Читать книгу "Последний танец вдвоем - Джудит Крэнц"

– Господи Иисусе!

– Даже господь никому не запрещал увлекаться! Саша, я знаю твои принципы, и я, как последний идиот, никогда не ставил их под сомнение. Но не думаю, что невинную девочку, которая до знакомства с тобой была наверняка вполне приличным и порядочным человеком, стоит отравлять твоими нездоровыми, безумными, мужененавистническими идеями. И нечего смотреть на меня такими глазами. Ты сама все это мне устроила, и избавь меня от своего напускного ужаса.

– О, Зак! Неужели ты никогда меня не простишь?

– Прощу, конечно, через сто тысяч световых лет или после того, как доберусь до Джиджи и сделаю с ней все, что хочу, – посмотрим, что произойдет раньше. А сейчас ешь свой обед, подавись! Я возвращаюсь в театр.

Саша невидящими, полными слез глазами уткнулась в тарелку. Бедный Зак, бедный, дорогой, милый, любимый Зак. Медленно, очень медленно на ее лице появилась торжествующая улыбка. Всем, чего достигла Джиджи, она была обязана ей, Саше! Джиджи, конечно, проделала все не совсем так, как Саша сделала бы сама, но тем не менее… победа есть победа. Бедняга Зак! Да, мужчины должны страдать. Им это только на пользу.

– Знаешь, я думаю, что первые мормоны руководствовались хорошими идеями, – сказала Джиджи Саше, рассматривая самое красивое белье из собранной ею коллекции. Каждую вещь она аккуратно раскладывала на большом листе папиросной бумаги.

– Ты так думаешь?

Раньше Саша не придала бы никакого значения реплике Джиджи, но с некоторых пор она стала смотреть на нее другими глазами. Ее подруга заслуживала уважения своей тонкой игрой с Заком, и хотя Саша решила не задавать никаких вопросов в лоб, все, что говорила сама Джиджи, можно было рассматривать как ключ к разгадке ее искусного, хотя все еще неясного плана.

– Знаешь, какие блаженные и счастливые лица на фотографиях у их жен! Ты разве не видела этот снимок в сегодняшних газетах, где изображен старый мормон, который, как оказалось, имеет двенадцать жен, хотя теперь это запрещено?

– И что?

– Меня поразило выражение лица его жены: в жизни не видела таких умиротворенных женщин. Потом меня осенило: все дело в мормонской семье! Двенадцать женщин и один мужчина – вот какое соотношение нужно для счастья.

– Джиджи, ты знаешь мое мнение: для счастья нужны три парня и одна женщина.

– Вот у тебя как раз три парня – и что? Это сделало тебя абсолютно счастливой? Ты все жалуешься, что мужчины такие неумехи, такие незрелые, инфантильные – даже лучшие из них. А ты попробуй взглянуть на вещи совершенно по-новому. Заставь свои серые клеточки поработать. Представь себе: рядом с тобой одиннадцать женщин, которые тебе симпатичны, одиннадцать женщин, с которыми ты можешь разговаривать так, как ни с одним мужчиной, – да еще дети, которые будут бегать в компании целой оравы сводных братьев и сестер, так что присмотр за ними будет лучше, чем может обеспечить любая мать. А работы по дому почти никакой – ведь с ней справляются двенадцать пар рук. С другой стороны, спать с тобой муж будет не чаще нескольких раз в месяц, так и что с того? Признайся себе, что роль секса сильно переоценивают, и у тебя не будет повода для ревности, потому что другим женам будет перепадать ровно столько же, сколько тебе.

– Гммм… Не знаю, право. У меня свой взгляд на секс, но бьюсь об заклад, что наверняка среди жен будет одна, которую все станут ненавидеть, – задумчиво сказала Саша.

– И еще одна, на которую все захотят походить, – этакая домашняя королева. Но она будет такая милая, что тебе не придет в голову ей завидовать. – Джиджи сидела, скрестив ноги, на полу и держала в руках креп-жоржетовую ночную кофточку с широкими рукавами, бледно-лиловую, отделанную нежно-кремовым кружевом, которую она решила подарить Долли на Рождество.

– А как же насчет твоей индивидуальности? Ведь ее наверняка потеряешь в этой толпе!

– Почему? Разве индивидуальность определяется твоими исключительными правами на какого-нибудь мужчину? Ты останешься абсолютно таким же человеком, каким была, только ты будешь знать, что тебя ждет. У тебя не будет никаких волнений по поводу мужского пола и их хитроумных и подлых штучек, никаких депрессий, никакого страха одиночества, никакого раннего старения – а только в компании с дюжиной таких же женщин, которые будут стареть одновременно с тобой. Саша, да об этом можно только мечтать! И твоя жизнь перестанет зависеть от отношений с мужчинами, ты будешь просто жить!

Джиджи говорила с такой страстной убежденностью, что Саша посмотрела на нее с опаской.

– Звучит весьма убедительно. Но можно мне подумать, прежде чем соглашаться с тобой?

– Думай сколько тебе угодно. – Джиджи была сама щедрость. – Это все равно незаконно, но идея мне очень по душе.

Да, подумала Саша, понятно, почему идея стать женой мормона так пришлась Джиджи и вкусу. Если девушка ухлестывает за Заком с таким головокружительным успехом и таким восхитительным притворством, она наверняка знает об всех разбитых им женских сердцах и всех драмах ревности. На сегодняшний момент верх одерживала Джиджи, даже если она сама того и не сознает, но, когда дело касалось Зака, следовало больше беспокоиться не о том, чтобы завоевать его, а о том, как его сохранить. Мормонское семейство с Заком в роли его главы могло показаться прекрасным выходом.

– Если я сегодня не успею разобраться с рождественскими подарками, мне придется никому ничего не дарить, – вздохнула Джиджи. – Вот это, по-моему, подойдет Билли. – Отложив в сторону кофточку, она взяла в руки полупрозрачное черное кружево, пришитое к тонким шелковым бретелькам, и помахала им у Саши перед глазами. – Эта вещица начала двадцатых годов, тогда они назывались «комби». Видишь, это лиф и широкие штанишки, соединенные вместе. С ними надо надевать черный пояс и черные шелковые чулки. В этом есть что-то французское, правда? Я уже надписала карточку. Хочешь послушать?

– Конечно, – сказала Саша с завистью. У нее был такой же размер, что и у Билли, и это комби было бы ей в самый раз.

– «Куда она ходила?» – это заголовок, – сказала Джиджи и начала читать: – «Ее звали Нора. Да, Нора - какое простое, хорошее имя. Благодаря этому имени она пользовалась полным доверием самых мнительных и хитроумных мужчин – казалось бы, кто, как не они, должны были понимать ее лучше, но ведь мужчины такие дураки!

Они верили ее обаятельной застенчивой улыбке, ее огромным бесхитростным глазам и робкому румянцу и не задумываясь отдавали ей свои сердца. Откуда им было знать, что под закрытыми блузками со стоячими воротничками и строгими юбками в складку Нора носила черный кружевной комби? Нору следовало бы запереть в высокой башне, а ключ забросить подальше. Почему? Да потому, что стоило очередному ее любовнику впасть в тот глубокий, полный удовлетворения сон, какой давала лишь ночь с Норой, как она ускользала из постели и отправлялась в такие места, какие и не снились ее возлюбленным. И там она танцевала в одном комби и маленьких золотых туфельках – танцевала с мужчинами, которых ей не суждено было больше никогда увидеть, ибо наутро они отправлялись в плавание, но не могли забыть ее и никогда не переставали думать о ней, – танцевала до тех пор, пока не зайдет луна и не забрезжит рассвет. (Конечно, выходя из дома, Нора надевала поверх комби меховой плащ с капюшоном, чтобы не шокировать таксистов.) И к тому моменту, как просыпался ее возлюбленный, Нора всегда оказывалась опять в своей постели – и разбудить ее можно было только поцелуем. Множеством поцелуев! О да, ее было слишком много для одного мужчины – этой танцующей Норы с легким, неверным и прекрасным, таким любвеобильным сердцем».