Читать книгу "Ричард Длинные Руки - лорд-протектор - Гай Юлий Орловский"

Он поморщился:

– Сэр Ричард, с вашими шуточками… Кто-то в самом деле подумает, что в Писании есть такие гадкие слова. Народ неграмотный, но даже грамотные читать не любят, больно труд тяжелый. Проще мечом махать или дрова колоть. Вас любят, за вами идут – это главное. К тому же политику проводите, угодную церкви. Конечно, не так, как хотела бы сама церковь, но мы понимаем, что желания и возможности редко когда совпадают.

– Нельзя творить зло, – сказал я, – или ненавидеть какого бы ни было человека, хоть нечестивого, хоть еретика, пока не приносит он вреда нашей душе!

– Иоанн Златоуст, – сказал отец Дитрих, – хорошо сказал… и хорошо, сын мой, что помнишь такие золотые слова. Но, как сказали отцы нашего учения, тот не может иметь отцом Бога, кто не имеет матерью Церковь. А эти еретики…

– Какие из них еретики? – воскликнул я поспешно. – Отец Дитрих, это просто очень увлеченные работой люди! А Господь любит работающих и не любит праздных. Вы видели, чтобы эти люди когда-то пребывали в праздности?

Он посмотрел на меня гневно, затем черты лица смягчились.

– Да, похожи на муравьев, – проговорил он нехотя, – Божьих существ, которых Господь создал раньше человека, чтобы проверить, как будут смотреться и работать сообща люди… Но работа, сын мой, может идти и во зло, если человек не задумывается, одобрил бы ее Господь или нет. А вот если будет сверять с Божьими планами…

– Прослежу, – пообещал я поспешно. – Это ценные… блудницы! Мы их исправим. С их опытом работы заставим приносить пользу обществу.

Он милостиво благословил меня, я отвесил поклон, но не успел потащить найденное золото в свои покои, как сэр Растер, успев пораспоряжаться насчет установки ворот, увидел, что я все еще на том же месте, замахал руками и бодро направился к нам, весь сверкающий в доспехах, будто увешанный зеркалами.

– Отец Дитрих, – воскликнул он патетически, – Господь любит сэра Ричарда! И специально для него закопал у дороги та-а-а-акие бриллианты!

Отец Дитрих посмотрел на меня с вопросом в глазах.

– Вы нашли клад?

– Увы, нашел.

– Десятую часть на церковь, – решительно сказал отец Дитрих. – Только так можно смыть возможную кровь и преступления с этих нечестивых бриллиантов.

Растер крякнул и умолк, на лице виноватое выражение.

– Да, конечно, – ответил я поспешно. – А бриллианты продам и оплачу камнерубам их работу. Так что все только на благое дело.

Отец Дитрих кивнул.

– Да-да. А та десятая часть уйдет на уплату работникам типографии. А еще нужно закупить больше ткани для выделки бумаги. Ее понадобится много. И краски.

– Все решим, – пообещал я. – Вот оживится торговля, пойдут инвестиции, установим налоги… Никакие клады не понадобятся! Клады спасают от нищеты отдельных людей, но не государства.

Сэр Растер ощутил, что на него за промашку никто не сердится, взыграл и сказал, потирая руки:

– Мы там в лесу такой аппетит нагуляли! Самое время пойти и хорошенько пообедать!

Я удивился:

– Сэр Растер, мы же совсем недавно так хорошо перекусили! Какая была дивная рыба…

– Я поел, – ответил Растер с достоинством, – но не пообедал! Запомните, сэр Ричард, обедают только в хорошей компании! В одиночестве – всего лишь еда. Жрем, в смысле.

Отец Дитрих, уже довольный предстоящей долей бриллиантов и все никак не расставшийся с громадным томом Библии, сказал благожелательно:

– Когда однажды Лукулл обедал в одиночестве и ему приготовили один стол и скромную трапезу, он рассердился и позвал приставленного к этому делу раба. Тот ответил, что, раз гостей не звали, он не думал, что нужен дорогой обед, на что его господин сказал: «Как? Ты не знал, что сегодня Лукулл угощает Лукулла?»

Сэр Растер довольно взревел, вот уж не ожидал поддержки от инквизитора, с несвойственной ему торопливостью поцеловал отцу Дитриху руку, тот благословил милостиво, но принять участие в пире отказался, дескать, куда за стол с таким сокровищем. Растер предложил помочь отнести в кабинет, отец Дитрих прижал книгу к груди и отказался, сам отнесет, для него это не труд, а счастье.

Я наконец потащился к себе, в голове стучит: каков мой долг – быть гроссграфом или ревностным христианином? Почему, по мнению отца Дитриха, это входит в такое дикое противоречие? Как гроссграф, я обязан защищать всех, а также заботиться о благополучии и процветании Армландии. Я должен нещадно карать преступников, кем бы те ни являлись, а вот, как христианин, я должен заботиться о том, чтобы духовные заботы превалировали над мирскими… конечно, не впадая в крайности. Еще нужна и здоровая рыночная экономика. К сожалению, все эти маги, алхимики и колдуны уводят развитие общества в сторону, толкают на ложную тропку поиска легких путей, бездумного получения могущества и богатства…

С другой стороны, они платят налоги, а кто побогаче, еще и сверх жертвуют деньги то на помощь бедным, то на постройку дорог, то на украшение города.

Но я служу обществу! И в то же время – церкви. И когда интересы сталкиваются с такой сокрушающей силой, на чьей стороне я должен быть? Ни одна из них не кажется единственно правой.

Глава 5

На склоняющееся к западу солнце больно смотреть, весь мир под ним блестит и переливается огнями, словно везде просыпаны осколки слюды. Западная часть неба в клокочущих вулканах и тучах сизого пепла, солнце огромнеет и царственно алеет…

…а во двор крепости все въезжают и въезжают телеги и подводы с бревнами, досками, черепицей, грудами битой дичи. Босоногие погонщики щелкают кнутами, направляя в сторону бойни стадо овец. Прошел отряд стражников, время сменить караулы, а возле кухни нарастает оживление, ворота винного подвала распахнуты, возле них сэр Растер размахивает руками, указывая, что и куда, а дюжие мужики выкатывают солидных размеров бочку…

Я вздохнул, сэр Растер верен себе: если не поход – то пир, а для чего еще живет человек? Но для меня важнее вон те люди, крепкие и кряжистые мужчины, прибывшие в длинной повозке на тяжелых колесах. В упряжке не кони, а могучие волы, что значит: работники прибыли со своим инструментом, запросят больше.

Пока пир не начался, я поспешно спустился. Каменотесы дружно сдернули с голов шапки и поклонились, но не чересчур, они не мои люди, а кто чересчур роняет достоинство, тому и платят меньше.

Вперед выступил мужик с длинными волосами и бородой, где седых волос больше, чем черных, но здоровенный и мускулистый, как выросший на камнях дуб.

– Мастер Маргулер, – назвался он. – Линдон Маргулер.

– Приветствую, мастер Маргулер, – сказал я. – Работу вы знаете, вижу. И не новички. Аванс выдам сейчас, а к работе чем раньше приступите, тем больше заработаете. Плачу от объема вырубленного…

Он спросил с сомнением: