Читать книгу "Израиль и (не)контролируемые территории. Уйти нельзя остаться - Алек Эпштейн"

Нужно сказать, что, несмотря на свой героический ореол и несмотря на высочайший статус армии и высших офицеров в израильском обществе, политическая карьера М. Даяна развивалась отнюдь не феерически. После демобилизации из армии он в 1959 году был избран в кнесет и назначен министром сельского хозяйства в правительстве Д. Бен-Гуриона. После того как премьер-министром стал Л. Эшколь, М. Даян сохранил свой пост, но не более того. 4 ноября 1964 года он ушел в отставку и на протяжении двух с половиной последующих лет оставался членом кнесета, но не входил в состав правительства. По словам Р. и У. Черчиллей, «М. Даян был введен в кабинет, потому что правительство Л. Эшколя не смогло уклониться от двух неотвратимых выводов: у Израиля нет иной альтернативы, как сражаться, и израильскому правительству необходим М. Даян, потому что этого требует народ и потому что оно нуждается в его знаниях, отваге и оптимизме. Подобно тому как понадобился А. Гитлер, чтобы У. Черчилль стал в 1940 году премьер-министром, так, по словам М. Даяна, сказанным им незадолго до начала войны, “потребовалось 80 тысяч египетских солдат, чтобы ввести меня в израильский кабинет”»[47]. Однако после того как египетская армия была разгромлена, политическая судьба самого М. Даяна не выглядела очевидной. Р. и У. Черчилли отмечают: «Вновь углубилась пропасть, разделявшая Эшколя и Даяна, и распространились слухи, что Даян будет вынужден выйти из правительства. Эшколь намекнул, что в недалеком будущем он совместит пост премьер-министра с постом министра обороны. 8 июля он зашел так далеко, что даже поставил под сомнение роль, которую Даян сыграл в войне: “Правительство могло остаться в прежнем составе, но некоторые министры, охваченные паникой, потребовали введения в кабинет Даяна, чтобы поднять дух народа перед началом войны”»[48]. Дело осложнялось и личными отношениями, которые сложились между М. Даяном и начальником Генерального штаба И. Рабином: биограф последнего характеризует отношение к нему министра обороны как «враждебное»[49].

В этих условиях выдвижение М. Даяном собственной программы было важным шагом, оправдывавшим продолжение его нахождения в числе высших руководителей страны.

Относительно будущего Западного берега и остальных занятых в ходе Шестидневной войны территорий М. Даян отметил, что главное, что должно определять израильскую политику на этом направлении, это демографические соображения: если перед Израилем встанет дилемма, дать гражданство более чем миллиону арабов, живших в то время на Западном берегу и в Газе, или же отдать эти территории, то вторая возможность казалась М. Даяну предпочтительнее[50]. В этом смысле он вполне разделял подход, изложенный в проанализированных выше предложениях Ш. Газита и Д. Бен-Гуриона.

Особенно важными М. Даян считал отношения с США как с единственной страной, способной нейтрализовать советское влияние в ООН и помочь Израилю в проведении его политики. М. Даян считал крайне важным, чтобы любой план, принятый израильским правительством, был согласован с США. Учитывая, что в то время стратегический альянс Израиля и США только складывался, а американская финансовая помощь Израилю начала поступать только семь лет спустя, в 1974 году, подобное видение ситуации М. Даяном отнюдь не было само собой разумеющимся.

Что касается Западного берега и других занятых Израилем территорий, то здесь М. Даян видел два варианта решения проблемы. Наиболее реалистичной и предпочтительной ему казалась перспектива создания на Западном берегу некой формы автономии (но не независимого государства), на территории которой будут расселены и беженцы из лагерей в секторе Газы. При этом прерогатива определения и ведения внешней и оборонной политики, как и в проанализированном выше предложении Ю. Неэмана, должна была сохраняться за Израилем.

Значительно менее реалистичной, но все же возможной казалась М. Даяну идея возвращения Западного берега под контроль Иордании. Однако М. Даян выдвигал два условия, каждое из которых было заведомо весьма проблематичным для короля Хусейна. Во-первых, он требовал полной демилитаризации Западного берега или даже сохранения на нем израильского военного присутствия, а во-вторых, настаивал на расселении там беженцев из сектора Газы, которым египетские власти за восемнадцать с лишним лет своего там правления так и не предоставили гражданства. Учитывая крайне напряженную систему отношений между Египтом и Иорданией как во времена правления короля Фарука и эмира Абдаллы, так и в период правления Г.-А. Насера и короля Хусейна (власть в двух странах менялась почти синхронно, и в обоих государствах был двухгодичный «переходный» период, когда Египтом руководил М. Нагиб, а Иорданией – король Талаль), не было причин думать, что хашимитское руководство примет идею интеграции сотен тысяч палестинских арабов, живших на протяжении почти двух десятилетий под властью режима, пропагандистская машина которого прививала им ненависть к Иордании и ее правителям. Еще более странной была гипотеза о том, что король Хусейн может согласиться на сохранение на своей территории израильского военного присутствия. Иными словами, в отличие от предложения военной разведки, выступившей за возвращение под арабский контроль занятых в 1967 году территорий, Моше Даян реально выступил с совершенно другой идеей, сердцевиной которой было формирование палестинской автономии под израильским патронажем.

М. Даян изложил свои взгляды в интервью, которое было записано на пленку 9 июня, т. е. еще до окончания боев на Голанских высотах, но вышло в эфир 11 июня, т. е. уже после войны. М. Даян сформулировал следующие предложения:

1. Ни полоса Газы, ни Западный берег не будут возвращены соответственно Египту и Иордании.

2. Израиль сохранит за собой Иерусалим и обеспечит свободу вероисповедания для представителей всех конфессий.

3. Израильские войска останутся в Шарм аш-Шейхе, пока не будут получены надежные гарантии свободы судоходства в районе Эйлата.

4. Должен быть обеспечен и гарантирован беспрепятственный проход израильских судов через Суэцкий канал.

5. Все спорные вопросы, существующие между Израилем и арабами, должны быть решены в прямых переговорах между сторонами[51].

Подход М. Даяна был намного более жестким, чем предложения непосредственно подчиненной ему военной разведки, но в целом был похож на идеи, сформулированные Д. Бен-Гурионом – на тот момент главой партии РАФИ, в которой М. Даян состоял. Однако важно отметить: ни о будущем Синайского полуострова, ни о политической судьбе Голанских высот в предложениях М. Даяна не сказано ни слова. Это, разумеется, не было случайным, и за непримиримой жесткостью озвученной позиции сохранялись обширные возможности для политического маневрирования.