Читать книгу "Кровавые подснежники - Владимир Колычев"

– Да не при делах они! Нет на них крови!

– Это ты так говоришь. А я скажу, что ты за ними стоял. И я точно это знаю. Доказательств у меня нет. И не надо. Я на тебе за Нефелина отыграюсь. Ты меня понимаешь?

– Не заказывал я Нефелина!

– А кто Радичеву челюсть сломал?

– Не знаю! Может, вы?

– Радич на тебя заявление писать не будет. И не сдаст он тебя. – Максим смотрел на Баклажана пристально, как будто пытался загипнотизировать взглядом. – Я могу, конечно, на него надавить, но у него семья, сын, вдруг мы за ними не уследим? Да и не хочу я, чтобы тебя сдавали. Я хочу, чтобы ты сам сознался, и заставлю тебя это сделать. Считай, что я пошел на принцип. Из-за особого к тебе отношения… В тюрьме ведь не только воровская власть, правда? И менты там козлы, честных арестантов обижают, так?.. Как бы тебя там не обидели, Баклажан… Ты меня знаешь и должен понимать, шучу я или нет. Я не шучу. Все очень серьезно.

Баклажан понял, вжал голову в плечи, опустив глаза. И куда только вся бравада делась!

– Сегодня спи спокойно, Вася, – дожимал его Максим. – Сегодня с тобой в хате ничего не приключится. А завтра… Не буду говорить, что будет завтра. Пусть это станет для тебя сюрпризом.

– И не боишься? – дрогнувшим голосом спросил задержанный.

– Главное, чтобы ты ничего не боялся.

– Так нельзя, начальник! Это беспредел! – Баклажан подавленно взглянул на Максима и снова опустил голову.

– Такой вот я плохой мент. Можешь пожаловаться на меня в прокуратуру.

Вася промолчал.

– Думай, Горников, думай. У тебя еще есть время.

Максим взял бланк, стал заполнять «шапку» протокола. И все время, пока он это делал, Баклажан пребывал в тяжком раздумье.

– Ну что, начнем, гражданин Горников? – Одинцов собрался начать допрос заново, но уже под протокол.

– Хорошо, это я заказал Нефелина, – сдался Вася.

– Причина?

– Ну, скажем так, личная неприязнь.

– А может, платежные терминалы?

– Ну, может, и платежные терминалы…

– Насколько я знаю, платежные терминалы – это бизнес Лукомора.

– А кто отвечает за этот бизнес? Я отвечаю. Так что Лукомор не при делах…

– Не сдашь Лукомора?

– Не сдам… Да он про Нефелина и не знает. Можешь подъехать к нему, спросить.

– И спрошу, не сомневайся.

– Только на меня не вали. Я Дмитрия Андреевича не сдавал, не сдаю и сдавать не собираюсь.

– Ты за него срок отсидишь.

– Не за него. За себя. И много не дадут… Я не давал команду «мочить» Нефелина. Его не должны были убивать. И если Радич накосячил, я не виноват.

– Виноват. Ты эту кашу заварил, тебе и расхлебывать. Организация убийства тебе светит. Лет на десять сядешь, и то в лучшем случае.

– Не надо меня вентилировать, начальник. Я все прекрасно понимаю… Дмитрий Андреевич не при делах, это мое последнее слово. Хочешь – прессуй, что хочешь делай, я тебе ничего не скажу.

– И запрессую.

– Не запрессуешь, – с фальшивым пренебрежением усмехнулся Баклажан. – Я тебя знаю, Максипес. Ты – гад, но не сволочь. Если Лукомора хочешь расколоть, ты его прессовать будешь. Его, а не меня… Меня ты уже расколол, а как там у тебя с Лукомором будет, я не знаю. Знаю только, что я его не сдам… Я все сказал!

Баклажан согнулся в поясе, склонил голову и затих, как будто выключился.

Максим в раздумье покачал головой, глядя на него. А ведь Вася прав, есть у майора Одинцова понятие о справедливости. Но при этом ему вполне хватит совести дожать его, выпытать правду о Лукоморе. Но что, если вор действительно не давал отмашку на Нефелина? Вася Горников не какой-то там «бык», на нем охранный бизнес, а это серьезное дело. Не исключено, что вор навесил на него и ответственность за платежные терминалы, которые он же и охранял…

* * *

На тумбочке у Лукомора зазвонил телефон. Так просто в фанфары бить не будут, значит, что-то случилось.

– Дмитрий Андреевич, тут Максипес образовался, – сообщил Штрих. – Гоблины с ним, из «мусарни».

Витя хорошо знал, кто такой Одинцов. Более того, он сам когда-то наклеил на него кличку Максипес.

– Они что, уху ели?

– Говорит, срочный разговор.

– Что ему надо?

– Просто поговорить… Я сказал, что вы спите, а ему по барабану… Вы же знаете, он не отстанет. Под воротами ночевать останется, но не уедет.

– Коврик ему брось, пусть ночует, – усмехнулся Лукомор.

– Утром он еще злее будет. Как бы спецназ не подтянулся.

– В караулку их проведи, я скоро буду…

Лукомор ненавидел Одинцова. Будь его воля, он бы скрутил ему голову собственными руками. Но, увы, с этим гадом приходилось считаться. Потому и выйдет он к нему на разговор. Начальника ГУВД и на порог бы не пустил, даже днем послал бы его в тухлые дали, а Максипеса среди ночи придется принять…

Он оделся и спустился вниз. Одинцов уже входил в холл.

– Что, Дмитрий Андреевич, не спится? – нахально усмехнулся он, останавливаясь возле белоснежного дивана.

Холл огромный, без малого сто квадратов площади, высотой в два этажа. Одинцов должен был потеряться в этом пространстве, но нет, он, казалось, занимал его целиком. Два опера с ним, такие же крепкие на вид, как и Максипес, но эти в глаза не бросались. Хотя ментовским духом от оперов несло не меньше, чем от их начальника.

– Да нет, я – человек, поэтому по ночам сплю. Это псы ночью служат.

– Да, я знаю, есть такие, – усмехнулся Одинцов. – Вас же когда-то с собаками охраняли, да? Думаю, вы еще увидите этих псов.

Лукомор скривился, глядя на незваного гостя. Две ходки за ним, плюс четыре раза под следствием сидел. Из последней такой «командировки» совсем недавно вышел. Максипес ему билет на кичу выписал. Суд мог его под залог выпустить, а Одинцов на принцип пошел, все гад сделал, чтобы меру пресечения не изменили. Так и шлифовал нары, пока дело не развалилось. В принципе ничего страшного не произошло, но капитан Одинцов с тех пор стал его лютым врагом. Впрочем, он и раньше житья не давал, так что его статус практически не изменился.

– А что такое, наглая твоя морда?

– Свои комплименты для себя побереги, – невозмутимо парировал Одинцов. – Они тебе еще пригодятся…

Лукомор набыченно посмотрел на него. Серьезный противник этот Максипес. И характер у него мощный, и сам он выглядел внушительно. Дубовой прочности голова на сильных покатых плечах, широкое скуластое лицо, раскосые, как у тигра, глаза, нос с горбинкой, в котором просматривалось отдаленное сходство с ястребиным клювом. И голова правильной формы. Даша говорила, что череп у него, как у истинного арийца… Нравился он Даше, но это не мешало ей раз за разом насылать на него смерть. Но не взяла Одинцова пуля, зато Даша уже на этапе. И выйдет очень не скоро…