и с грозным криком «полундра!» атаковали неприятеля. Равняясь друг на друга, эти бойцы не знали страха, и героическая оборона Одессы во многом обязана этим беззаветным и мужественным людям. Противник их смертельно боялся, и это не пустые слова – это видно и из показаний пленных, и частых ротаций личного состава неприятеля противостоящего морякам. Моряков враг прозвал «черной смертью»…

Часто с самолетов сбрасывали листовки. В них предлагалось советским воинам сдаваться в плен, обещалась «сытая и свободная» жизнь в Германии и Румынии. Находили листовки с объявлениями о скором въезде в город самого «Антонеску на белом коне». Это были бесплодные попытки психологического воздействия на мужественных защитников города.

На одной из встреч Леонид Георгиевич рассказал о разоблаченном немецком агенте-подростке:

– Помню, привели неухоженного плачущего мальчишку лет четырнадцати. Был он жителем одного из недальних сел. Обратил на себя внимание вражеских разведчиков. Те провели работу, припугнули, поставили задачи, указали, где, как и что смотреть. Предложили продукты, что-то из одежды. Больше в ход шли, конечно же, угрозы – родители мальчишки были в руках у врага, пригрозили их расправой. Мы переговорили с парнем, накормили его, объяснили ему уже наши задачи. До войны он учился в советской школе и был в целом советским мальчишкой. К «заказчикам» он вернулся со схемами, предложенными советской контрразведкой. Вскоре он вновь перешел линию фронта, уже с новым заданием. Сразу пришел к нам. И снова «выполнение задания» было согласовано с советскими контрразведчиками. Через этого парня было передано противнику определенное количество дезинформации, в частности, «особо важной» – перед эвакуацией войск Красной армии из Одессы в сторону Крымского полуострова.

* * *

Иметь накануне войны сильный Черноморский флот для России требовали и история, и реальные обстоятельства. Вступление Румынии в войну против СССР было ожидаемым, однако пополнение ее флота немецкими военными кораблями и гражданскими судами заставляло наших флотоводцев задуматься.

Народный комиссар Военно-морского флота Николай Герасимович Кузнецов, умный и смелый флотоводец, за что в разные времена не раз был бит верхами, еще в феврале 1941 года приказал увеличить состав боевого ядра флота и издал директиву о разработке оперативного плана на случай войны с Германией и ее союзниками.

С апреля по июнь проводились учения и проверки хода ремонта боевых кораблей, строительства новых баз, аэродромов, фактической готовности флота к переходу на оперативную готовность № 1. Любые недостатки в подготовке кораблей, частей и соединений флота нарком считал чрезвычайным происшествием и приказывал сурово наказывать виновных. Вскоре обстановка еще более обострилась.

Исходя из поступавших сведений о сосредоточении неприятельских войск у границ, нарком ВМФ по собственной инициативе перевел флоты 18–19 июня на оперативную готовность № 2, а в ночь с 21 на 22 июня – на оперативную готовность № 1.

Командующих флотов, в том числе и командующего Черноморским флотом вице-адмирала Ф.С. Октябрьского, конфиденциально предупредили о возможности войны. Эта инициатива спасла многие корабли от гибели и повысила боеготовность флотов, за что его партийные шептуны, тершиеся около тела вождя, накапали на него Сталину, боявшемуся провокаций с нашей стороны. Был крупный разговор, но погон не сняли. Это потом на него навалятся беды от незаслуженных ударов кремлевского чиновничества.

В своей книге «На флотах боевая тревога» Н.Г. Кузнецов писал о развертывании румынского флота на Черном море и помощи «мамалыжникам» со стороны Германии:

«На Черное море было направлено около 400 военных кораблей и торговых судов, в том числе 6 подлодок, 16 торпедных катеров, 50 десантных судов, 23 тральщика и 26 охотников за подводными лодками. Столь крупное пополнение румынского флота немецкими кораблями, естественно, доставляло немало неприятностей командованию советского флота в период борьбы за Крымский полуостров, Керченский пролив и Кавказское побережье.

Надежность обороны Одессы теперь немало значила для безопасности плавания в ее районе, да и для Днепровской флотилии в случае ее вынужденного отхода в устье Днепра…»

Надо прямо сказать, смелые действия Кузнецова положительно повлияли на повышение боеготовности Черноморского флота и обороны Одессы.

Во время посещения Крыма в середине 80-х годов автор встречался в Форосе с одним из ветеранов-погранич-ников, служившим на самой южной заставе Крымского полуострова (к сожалению, фамилию его утерял вместе с блокнотом). Он рассказывал, что в начале июня во время дежурства его коллеги несколько раз фиксировали перископы подводных лодок, о чем докладывалось командованию. Все пограничники были поощрены начальством погранотряда.