Читать книгу "Женщины непреклонного возраста - Александр Цыпкин"

В России отношение народа к правителю проходит пять обязательных стадий:

1. Недоверие.

2. Подобострастие.

3. Разочарование.

4. Презрение.

5. Ностальгия.

Заговор – это ребенок, у которого родители власть и заговорщики. Генетика должна быть мощная с обеих сторон, чтобы на свет появился талант.

Некоторые люди боятся смерти не потому, что придется за все отвечать, а потому, что выяснится, что и ответить толком не за что.

А что-то есть символичное в том, что немецкий город, завоеванный у немцев большевиками, назван в честь большевика, которого спонсировали немцы.

Нарочитая и неуместная демонстрация эрудиции сродни ситуации, когда девушка загорает на даче накрашенная, в бриллиантах и на шпильках.

Когда человек гордо заявляет «я не продаюсь!», это некий выход его постоянного внутреннего вопроса «почему же меня никто не покупает?!».

Лучше долго искать «своего», чем все это время переделывать «чужого», который для кого-то может стать «своим» без всяких кастраций и тюнингов.

Интересно, сколько раз в истории фраза «Хочу побыть один/одна» НЕ означала «Хочу побыть не с тобой»?

Женщины непреклонного возраста

Кимченыра

Часть первая. Позор

Моя подруга Ира пошла договариваться об устройстве сына-оболтуса в вуз. ЕГЭ егой, но там какие-то еще собеседования надо было проходить и невыдавленный советский опыт подбросил мамаше идею сходить на прием к начальнику. Ректор был заранее предупрежден о ее визите, обещал помочь «на отношениях», то есть обычным питерским взаимозачетом: я вашего сына в институт, вы племянника Петра Сидорыча без очереди в загс на Английской, Петр Сидорыч моего дядюшку, опять же без очереди, на кладбище. Денег никто не видит, но тело движется.

Тем не менее люди мы интеллигентные и всегда берем с собой уважительную бутылку.

Подруга моя тоже дама приличная и пришла к ученому с коньяком в неимоверно пафосной коробке. Ректор был в прекрасном расположении тела и духа, пригласил заботливую мать в маленький кабинет за большим кабинетом, накрыл фуршет, скакал ланью, шутил и абстрактно надеялся. Ира отрабатывала визит, смеялась и поправляла волосы.

Ученый восторгался подарком, говорил, что это его любимая марка, сокрушался из-за «совершенно необязательных» расходов. Гостья кокетничала, рассказывала, как зашла сейчас в магазин и полчаса искала именно этот коньяк. Профессор предложил, не откладывая, распить подношение, суетливо раскрыл коробку, продолжая трещать как снегирь, достал изящную бутылку и замер.

Ира стала похожа на сливу и хотела одного: провалиться сквозь пол, подвал, землю, магму, ядро земли и далее до горизонта событий.

Бутылка была, как говорят оптимисты, наполовину полная.

Джентльмен не растерялся и добродушно пошутил:

– А ректор какого вуза выпил первую половину?

Ира заплакала. Она не плакала давно. Ни в кино, ни от дикой усталости, ни от зубной боли, но тут не выдержала. Было очень обидно. Отмечу, что моя подруга – образец порядочности, особенно в вопросах благодарности. Да, она зачем-то соврала, что зашла в магазин, хотя взяла бутылку дома в ящике, где хранились годные к передариванию коробочки, но это был ее единственный грех.

Увидев женские слезы, ученый бросился успокаивать несчастную мать, налил чертов коньяк, выпил сам, извинился, налил Ире – она еще сильнее разрыдалась, извинился снова, успокаивал, предлагал воду, говорил, что все это пустяки и, мол, бывает. В общем, достойный человек. Более того, он заверил мать, что сделает для сына все, что в его силах.

Ира попросила разрешения забрать коньяк с собой, чтобы он не напоминал о позоре и, испугав приемную заплаканным лицом, покинула храм науки. Цель прихода, кстати, была выполнена. Но…

Как виноград неизбежно становится вином, так и женские слезы обязательно обращаются в ярость.

Кто-то должен быть казнен. Ира послала мужу и сыну смс следующего содержания:

«Есть серьезный разговор. Всем быть дома в восемь».

Часть вторая. Суд

Надо сказать, что моя подруга – живое воплощение классического афоризма: «В нашем доме все решает папа, а кто папа – решает мама». Причем муж ее отнюдь не коала, но все равно в правах ограничен. А вот дети (по-моему, 13 и 16) – так те совсем строевые, дышат по расписанию. При этом Ира, разумеется, считает себя мягким человеком с прекрасным характером и очень обижается, когда ее называют Кимченыра.

В восемь вечера Ира в обществе коньяка вернулась с работы домой. Шесть тревожных глаз встретили ее в прихожей. Шесть дрожащих рук пытались помочь снять пальто. По-мужски себя вела только кошка Дуня. Ее единственную и наградили теплым взглядом и хоть каким-то словом.

Далее без предварительных ласк состоялся суд.

Ира, по старой российской традиции, одновременно выступала в роли прокурора, судьи, адвоката, следователя, свидетеля и палача. Дуня – секретарь суда. Муж, сын и сын – обвиняемые.

В начале разбирательства мать сообщила об абсолютной бессмысленности существования всех троих мужчин в ЕЕ доме. Все тянет она, никто ни хрена не делает и ни о чем не думает. Все абсолютные эгоисты и беспомощные бездельники. Кстати, Ирин муж – врач с именем и совсем не бедствует. Но это так, для справки.

Отец семейства, привыкший к статусу «вечно виновного», спокойно прослушав прелюдию, поинтересовался:

– Ир, случилось-то что?

– Случилось что?!

Ира достала бутылку и, прожигая взглядом воздух, спросила:

– Кто это сделал?!

Далее последовало повествование об утреннем позоре.

– Мам, а я что, теперь поступаю в NN университет??? – удивлено пролепетал виновник торжества. О планах на свое будущее он, как и всегда, впрочем, узнал последним.

– Да, поступаешь! – рявкнула Ира. – Если ты, бестолочь, хоть что-нибудь сдашь!

У парня имелась другая мечта, но возражать сейчас было бессмысленно, и он загрустил еще сильнее.

– Итак, кто выпил коньяк?

– Я не пил, можно я пойду? – облегченно выдохнул младший.

– Может, в субботу к брату друзья приходили, а? – Малюта Скуратов в юбке знал, кого спрашивать и о чем. В выходные дети оставались дома одни.

В комнате запахло потенциальным предательством.

Папаша, поведавший мне эту историю, сказал, что в тот момент особенно напрягся, переживая, достойного ли сына он воспитал. В выходные дома, естественно, была тусовка. Он ее диагностировал по окуркам на балконе.

Младший молчал.

Однажды брат в компании друзей связал ему ноги, посадил на бюст Лермонтова, если не ошибаюсь, в Александровском саду, и устроил фотосессию. В другой раз та же компания сбросила из окна на голову парню презерватив, наполненный водой… И это были еще добрые шалости.