Читать книгу "Ты свободен, милый! - Джейн Фэллон"

Фильмы, которые ему нравятся;

Его вкусы вообще;

Его секретарша Дженни;

Его уши (по правде сказать, самые обыкновенные уши, просто Хелен уже была на взводе);

Его туфли от Прада — наверняка куплены женушкой (тут она была права);

Его часы «Тэг» — то же самое (не угадала);

Его жена.

Список получился внушительным, на две страницы. Хелен позвонила родителям, чтобы пожелать им счастливого Рождества, и затем улеглась на диван — смотреть телевизор и ждать, пока пройдет похмелье.

На следующее утро гости Мэтью и Софи тоже вовсю хлебали воду с растворимым «Алка-Зельцером». Атмосфера накалилась еще сильнее. Дети вскрыли подарки; взрослые перестали притворяться, будто все они друг друга любят, и скандалы возобновились с новой силой. Хозяева дома приготовили обед в звенящей тишине, отказавшись от помощи родителей Софи, Билла и Элис. Те тоже внесли свою лепту: они рассказывали про то, какая Софи была в детстве, хотя слушатели не проявляли к их историям ни малейшего интереса. Эдвин старательно отводил глаза от Луизы, которая, в свою очередь, не смотрела на Аманду.

Когда гости поглощали ретрококтейли с креветками, Мэтью извинился и встал из-за стола. Выйдя в сад, он набрал мобильный номер Хелен. Наверное, она уехала к родителям, решил он. Хелен ведь не рассказывала ему о своих одиноких рождественских ужинах.

Узнав номер, Хелен ответила с натренированной беззаботностью.

— Я просто звоню пожелать счастливого Рождества.

— Хи-хи… М-да.

— Извини, что повел себя как последний кретин. Я знаю, ты переживала, и я правда… ну, я в самом деле хочу попросить у тебя прощения.

— Да не за что, — Хелен удавалось притворяться просто виртуозно.

— Значит, я прощен, Хелли?

— Точно. — Мэтью стало не по себе; не таким он представлял себе их примирение.

— Ты в порядке?

— Ага.

— Хорошо проводишь время?

— Фантастически. Мэтью немного помолчал.

— Где ты была вчера вечером? Хелен поняла, что победила.

— Извини, меня зовут. Я должна помочь маме. Пока.

Она отключилась, не услышав прощальных слов Мэтью:

— Я люблю тебя.

В таких случаях Хелен обычно ликовала. А сегодня она не только справилась с собой, но и он позвонил первым! Как ни странно, она перенесла победу относительно спокойно. Побродила по квартире, нашла свой список и добавила в него еще один пункт:

«То, как он называет меня Хелли».

Мэтью нажал отбой. Сердце колотилось как бешеное. Что-то случилось! Она всегда так радовалась, когда он звонил ей на Рождество! Сразу снимала трубку — как будто весь день сидела у телефона и ждала его звонка. В общем, так оно и было. И заканчивал разговор всегда он — либо звали дети, либо пора было садиться за стол, либо гости собирались играть в шарады. Хелен цеплялась за него, спрашивала, когда он перезвонит, говорила, как она несчастна, как она скучает по нему. Сегодня она не сразу подошла к телефону… Впервые в жизни Мэтью понял, что не является хозяином положения.

На Бартоломью-роуд отправились спать рано. Вечер прошел напряженно, несмотря на викторину, устроенную Софи для развлечения гостей. Оставшись одни, Мэтью и Софи снова поссорились. Мэтью целый день ждал новой ссоры; после разговора с Хелен он отчего-то злился на Софи, сам не понимая за что. Она начала первой, он только этого и ждал.

— Какая муха тебя укусила за обедом?

Софи даже не поняла, почему они дико поскандалили. Мэтью осыпал ее обвинениями; она тщетно пыталась оправдаться. Он винил ее во всех смертных грехах: она не понимает, сколько стрессов ему приходится испытывать на работе; она вообще перестала выбираться в свет и следить за собой; зачем ее мать интересуется, почему он так часто задерживается на работе…..

— Она меня оскорбила! — кричал он. — Намекала, будто я не справляюсь со своей работой, уделяю недостаточно внимания детям — и мало ли что еще!

— Ничего она тебя не оскорбляла. — Софи тоже повысила голос. — Хотела просто пообщаться с тобой. Просто неудачно выразилась, только и всего.

В пылу ссоры Мэтью обвинил жену в том, что они все реже занимаются любовью, в том, что он из сил выбивается, пытаясь продвинуться по карьерной лестнице, — а также, как ни странно, в том, что она плохо одевается.

— Это старомодно! — кричал он.

— Какое, черт побери, тебе дело до того, что я надеваю на работу? — вспылила она в ответ. — Ты и сам едва ли подойдешь для рекламы на обложке журнала для мужчин!

Софи видела мужа таким злобным всего раз в жизни — тринадцать лет назад, когда она сообщила ему, что беременна. Сбросив маску ответственного главы семьи, он вопил, что не хочет снова проходить через отцовство. Он уже все знает, черт побери! Как она посмела забеременеть, не посоветовавшись с ним? Софи обозлилась. Как он посмел сделать ей ребенка, не посоветовавшись с ней? Тогда Мэтью заявил, что мысли о ребенке стесняют и сковывают его; он устал от отношений, в результате которых чувствует себя загнанным в угол. Потом он уверял, что не намерен связывать себя какими-либо обязательствами — снова недосыпать и жертвовать свободным временем и поездками в гости. В довершение всего он заявил, что ему противно смотреть, как любимая женщина раздувается, словно воздушный шар, и у нее появляются растяжки и варикоз. Он любит ее такой, какая она сейчас; если честно, неприятно смотреть, как уходит ее красота.

— Почему же ты в таком случае на мне женился? — спросила тогда Софи.

— Потому что я люблю тебя! — воскликнул он так театрально, что Софи в ту секунду возненавидела мужа.

Всю ночь она ворочалась без сна, представляя, как разведется и будет растить ребенка одна. К утру у нее в голове сложился подробный план дальнейшей жизни: она снимет квартиру, устроится работать на неполный рабочий день. Но Мэтью извинился — как он всегда делал, излив душу и высказавшись, — и она его простила. Во время беременности она действительно очень уставала; в организме шел гормональный сбой, и Софи боялась, что не сможет одна пережить грядущие восемь месяцев. Прошло несколько недель, и Мэтью начал проявлять к ней повышенный интерес — если честно, его забота иногда даже раздражала. Он без конца спрашивал, что происходит у нее внутри, и всем рассказывал о ее беременности. Он принимал активное участие в выборе места и способа родов («Нет, Мэтью, я не хочу рожать в бассейне, я хочу рожать в нормальной больнице, причем с обезболиванием!»). Во время родов он находился рядом — держал ее за руку, дышал вместе с ней, считал схватки. Если честно, ему тогда здорово досталось. Через два года, когда Софи сообщила, что снова ждет ребенка, он завопил от радости, подхватил ее на руки и закружил по кухне.

Впрочем, он больше не подавал ей чай в постель и не извинялся после ссор. Теперь он все больше молчал. А еще — Софи все чаще украдкой ловила на себе его странные, тревожно-виноватые взгляды, когда Мэтью думал, что она на него не смотрит.