Читать книгу "Демонолог - Эндрю Пайпер"

– Стало быть, мне не следует принимать это за начало бракоразводного процесса.

– Да, думаю, не следует.

Супруга делает последний глоток из своего бокала. Все оказалось легче, чем она думала. Она уже почти уехала отсюда, и мысль об этом вызвала у нее приступ жажды.

– Я стараюсь сохранить наш брак, Дайана, – вздыхаю я.

– Я знаю, что ты стараешься.

– Значит, ты видишь это?

– Да, но это не остановило тебя от превращения в человека, с которым встречаешься каждый день, говоришь ему «привет!», но в действительности совершенно его не знаешь. Тебе кажется, что ты и впрямь стараешься, но когда доходит до реальных шагов, тебя тут нет.

– И что я могу еще тебе сказать?

– Дело никогда не было в том, что тебе нечего мне сказать. Дело в действиях, в реальных шагах. Или, скорее, в том, что их нет.

У меня нет аргументов, чтобы это оспорить. Но даже если бы они у меня были, я все равно не стал бы этого делать – я не из любителей споров. Хотя, может, нам иной раз и следовало бы поспорить. Выложить и выслушать еще некоторое количество гнусных обвинений, страстных отрицаний и признаний – это, возможно, могло бы помочь нам решить наши проблемы. Но я не знаю, как это делается.

– Ты намерена жить с ним? – спрашиваю я.

– Мы обсуждаем этот вопрос.

– Значит, когда я виделся с ним сегодня, когда он налетел на меня, то просто хотел поглумиться надо мной.

– Уилл вовсе не такой.

«Тут ты ошибаешься, Дайана, – хочется мне сказать. – Он как раз именно такой».

– А как же быть с Тэсс? – спрашиваю я.

– А что Тэсс?

– Ты ей уже сказала?

– Я подумала, что оставлю это тебе, – говорит жена. – У тебя с ней лучше отношения. Всегда так было.

– Это не соревнование. Мы же семья.

– Нет, с этим покончено. Все кончено.

– Она же и твоя дочь.

– Я не могу до нее докричаться, Дэвид!

И тут Дайана – к своему собственному изумлению – ударяется в слезы. Громкий, хотя и короткий приступ судорожных рыданий.

– С ней что-то не так, – ухитряется она произнести. – Нет, ничего такого, с чем можно было бы обратиться к врачу, я вовсе не это имею в виду. Ничего такого, что можно изучить при медицинском осмотре. Что-то не так, неправильно, но это невозможно разглядеть.

– И что же, по-твоему, это такое?

– Я не знаю. Ей ведь уже одиннадцать лет! Почти взрослая девушка. А у нее такие настроения… Но и это совсем не то. Она вроде тебя, – говорит моя супруга – это случайное совпадение, хотя и более злобное повторение слов О’Брайен. – Вы вдвоем укрылись, спрятались в собственном приватном, неприкасаемом маленьком логове.

Она сейчас совершенно одинока. Я вижу это так же четко и ясно, как след губной помады на краешке ее зажатого в руке бокала. Ее муж и дочь разделяют между собой некий мрачный, темный мир, и помимо всех прочих побочных эффектов этот факт вышибает ее из нашей семьи. Я стою здесь, рядом с ней – как всегда здесь стоял, – но она совершенно одинока.

– Тэсс в своей комнате? – спрашиваю я. Дайана кивает.

– Иди, – говорит она, отпуская меня. Но я и сам уже ушел.

Даже 1400-страничная «Анатомия меланхолии» Роберта Бёртона не сообщает, передается эта болезнь по наследству или нет. Я склонен полагать, что мы с Тэсс имеем весьма сильные позиции, выступая в поддержку этого предположения. Только за последний год или около того дочь неоднократно демонстрировала нам все внешние признаки мрачной рассеянности: она растеряла всех друзей и променяла широкий круг своих интересов на единственное увлечение, вернее, даже на одержимость – в ее случае это ведение дневника, в который я никогда даже не пытался сунуть нос – отчасти из уважения к ее личной жизни, отчасти из страха перед тем, что я могу там обнаружить. Что беспокоит Дайану больше всего – это нынешний уход нашей девочки в себя, ее уединение, отстраненность. А истина заключается в том, что я еще много лет назад успел распознать в Тэсс самого себя. Мы с ней одинаковым образом отрешаемся, уходим от грохота жизни, и хотя все же вечно пытаемся перебросить мостик через образовавшийся разрыв, нам это удается лишь с частичным успехом.

Я стучу в дверь Тэсс. Услышав ее средневековое разрешение «войдите!», я вхожу и вижу, что она закрывает свой дневник и выпрямляется, сидя на краю постели. Свои длинные, цвета рислинга, волосы она пока еще заплетает в косичку – я нынче утром завязал ее лентой. Сразу вспоминается ее младенчество и мои терпеливые – более терпеливые, нежели те, на которые способна Дайана, – усилия при расчесывании этой гривы, распускании образовавшихся узелков и вырезании присохших капелек клея или кусочков засохшей жвачки. Возможно, это странное занятие для отца. Но все дело в том, что самые замечательные наши с ней беседы протекают в ванной комнате около восьми часов, когда воздух там насыщен паром после череды горячих душей, а мы вдвоем спорим, как ей убрать волосы – заплести косичку, сделать «конский хвост» или два хвостика.

Моя Тэсс. Она поднимает на меня глаза и мгновенно прочитывает в них, что произошло в гостиной.

Девочка чуть сдвигается в сторону. Освобождает место, чтобы я сел рядом.

– Она вернется? – спрашивает Тэсс. Первая часть нашего общения прошла без слов.

– Не уверен. Не думаю. Нет.

– Но я остаюсь здесь? С тобой?

– В подробностях мы это еще не обсуждали. Но да, этот дом по-прежнему остается твоим. Остается домом для нас обоих. Потому что я точно, черт побери, никуда без тебя не уеду.

Тэсс кивает, словно это – то, что я останусь здесь с ней, – все, что ей хочется знать. На самом деле это все, что хочется знать и мне самому.

– Нам нужно что-то предпринять, – говорю я через некоторое время.

– «Что-то» вроде терапевтического курса для поправки семейных отношений? Или какого рода «что-то»?

Этот курс уже запоздал, думаю я. Слишком запоздал для всех нас, всех троих вместе. Теперь всегда нас будет только двое, ты и я.

– Я имею в виду что-нибудь веселенькое.

– Веселенькое? – Дочь повторяет это слово, как будто оно пришло из какого-то древнего языка, словно это какой-то забытый термин из древнеисландского, который ей нужно помочь перевести.

– Как ты считаешь, ты успеешь собраться до утра? Немного вещей, всего на три дня? Просто чтобы запрыгнуть в самолет и убраться отсюда? Билеты будут в первый класс. Отель четырехзвездочный. Будем там как рок-звезды.

– Конечно, – говорит Тэсс. – Это действительно взаправду?

– Абсолютно взаправду.

– Куда летим?

– Как тебе понравится такое место – Венеция?