Читать книгу "Душенька - Наталия Ломовская"

– Вам не надоело прятаться?

Я отпрянула. Он стоял прямо передо мной, и глаза его смеялись.

– Может быть, уже пойдем? Или вы не голодны? Наелись этого ужасного вафельного полотенца? Тогда можем еще поиграть в прятки. Я уйду обратно за угол, а вы выглядывайте и кричите «ку-ку».

Вообще, как я полагала в душе, мне следовало принять вид отстраненный и независимый и немедленно поставить шутника на место. Но он так уморительно вытянул губы трубочкой, когда говорил свое «ку-ку», и вообще так забавно застукал меня за подглядыванием, что я не выдержала и расхохоталась. А у меня с детства так было – я очень сильно смеюсь, если меня рассмешить: громко, самозабвенно, у меня даже колени подгибаются. Совершенно неприлично для девушки, но что с этим поделать? Характер не перекроишь. И вот пока я хохотала, он так на меня смотрел... Как будто я преподнесла ему неожиданный подарок.

– Идемте, – сказал он, когда я отсмеялась, и взял меня под локоть. – Тут недалеко ресторан «Морской оркестр». Бывали там?

– Нет пока.

– И очень напрасно. Там вкусно готовят. Такой ценительнице высокой кухни это будет интересно. Кстати, я целый день представлял себе, как вы стоите у плиты в этом вашем смешном платьице.

По его лицу нельзя было понять, серьезен он или шутит.

– Зря вы переоделись, оно вам очень шло. Вы в нем были как школьница.

«А я и есть школьница», – собиралась ляпнуть я, но промолчала, к счастью.

– Такие славные васильки... Хотел купить вам васильков, но их не продают. Только голландские розы. Странно приходить в ресторан с букетом голландских роз. У них такие огромные колючие стебли.

– Васильки летом цветут, – объяснила я ему.

– И все-то ты знаешь, Душенька... Так тебе нравятся розы?

– Откуда вы знаете, как меня зовут? – удивилась я.

– Та хитрющая торговка назвала тебя по имени. А меня зовут Олег. И, будь добра, обращайся ко мне на «ты», а то я чувствую себя как папочка, выгуливающий дочку в перерывах между двумя ее экзаменами.

И опять он почти угадал, и опять я промолчала.

Ресторан «Морской оркестр» представлял собой заведение в некотором роде уникальное – во всяком случае, в том городе и в те времена. Его открыл какой-то идеалист, в силу своей наивности полагавший, что провинциальный город нуждается в ресторане не просто с хорошей, но даже некоторым образом утонченной кухней. Наверное, он мечтал, что менеджеры среднего звена и частные предприниматели устремятся в ресторан, плененные фламбе из фуа-гра с брусничным желе и спаржей с соусом муслин, а их длинноногие спутницы будут лакомиться саваренами с клубникой и десертом «Сен-Жермен» из глазированных каштанов. И все они станут наслаждаться маринистическими полотнами на стенах, пастельными оттенками интерьера, тихой музыкой, уютными креслами и покоем.

Увы, хозяин «Морского оркестра» попал пальцем в небо. Из еды провинциальные менеджеры и предприниматели больше всего уважали пельмени под ледяную водочку, поданное им фуа-гра могли даже счесть за оскорбление – порция, мол, что-то маловата, за такие-то деньжищи! Тонких вкусов не признавали, интерьеров не ценили, из музыки в основном уважали певца Трофима, а девы с удовольствием отплясывали под Верку Сердючку. Так что в ресторане не бывало аншлагов, и посещали его такие же, как его хозяин, мечтатели, идеалисты, художники – ну, или люди, желающие таковыми выглядеть.

Надо ли говорить, что мне там очень понравилось? Я смущалась строгого официанта в длинном белом переднике и не знала половины перечисленных в меню блюд – я-то, штудирующая все кулинарные книги, какие попадали в мои руки! А уж карта вин была для меня китайской грамотой.

– О, смотри, тут есть артишоки!

– Тебе нравятся артишоки?

– Не знаю. Я никогда их не пробовала.

– Тогда давай, я закажу тебе. Но больше ничего не проси. Посмотрим, как ты будешь смотреть, как я поедаю кролика по-бургундски...

– Дежурное блюдо сегодня – каре ягненка в прованских травах, – деликатно хмыкнув, заметил официант. – Кролика тоже можно будет...

– Несите каре. Два.

– Вино ваше обычное?

– Обычное. И артишоки, как мы без них. Между прочим, Душенька, поосторожнее с ними. Я слышал, что артишоки – сильный афродизиак. В Средние века их запрещалось есть женщинам, чтобы семейный очаг остался неоскверненным...

Я не знала, что такое афродизиак, но смысл поняла.

– А еще я слышал древнегреческую легенду, – продолжал балагурить Олег, – что первым артишоком стала пышнотелая молодая девушка по имени Кинара. Она жила на острове Зинари, и однажды Зевс, будучи в гостях у своего брата Посейдона, увидел, как Кинара гуляет по острову. Боясь ее вспугнуть, Зевс долго наблюдал за прелестной толстушкой с моря. Но Кинара заметила его и нисколько не испугалась присутствия бога – она была очень веселой и храброй. Зевс, как и все древнегреческие боги, был парень не промах, решил воспользоваться этой возможностью и соблазнил Кинару. Он настолько был очарован своей новой подружкой, что предложил ей стать богиней и жить рядом с ним на Олимпе. Кинара согласилась, и всякий раз, когда его жены Геры не было рядом, Зевс, как влюбленный мальчишка, спешил на свидания с Кинарой. Но вскоре ревнивая и строгая Гера узнала об измене, подстерегла Кинару и столкнула ее с Олимпа. Пышнотелая красотка упала и, ударившись о землю, превратилась в артишок. Вот что говорит нам прекрасная легенда. Так выпьем же за то, чтобы...

– Нет такой легенды, – засмеялась я. – У меня был сборник легенд Древней Греции Куна, я такой не помню.

– Есть-есть, Душенька! А рассказал мне ее сам Квинт Гораций Флакк, помнится, перед битвой у мыса Палинур. А рядом в это время еще Гай Цильний Меценат полулежал, такой почтенный, в пурпурном фаросе. И ели мы тогда артишоки в оливковом масле, козий сыр и пили чудесное фалернское вино, такое густое, что его можно было резать ножом.

– Фалернское нужно разбавлять медом или хиосским вином, – негромко сказал бесшумно появившийся рядом официант.

У меня голова пошла кругом.

Артишоки были приготовлены по-провансальски – обжарены в сухарях. Кисловатое вино пощипывало язык. Ягненок таял во рту, обольстительно нежен.

– Древние греки знали толк в жизни: трапеза должна сопровождаться беседой, и наоборот. Тогда два изысканных наслаждения дополняют друг друга.

Я поддерживала беседу, как могла. А могла я плохо. Мне не хватало интеллекта и недоставало практики. С Игорем мы почти не говорили – только о самом обыденном. А вообще он предпочитал целоваться.

Зал «Морского оркестра» постепенно заполнялся людьми. Пару раз с моим спутником поздоровались. Иногда я ловила на себе изучающие, оценивающие взгляды, но я чувствовала их только кожей, потому что не могла отвести глаз от своего спутника.

«Пропала, пропала», – думала я.