Читать книгу "Кроты ГРУ в НАТО - Михаил Болтунов"

«23 ноября 1990года, — напишет потом Берлинг, — квартира была полна генералами, которые давали советы, шла погрузка багажа. Алекс предупредил меня воздержаться от контактов с западными посольствами, в противном случае ГРУ ничем не сможет помочь.

Я понимал, что Алекс сыт по горло заботами обо мне и Элизабет…»

Да, это действительно так. Три года полковник в отставке Никифоров старался накормить, напоить, одеть, обуть, развлечь, найти занятие, поселить своего бывшего агента и его гражданскую жену. Это было целое оперативное мероприятие, которое не так уж часто проводят наши спецслужбы. Ко времени убытия Стига и Элизабет в Ливан Александру Никифоровичу исполнился 71 год.

Хотел было написать, что это последняя, заключительная спецоперация военного разведчика, но на всякий случай решил проверить. Спросил об этом самого Никифорова. Тот улыбнулся, вытащил из шкафа коробочку, открыл. На красном сукне лежал орден Мужества.

— За прошлые заслуги, Александр Никифорович?

Он молча выложил на стол еще несколько орденов — два Красной Звезды, Отечественной войны.

— Вот эти за прежние заслуги, а Мужества — за нынешние.

Право, странно слышать такое. Передо мной сидел человек, которому было за восемьдесят. Видимо, Александр Никифорович почувствовал мое замешательство и постарался успокоить.

— Орден Мужества мне вручил помощник Президента России в 1998 году.

— За что? — не удержался я, в ту же минуту осознавая несусветную глупость своего вопроса. Ни одна мышца не дрогнула на лице старого, мудрого разведчика.

— За выполнение специального задания Главного разведывательного управления.

Что ж, теперь, по крайней мере, все стало на свои места. Остальное — государственная тайна. Пока.

Часть вторая. НА КРАЮ ЯДЕРНОЙ БЕЗДНЫ

Капитан 2-го ранга неторопливо развернул красную папку— личное дело офицера, стал читать, забавно пожевывая толстенькими губками.

— Ну что ж, Любимов, — сказал он, оторвавшись от бумаг, и подслеповато глянул на старшего лейтенанта, который вытянулся во фрунт у его стола.

— Да вы садитесь, — спохватился капитан 2-го ранга, — отдохните пока…

Старший лейтенант Виктор Любимов присел на стул.

Аттестация

«Любимов Виктор Андреевич. Старший лейтенант. Год рождения 1926. Русский. Член ВЛКСМ. В военно-морском флоте с января 1944 года. Образование— Высшее военно-морское училище им. М.В. Фрунзе в 1948 году. Награды: медали «За оборону Москвы», «За победу над Германией».

С августа 1948 года по октябрь 1949 года— командир башни крейсера «Молотов» бригады крейсеров Черноморского флота.

Получив назначение командиром башни, Любимов В.А. с интересом и настойчивостью стал ее изучать. К началу стрельб освоил ее настолько, что был допущен к стрельбам 1949 года самостоятельно.

Башня за 1949 год не имела поломок, аварий и пропусков, благодаря умелому руководству командира башни.

Дисциплина личного состава башни хорошая. Сам Любимов В.А. дисциплинирован, предусмотрителен, но обидчив, вспыльчив. Умеет быстро поправлять свои ошибки.

Морское дело любит, не укачивается.

Командир 1-го артдивизиона БЧ-ІІ крейсера «Молотов»

капитан-лейтенант В.Бреде».

— Так, так, — пробурчал про себя кадровик, — «не укачивается…».

— Не понял, товарищ капитан второго ранга? — Любимов приподнялся со стула.

— Да это я так, про себя, сиди-сиди, — успокоил кадровик. — В аттестации твоей прочитал — не укачиваешься, стало быть. Не последнее качество в нашем деле.

И капитан 2-го ранга вновь «клюнул» в бумаги.

Любимову интересно было смотреть на этого подслеповатого, в кругленьких очках, медлительного кадровика. Настроение у него что надо. Прибыл с флота, прошел медкомиссию, оставалось только получить предписание на офицерские курсы повышения специальности… И!.. Это «и» просто пело в груди — встречай, Ленинград! Три года он не был в Питере, в родном училище. Черноморский флот, крейсер «Молотов», эсминец «Боевой». Будет, что рассказать и любимым педагогам, и зеленым гардемаринам. Как-то его примет альма-матер?

— Вы участник Парада Победы? — спросил «кап-два» и удовлетворенно хмыкнул, мол, когда все успел?

«Выходит, успел», — подумал про себя Любимов. Это потом, с годами, он придет к пониманию, что на тот Великий Парад попал, почитай случайно. Ведь исполнилось ему в 1945 году всего девятнадцать лет. И особых заслуг перед Родиной у него не было, да и быть не могло.

Но Парад Победы — это нечто особенное в его жизни.

…Сводный полк Военно-морского флота состоял из пяти батальонов. Так вот, пятый батальон как раз и комплектовали из ребят его возраста, молодых и, по нынешним меркам, зеленых. Однако тогда было иное военное время и в парадный расчет включили лучших из лучших. В этих шеренгах шли курсанты высших военно-морских училищ, но многие из них уже успели повоевать, имели за плечами боевой опыт, награды. Некоторые ушли на фронт с первого курса училища, отвоевали по два-три года и были решением руководства страны отозваны, чтобы завершить обучение.

Жили участники парада в Тушине, во флотском экипаже, а тренировались в Химках, в районе речного вокзала и на центральном аэродроме. Командовал полком герой обороны Севастополя вице-адмирал Фадеев, а его замом по строевой назначили полковника с фамилией Дубина. Разумеется, он представился, делая ударение на последнем слоге, но курсанты произносили его фамилию в собственной транскрипции.

Ох, и гонял их этот «сапог Дубина». Марш-марш, тянуть носок, видеть грудь четвертого человека. Прошло пять лет, а Любимов и до сих пор помнит его уроки строевой подготовки.

Удивительное было время. Рядом с собой в каких-нибудь двух-трех метрах курсант Любимов мог видеть легендарных полководцев, маршалов Жукова, Рокоссовского, Мерецкова, Говорова. Они возглавляли полки своих фронтов, а Жуков, как известно, принимал парад.

А потом был Парад Победы. Их полк начал прохождение под флотский марш. Звучала музыка и дорогие сердцу каждого моряка слова: «Морская гвардия идет уверенно, любой опасности глядит в глаза. Морская гвардия в боях проверена, морская гвардия для недругов гроза».

Однако, когда начал движение их пятый батальон, марш вдруг оборвался и зазвучала барабанная дробь. Следом за их батальоном шла та знаменитая «коробка» знаменосцев, которые несли фашистские штандарты и бросали их к подножию мавзолея.

А после Парада восторженные москвичи их буквально носили на руках…

— Значит, с медкомиссией все в порядке? — услышал он далекий голос кадровика.

— Извините… — стряхнул с себя остаток воспоминаний Любимов.

— Спрашиваю, со здоровьем нормально? Медкомиссию прошли?