Читать книгу "Комон, стьюпид! Или Африканское сафари по-русски - Наталия Доманчук"

– Просто нормальные, порядочные девушки не возвращаются домой в час ночи.

– А кто тебе сказал, что мы порядочные? – спросила я и сразу пожалела, потому что брат перешел на крик:

– Я не знаю, как ты со своей подругой, но моя жена – порядочная. И так поздно домой никогда не возвращается. Если еще раз такое повторится, я отправлю тебя домой первым же рейсом.

– Слушаюсь, мой генерал. Такое больше никогда не повторится, – пообещала я. – Мы едем машину покупать или нет?

– Едем. Через полчаса я буду у вас. Чтоб вы были одеты и чтоб я вас ни минуты не ждал. Поняла?

– Угу.

Что уж тут говорить.

С одной стороны, я понимаю Ингу. Жить с таким монстром очень тяжело, и ей действительно нужно иногда расслабиться, но с другой стороны: она, когда выходила замуж, видела, кто он? Видела. Так вот пусть сейчас сидит дома и не жалуется на судьбу. Сама выбирала.

Брат приехал за нами вместе с Ингой.

Всю дорогу он нас воспитывал, рассказывал, как должны вести себя приличные девушки и во сколько они должны возвращаться домой.

Я кивала, Анька говорила: «Конечно, я полностью с тобой согласна», а Инга гладила рычаг передач и смотрела в окно.

– Ладно, – наконец-то закончил свою проповедь Денис, – я думаю, эта беседа не пройдет даром и вы намотали на ус все, что я вам сказал. А теперь я хочу услышать от вас, какую бы машину вы хотели.

– Красную, – ответили мы с Анькой хором.

Денис вздохнул:

– Понятно.

Машину мы купили. Красную, естественно. По-моему, «Рено», хотя Анька сказала «Пежо».

Я к машинам отношусь очень спокойно. У меня их никогда не было. У Аньки тоже не было, но у нее есть права. Хотя водила она в своей жизни всего пару раз.

– Сейчас за руль сядет Инга. Мы поедем к нам, там я протестирую, как Анна водит машину, и только тогда позволю вам сесть за руль.

Я всегда поражалась, каким тоном он со всеми разговаривает и как его все слушаются.

Просто безобразие какое-то!

Анька, которую подчинить практически невозможно, сидит и даже не возражает. Только кивает и смотрит в окно.

Я никогда ни на кого не имела влияния. И все со мной всегда обращались как с тюбиком для чистки обуви: открывали и смотрели, какого я цвета, – в лучшем случае, а в худшем просто чистили мною ботинки.

Наверное, это действительно здорово – ощущать себя выше других, чувствовать свою силу и уважение к себе.

Может, мне действительно, как говорят родители, брать пример с брата? Может, хоть тогда моя жизнь изменится к лучшему.

Вот Анька.

Еще в детстве у нее проявились задатки лидера. Ей всегда очень нравилось командовать, она умела «заводить» толпу, выкрикивая разные лозунги в зависимости от обстоятельств: от «Давайте его побьем!» до «Я сказала, ты женишься на мне!»

В пять лет, заманив понравившегося мальчика на верхушку дерева, она потребовала: «Мы будем жениться. Целуй меня немедленно!» Пока жених оценивал, что легче: поцеловать и жениться или прыгнуть вниз и переломать ноги – Анька отдавала приказы «на землю»:

– Лариска, принеси мне фату (старую занавеску), она у бабушки в шкафу, а ты, Сережа, неси быстро дедушкину шляпу.

Жених оказался очень робким и, даже согласившись на женитьбу, целоваться отказался. Но Анька громко заявила, что она видела, как сначала целуются, а потом женятся, и, схватив перепуганного мальчонку за уши, притянула к себе и поцеловала под нескончаемые аплодисменты «на земле».

Анька всегда была красавицей.

Она всегда пользовалась успехом у мальчиков.

Они составляли список имен, через меня передавали ей, а мы потом вместе выбирали: с кем Анька будет дружить в этом месяце.

Она никогда не была гадким утенком, а я до сих пор нахожусь в стадии превращения, и до прекрасного лебедя мне еще как минимум целая жизнь. Я была самой высокой девушкой в классе, и к тому же очень худой. Отец называл меня велосипедом, а брат – суповым набором: кожа да кости. Однажды я решила ускорить стадию превращения лягушки в принцессу, кардинально изменив свою внешность, то есть подстричь волосы. За ужином, сообщив родителям, что моя длинная коса мне надоела, и услышав от отца «Никогда», я поняла, что мне придется идти другим путем. Накопив на стрижку деньги, я появилась на пороге родного дома с «Авророй» на голове. После этой выходки отец не разговаривал со мной почти месяц, а мать долго причитала: «Как же ты могла!»

Как же я могла? Да очень просто! Страна нуждалась в новом дыхании! Нужно было как-то разбудить Герцена. «Аврора» должна была сыграть свою роль в истории. «Аврора» должна была зацепить всех этих глупых мальчишек и открыть им глаза на меня. Но никто не зацепился.

Потом годы взяли свое, и из велосипеда я превратилась в мотоцикл с коляской.

Сейчас, как и всегда, я недовольна фигурой, своими мыслями, да и вообще всей своей неудавшейся жизнью.

Живу только для того, чтобы посмотреть, что ждет меня впереди.

Но вернемся к нашим баранам.

Анька, естественно, машину водить не умела. Как оказалось.

Денис опять стал читать нравоучения о том, что нельзя так легкомысленно относиться к жизни, и, посадив нас с Анькой в машину, начал урок вождения.

К вечеру он разрешил нам, вернее Аньке, порулить самостоятельно. Несколько раз мы проехались от его дома к нашему, медленно, со скоростью сорок километров в час, и только потом, перекрестившись, брат уехал домой. В ответ на просьбу Инги остаться и поболтать с девочками, то есть с нами, он только хмуро на нее посмотрел и шепнул:

– Быстро в машину.

А мне действительно очень захотелось, чтобы она осталась с нами. Не из-за того, что мне ее было жалко. Просто вчера мы так увлеклись обсуждением моих любовных похождений, что совсем забыли поговорить о том, что было с Анькой и Ингой.

– Да, кстати, ты не рассказала мне, как вчера провела время, – спросила я у Аньки, когда машина Дениса исчезла за воротами.

– Никак, – пожала она плечами и направилась к дому.

– Что значит «никак». У тебя был с кем-то секс?

– Не было. Зато у меня «трамц-бумц» до сих пор в ушах стоит.

– Так что, ты только танцевала и все?

– Это можно назвать танцами?

– И ни с кем не познакомилась?

– Нет. И как я понимаю, то, что вчера произошло с тобой, знакомством тоже назвать нельзя.

Я пожала плечами:

– Зато мне классно было.

– Не сомневаюсь.

Когда мы зашли в дом, я вдруг заревела и сказала:

– Ань, мне так плохо.