Читать книгу "Охота. Я и военные преступники - Чак Судетич"

К концу 1990-х годов отношение ко мне банковского сообщества Швейцарии стало меняться, по крайней мере, с внешней стороны. Думаю, некоторые начали понимать преимущества работы банков в правовых Рамках, не допускающих отмывку денег и другую деятельность, связанную с мафией. Деловые отношения с преступниками подрывают доверие к законному бизнесу, особенно к банкам и юристам, а на репутации Швейцарских банков при каждом разоблачении их связи с наркоторговцами и другими представителями организованной преступности оставалось пятно. Сегодня Швейцария — одна из ведущих стран мира в области противодействия отмыванию денег в банковской сфере. Продолжение борьбы зависит только от политической воли.

В 1998 году корреспондент журнала Time спросил меня, о какой работе я мечтаю. «Хочу стать главным обвинителем Международного уголовного суда», — ответила я. Недавно был принят Римский статут, договор, учреждающий Суд, но пройдут годы, прежде чем первый постоянный международный суд по военным преступлениям откроет свои двери. Я никогда не стремилась стать главным обвинителем трибуналов, учрежденных ООН для привлечения к суду лиц, ответственных за военные преступления в Югославии и Руанде, а предполагала служить в должности швейцарского прокурора до самой пенсии. В июне 1999 года, пока мои сотрудники собирали информацию по делу высокопоставленного швейцарского военного, обвиняемого в коррупции, мне позвонил Якоб Келленбергер, госсекретарь Швейцарской конфедерации (сейчас он занимает пост председателя Международного комитета Красного Креста). Келленбергер спросил меня, согласна ли я, если правительство Швейцарии выдвинет меня кандидатом на должность Главного обвинителя Гаагских трибуналов. Я не возражала, но дала согласие в уверенности, что никогда не получу эту должность. Однако такой шаг был нужен Швейцарии, абсолютно нейтральной стране, десятилетиями не вступающей в ООН, которая в очередной раз пыталась снова влиться в мировое сообщество. Келленбергер подтвердил мои мысли: «Шансов, правда, у вас почти нет, так как Швейцария не является членом НАТО или Европейского союза».

В июле я отдыхала в Тоскане, Италия. Мне позвонили из Берна и сообщили, что Кофи Аннан, генсек ООН, хочет незамедлительно увидеться со мной в Нью-Йорке и обсудить мое назначение на пост Главного обвинителя Гаагского трибунала. Я все еще считала, что у меня нет никаких шансов получить эту должность. Фактически, она мне была не нужна. Я ответила, что не буду прерывать отпуск лишь для того, чтобы слетать в Нью-Йорк на встречу, не имея для этого серьезных оснований. Через месяц у меня была запланирована поездка в Мексику по делу Салинаса. Я сказала, что могу остановиться в Нью-Йорке, если у Аннана не пропадет желание встретиться со мной.

Итак, в августе я на несколько дней задержалась в Нью-Йорке. В представительстве Швейцарии в ООН мне сказали, что Аннан действительно намерен назначить меня на эту должность в Гааге. Недавно закончились натовские бомбардировки Сербии. Россия и Китай не хотели, чтобы новый главный обвинитель назначался из стран НАТО, а страны НАТО явно не желали назначенца из России, Китая или бывших неприсоединившихся стран. Первый обвинитель трибунала был из Южной Африки. Наиболее приемлемый компромисс представлял собой кандидат из Швейцарии, которая не входила ни в НАТО, ни в Европейский союз, ни в ООН.

«Нет, я не могу принять это предложение, — заявила я. — Ни в коем случае. Я — генеральный прокурор Швейцарии и готовлюсь к важному судебному процессу. Его провести могу только я. Мой заместитель не справится с этой задачей».

За день до встречи с Аннаном, во время пробежки в Центральном парке, я обдумывала свой ответ: «Bene, скажу я им. Спасибо, нет. Нет, нет, нет, grazie». На следующее утро, перед моим визитом в штаб-квартиру ООН, глава представительства Швейцарии в ООН сообщил мне, что президент Швейцарии Рут Дрейфус хочет поговорить со мной по телефону. Дрейфус сказала, что мое согласие на эту должность повысит престиж Швейцарии. Она очень настаивала на своей просьбе, и в заключение разговора я сказала, что подумаю.

Я уже встречалась с Кофи Аннаном в пору его пребывания на посту главы департамента ООН по миротворческим операциям. Мой брат Флавио, который в детстве спас нашу дворнягу, вколов псу антивенин, и который знакомил меня с будущими врачами во время учебы в медицинском институте, стал хирургом. В период работы в составе миротворческих сил он встречался с Аннаном. Будучи генеральным прокурором Швейцарии, я периодически участвовала в ежегодном Мировом экономическом форуме в Давосе. Однажды брат попросил меня найти Аннана и передать ему привет. Так я впервые встретилась с ним. Мы поговорили о Флавио, о нескольких делах, связанных с коррупцией, но ни слова не сказали о Югославии. На этот раз в Нью-Йорке он настоятельно уговаривал меня занять должность главного обвинителя трибуналов. Настаивая на своей просьбе, он напомнил мне, что швейцарское правительство тоже желает видеть меня на этом посту. Я попросила время на обдумывание. Он дал неделю. В нашей жизни неделя — не срок. Слишком мало, чтобы определиться, где ты и чем станешь заниматься. Будь у меня месяц на размышления, я бы точно отказалась. Но зная то, что я знаю сейчас, я бы пожалела о своем отказе.

Вернувшись в Берн, я встретилась с Рут Дрейфус, министром иностранных дел и министром юстиции, и сказала им, что не хочу работать на ООН в Голландии. У меня важная работа в Швейцарии. Одной из причин отказа была зарплата. Мне хотелось и дальше иметь возможность покупать сумочки от Луи Вуиттона. Вместо того чтобы воспользоваться предоставленным недельным сроком и переговорить с Луизой Ар-бур, которая в это время занимала пост главного обвинителя трибуналов, я осталась в Берне, и продолжала настаивать на своем отказе. Многие члены правительства, конечно, хотели, чтобы я поехала в Гаагу поднимать престиж Швейцарии в глазах международной общественности. Однако немало швейцарских банкиров, военных и чиновников просто мечтали, чтобы я убралась из страны. Возможно, об этом мечтал и российский президент.

Прошло два-три дня, прежде чем я сообщила Дрейфус, что принимаю предложение. В следующий четверг, 12 августа 1999 года, Аннан приехал в Женеву на празднование 50-й годовщины подписания Женевских конвенций, основных законов международного сообщества о войне и правах человека. После торжеств в зале «Алабама» мэрии Женевы я встретилась с Аннаном, чтобы дать окончательное согласие. Министерство иностранных дел прислало сопровождающего, чтобы я в последний момент не передумала.

Аннан немедленно представил меня нескольким сотням журналистов. Я, конечно, не чувствовала себя невестой, насильно выдаваемой замуж, но беспокоилась больше, чем при поездке в Палермо. Английским я владела очень плохо, несмотря на то, что в интернате, в Ингенболе, мы говорили на этом языке по понедельникам и вторникам. Я кое-как сумела выразить благодарность ООН за то, что она оказала мне и моей стране, Швейцарии, честь, назначив меня главным обвинителем двух международных трибуналов. Я выразила сердечную признательность Аннану за мое назначение и подчеркнула, что особое внимание буду уделять преступлениям против женщин и детей. «Я всегда служила только закону, — сказала я журналистам, — и планирую продолжать работу в этом направлении. У меня будет много врагов, но это меня не волнует. Для того мы здесь и работаем».