Читать книгу "Счастье по расчету. Как управлять своей жизнью, чтобы быть счастливым каждый день - Пол Долан"

Противоположных взглядов придерживаются эксперты по государственной политике, утверждающие, будто сожаления по поводу того или иного прошедшего события превосходят все остальное. Но это так же наивно. Вы можете сожалеть о большом количестве вещей, когда сталкиваетесь с неприятными последствиями своего поведения, но это не значит, что до этого события вы хотели бы вести себя иначе. Есть пироги доставляет большое удовольствие, что тут поделаешь? Определенный смысл существует и в прыжках с парашютом, несмотря даже на определенный риск гибели или тяжелого увечья.

В любом случае сожаления не носят непосредственный характер. Скорее всего, мы будем сожалеть о том, чего не сделали, особенно если не воспользовались выпавшим шансом что-то круто изменить в своей жизни{32}. Когда исследователи сравнили огорчения студентов колледжа по поводу их недавних зимних каникул и огорчения пожилых выпускников этого учебного заведения, вспоминавших свои зимние каникулы, то оказалось, что первые жалели о том, что не могли усердно заниматься (наполненные смыслом действия), в то время как вторые жалели о том, что все те годы не устраивали еще более шумных вечеринок (действия, приносящие удовольствие){33}. Вместо того чтобы забивать себе голову сожалениями по поводу недавних или давнопрошедших событий, лучше сосредоточиться на создании здорового, разумного баланса удовольствия и смысла сейчас. У правильного соотношения удовольствия и смысла, скорее всего, будет положительный побочный продукт: вы будете испытывать меньше разного рода огорчений.

Поэтому, что бы ни имелось в виду – будь то поздно ложиться спать, уплетать вкусные пироги, прыгать с парашютом и т. д., – об этом следует судить не на основе будущих предпочтений или ретроспективных сожалений, а, скорее, по непосредственным ощущениям счастья, продолжающимся в течение длительного периода – фактически всю жизнь. Именно все счастье, которое вы испытываете на протяжении всей вашей жизни, и имеет для вас значение (даже если вы обращаете внимание на счастье и в значительно более короткие периоды времени).

Все, что происходит в вашей жизни, может подвергаться своеобразному эмпирическому анализу, объектом которого будут последствия ваших действий. Ваш опыт счастья – это тот своеобразный отчет, по которому вы можете судить, правильным или неправильным было решение совершить тот или иной поступок. На самом деле трудно узнать, как проявятся и во что выльются те или иные решения через определенное время, но это не отрицает того факта, что, в принципе, пожизненный подход к счастью – единственно правильный. То, насколько больше или меньше удовольствия и смысла вы ощущаете от одного набора обстоятельств, зависит от того, что бы вы могли почувствовать, окажись совсем в других обстоятельствах. И еще раз повторюсь: вы не можете предугадать все потерянные или приобретаемые преимущества от той или иной деятельности, но, по определению, совершая одну вещь, мы тем самым теряем счастье, которое мог бы нам принести другой поступок.

Некоторые философы говорят, что судить о жизни можно только со смертного ложа, – когда вы размышляете над своими успехами и неудачами{34}. Бертран Рассел говорил: «Я чувствую, что только на смертном одре можно понять, ради чего нужно жить»{35}. Но никакой момент в жизни не имеет привилегии над другими моментами, и это касается и вашего последнего вздоха. Я уверен: многие из вас со страхом думают о том, как в последние часы будут оглядываться назад на прожитую жизнь. Однако качество нашей жизни определяется исходя из ощущений удовольствия и смысла, сопровождающих нас всю жизнь, а не на основании суждений, которые мы можем сделать в произвольно выбранный момент времени.

Вы не обязаны полностью соглашаться с приведенными доводами о счастье. Большая часть из того, о чем я буду говорить далее в этой книге, строится на других определениях счастья – таких, которые основаны на оценках удовлетворенности жизнью. Вместе с тем мои идеи о счастье отразятся на том, как я решаю проблему правильного использования времени. Кроме того, мое видение счастья влияет на мои представления об эмпирических данных опросов о счастье, поскольку я больше интересуюсь продолжительными ощущениями удовольствия и смысла. Эти данные опросов о счастье – главная тема нашей следующей главы.

Глава 2

Что мы знаем о счастье?

По причинам, на которые мы ссылались еще во введении и которые еще более прояснятся в следующей главе, в идеале мне хотелось бы узнать, на что именно вы обращаете внимание в данный момент и как связываете это с тем, насколько счастливым вы себя ощущаете. Спросить «Чему вы сейчас уделяете внимание?» как-то неловко, и поэтому в большинстве попыток измерить счастье на протяжении длительного времени используется вопрос «Чем вы сейчас занимаетесь?». Выводы, сделанные на основе того, какие действия указываются в ответах на этот вопрос, предполагают, что ваше счастье проистекает именно из данных действий (например, работа или просмотр телевизора), тогда как на самом деле вы могли думать о целом ряде других вещей, пока «слушаете» своего босса или «смотрите» «X-фактор». Однако в среднем и судя по достаточному числу примеров, измерение счастья на основе совершаемых действий, по всей видимости, даст нам достаточно надежное представление о том, на что в целом обращено наше внимание.

Я должен также предостеречь вас в отношении толкования получаемых данных о счастье. Наше понимание корреляции между счастьем и целым набором факторов сильно продвинулось вперед за истекшие десятилетия, но пока что мы еще не знаем всего, чего хотели бы знать о той степени, в которой эти факторы действительно вызывают счастье. Существует два главных препятствия, которые мешают нам совершить прыжок от корреляции до причинно-следственных связей: эффект выбора и обратная причинная связь. Возьмем для примера волонтерство. Возможно, что те, кто выбирает стезю волонтерства, – это, скорее всего, такие люди, которые тем самым извлекают для себя какую-то пользу, что означает, что мы не можем распространить эффекты счастья от волонтерской деятельности на более широкие слои населения. Кроме того, более счастливые люди могут с большей вероятностью соглашаться на волонтерскую деятельность, и, таким образом, любая корреляция будет отчасти основываться и на обратной причинной связи между счастьем и волонтерством. Определить, что было сначала – яйцо или курица, довольно сложно, когда речь идет о счастье.