Читать книгу "Женившись - не забудьте развестись - Эдвард Радзинский"

ОН. Их.

ОФИЦИАНТКА (милостиво). Салат еще могу принести. Один есть. Что рано-то пришли? Жена, что ли, завтраком не кормит?

ОН. Нету жены… Молодой-холостой.

ОФИЦИАНТКА. Остроумничаете все. За что жена-то бросила?

ОН. За что всех бросают? За доброту.

ОФИЦИАНТКА. Значит, коктейль – один? Салат – один… Что, по правде холостой?

ОН. Ха-ха-ха! Понарошку, по правде.

ОФИЦИАНТКА уходит.

ЖЕНА. Хорошо беседуешь. Ничего не скажешь! (С великолепным презрением.) Официантка!

ОН. Ну-ну-ну! Очень хорошенькая официантка, очень современная официантка.

ОФИЦИАНТКА возвращается с коктейлями, ставит их на стол. Сама усаживается в стороне, надевает очки и что-то начинает писать.

ОФИЦИАНТКА (строго). Вот, придумали: листочки заполняем… Выясняют, отчего пьют люди… Причины перечислить, как я их сама понимаю…

ОН. А действительно, отчего же они пьют?

ОФИЦИАНТКА. Отчего не пьют, лучше спросите. От плохой погоды пьют?

ОН. Действительно, предположим, холод или там сырость пронимает или, наоборот, жара…

ОФИЦИАНТКА. А от расстройства всякого? С горя… или с женой там поссорился.

ОН. Или помирился…

ОФИЦИАНТКА. А из-за жилищных условий – разве не пьют?

ОН. А как же… Допустим, тесно соловью в квартире, или, наоборот, слишком просторно.

ОФИЦИАНТКА. Дальше идут праздники… Я думаю их подразделить на личные и общественные…

ОН. Мудрая девушка.

ОФИЦИАНТКА (усмехнувшись). А дальше в голову ничего пока не идет… Я думаю, все остальное надо объединить в один пункт – «захотел человек – и напился».

Он не успел ответить, так как его друг ГЕНЫЧ, выкрикнув во сне «Серов – двадцать первый», просыпается, встает и подходит к его столику.

ОН. Геныч! Пришел!

ГЕНЫЧ (важно). Привет. (Садится.) Ну как ты?

ОН. А ты?

ГЕНЫЧ. Хорошо.

ОН. А вообще?

ГЕНЫЧ. Тоже хорошо.

ОН. Женат?

ГЕНЫЧ. Почему ты так решил?

ОН. На часы смотришь. Только уселся и сразу приник к часам. Вы, женатики, всегда торопитесь. Ну куда ты так торопишься? Ну что там тебя ждет такое развеселое? Поделись… (Официантке.) Может, прервете свою научно-исследовательскую работу и принесете товарищу?

ОФИЦИАНТКА (поднимаясь). Научно-исследовательскую… Ха-ха! Скажете же… Ха-ха! Исследовательскую! Ха-ха! (Уходит).

ОН. Сколько мы с тобой не виделись?

ГЕНЫЧ. Ты учти только, я ведь…

ОН. Я знаю, ты не пьешь. Да ты не бойся, плачу-то я: ведь у вас, женатиков, копейка всегда лишний рубль бережет – тот самый, который…

ГЕНЫЧ (солидно). А ты чего-то все говоришь-говоришь, а я не понимаю. Шутки шутишь, а мне не смешно… Прости, но, по-моему, какие-то плоские у тебя шутки выходят, тебе не кажется?

ОН (насмешливо). Кажется… Кажется. Тсс… Не мешай – я вспоминаю. (В зал.) Сверстник – он был круглым отличником… Он был сладостной мечтой родителей в нашем южном городе-курорте. После школы мы оба поехали поступать в университет, в столицу. И оба поступили.

Входит ОФИЦИАНТКА с коктейлями.

ОФИЦИАНТКА. Мало пунктов получилось… Может, их еще на какие-нибудь подпункты разбить?

ОН. Не порть… «Захотел – и напился» – это классика. (Продолжает, глядя на Геныча.) Но в университете его ожидала метаморфоза… Вы поглядите сейчас на его степенный вид! А всего восемь лет назад в университете он был худ, строен, красив, он открыл, что похож на…

ГЕНЫЧ (торопливо). Алена Делона!

ОН. И все девицы штабелями…

ГЕНЫЧ. Штабелями…

ОН. И его так потрясло открытие собственной привлекательности, что он уже был потерян для знания. Он забросил занятия, он предался удовольствиям, он сошел с ума, он смотрелся во все полированные поверхности. А как он умел разговаривать с девушками!..

ГЕНЫЧ. С любой девушкой…

Появляется ОФИЦИАНТКА с распущенными волосами.

ОН (в зал). Это уже не официантка. Это – моя очередная фантазия.

ГЕНЫЧ (молодцевато). Девушка, а я вас где-то видел – в смысле хочу с вами познакомиться.

ОФИЦИАНТКА смеется.

ОН. Какое начало!

ГЕНЫЧ. Откуда путь держите и куда?

ОФИЦИАНТКА. Кино вчера смотрела.

ОН. Течет-течет беседа!

ГЕНЫЧ (девушке, весело). Кино хорошее?

ОФИЦИАНТКА (хохочет). Хорошее. И конец хороший. Я люблю, когда с хорошим концом.

ОН (в зал). Вы только обратите внимание! Она помирает от смеха, будто он сообщил ей какие-то потрясающие вещи.

ГЕНЫЧ. Главное – не останавливаться. (Девушке.) Смотри, парень длинный идет.

ОФИЦИАНТКА (смеясь). У меня брат тоже длинный.

ГЕНЫЧ. Но покороче меня.

ОФИЦИАНТКА. А у нас на работе есть длинная девица – Комарова ее фамилия, – она в баскет играет.

ГЕНЫЧ. А я знал одного длинного – так он ходить не мог, такой был длинный. Да, я забыл, я ведь участник переписи населения. Так что попрошу… имя… фамилия… телефончик – рабочий и домашний.

(Девушка в восторге хохочет, уходит.) А ты не умел…

ОН. А я не умел… О, застенчивое мое отрочество! О, чувствительность! О, примитивно-греховно-возрастные мысли, которые посещали меня в родном городе-курорте, когда натыкался я глазами на щедро обнаженные тела жительниц нашей необъятной родины. Но нет, вы не имели никакого отношения к мечте о ней… Ее лицо плыло в вышине, в мечтаниях – оно было похоже на лицо Беляевой Люси из четвертого класса родной школы. (ГЕНЫЧ хохочет.) Да, конечно, и она была влюблена в тебя… Ты всегда был обаяшка… В десять лет ты подходил на улице к любой представительнице женского пола, просил пять копеек… и получал в ответ пригоршню монет и ворох восторгов типа: «Ну зачем тебе такие ресницы – отдай их мне!» И когда я, уязвленный твоим успехом, принципиально обращался с подобной же просьбой, то мой облик почему-то порождал у них только недоуменные вопросы: «Сколько тебе лет? А где сейчас твоя мама? А зачем тебе такие деньги?»

ГЕНЫЧ. Регламент старый.

ОН. И уже в десять лет я сказал себе, как Чехов: «Меня не любили женщины!» И я завидовал тебе… И поэтому я так испугался тогда в этом кафе… Ты хоть помнишь, что случилось тогда в этом кафе?

ГЕНЫЧ. А что?

ОН. Серьезно не помнишь? В этом кафе ты познакомил меня…