Читать книгу "Смертельный треугольник - Фридрих Незнанский"

— Я в этом уверена, просто убеждена! Мила была не такой человек, чтобы, впав в депрессию, наглотаться таблеток. Она бы никогда, никогда не сделала такой шаг! Это совершенно не в ее характере. Депрессия, говорил мне следователь раз двадцать. Депрессия! Тьфу! Да какая, к черту, депрессия?! Ее убили.

При слове «депрессия» Гордеев чуть вздрогнул и снова сам себе удивился. Его обычная апатия рассеивалась как дым. (Слово «убийство» было для него более привычно, и, как ни грустно, на него он почти не отреагировал.)

— Видите ли, Яна Станиславовна, — осторожно сказал адвокат, — близкие люди всегда не верят таким вещам. Как правило… — уточнил он. — Я, Яна Станиславовна, сталкивался с подобными ситуациями неоднократно и…

— Перестаньте называть меня Яной Станиславовной! — прервала она.

— А как же вас называть? — удивился Гордеев. — Или это имя-отчество — очередная мистификация и очередной актерский этюд, который вы на мне отрабатываете?

— Я не в том смысле, — поправилась она. — Зовите меня просто по имени.

— Хорошо, — улыбнулся он. — Видите ли, Яна, хотелось бы оперировать какими-то доказательствами, опровергающими точку зрения официального следствия, — это во-первых. А во-вторых, я должен знать, зачем вам это все? Вы извините меня, но надо смотреть правде в глаза. Сестру вы все равно не вернете, а шум может подняться большой, который, не исключено, навредит вашей карьере. Кто может предвидеть результат заранее? Или у вас есть еще какой-то мотив ворошить прошлое?

Она молчала, нервно прокручивая между длинными, тонкими пальцами зажигалку. Гордеев ждал. Еще не задав вопрос, он знал, что попал в десятку. Разумеется, у девчонки был еще какой-то мотив. Вообще-то самоубийство — не такой уж сокрушительный удар по семейной репутации. Мали ли какие решения люди принимают в конце концов! Многие выдающиеся персоны уходили в мир иной именно таким образом. Нет, тут дело было в чем-то другом. Яна Маевская явно не походила на бездельницу, которой некуда девать время и деньги. Тем более что от своего режиссера она могла знать, что гонорары за свои услуги адвокат Ю. П. Гордеев берет вполне солидные — разумеется, от тех, кто способен их заплатить. Бывали в его практике дела, за которые он брался совершенно бесплатно, и не раз. Но сейчас явно не тот случай, где подобный юридический альтруизм может иметь место. Яна не дура и должна это понимать. И понимает. Так что же?

Она щелкнула зажигалкой и посмотрела на пламя. Гордеев тоже невольно засмотрелся на длинный сиренево-красный язычок. Усмехнувшись, вспомнил присказку о том, на что человек может смотреть без устали: на то, как горит огонь, и на то, как бежит вода. Впрочем, недавно они с Турецким вывели новую формулу: больше всего человек любит смотреть на то, как работает другой человек.

Наконец Яна сказала:

— Я продала коллекцию картин, которые долгие годы собирал наш отец. И выручила немалые деньги. Часть этой суммы я готова вручить господину адвокату сегодня же — наличными.

— Вы не совсем ответили на мой вопрос. Какие у вас основания считать гибель вашей сестры насильственной? Это то, что интересует меня в первую очередь, и если я сочту ваш ответ удовлетворительным, тогда имеет смысл дальнейший разговор.

Она посмотрела ему прямо в глаза своим пронизывающим темно-синим взглядом и спросила:

— Я могу быть уверена, что любое сказанное здесь слово никто не узнает?

— Разумеется.

— Тереза сказала мне: «У пани Милы не все в пожонтку». Понимаете? Она предвидела!

— Это по-польски, да? Смысл ясен: все не так. Но кто такая Тереза?

Оказалось, Тереза Соколовская — экономка покойной сестры Яны. Сейчас она живет в Польше. Мила Монахова доверяла ей и возила ее повсюду с собой — и в Москву, и в Нью-Йорк, и в Париж, и в Африку. Правда, незадолго до смерти Мила как будто ее рассчитала, и пани Соколовская вернулась к себе в Польшу. По словам Яны, она была очень напугана случившимся. Так вот, эта пани Тереза в разговоре с Яной по телефону, когда она уезжала из Москвы, и произнесла странную фразу про то, что «не все в пожонтку».

— И из этих слов вы сделали вывод, что вашу сестру убили?

— Да, я думаю, полька просто боится об этом говорить. Может быть, действительно она знает убийцу, а?! — сказала Яна, затягиваясь сигареткой. — Но я больше не смогла с ней переговорить. Я просто не знала, куда ей звонить.

Гордеев вздохнул. Ну и история.

— Вы говорите, Мила ей доверяла, но незадолго до смерти рассчитала. Как одно с другим сочетается?

— Я… не знаю. Я как-то об этом не думала вообще.

— Ну, конечно. А Тереза была в доме, когда Мила умерла?

Яна отрицательно покачала головой. Потом встрепенулась.

— Знаете что, Юрий Петрович, я сейчас подумала? Мила могла ее рассчитать понарошку! Она могла дать ей на хранение какие-нибудь ценные вещи, например…

— Например?

— Ну не знаю, например, фотографии каких-нибудь людей, которые были причастны к ее гибели. И для этого ее как бы выгнала. Чтобы ее никто не искал. Вот.

Гордеев усмехнулся про себя, чтобы не обижать клиентку, и только покачал головой укоризненно:

— Яна, подумайте, ради бога, что вы говорите. Ваша сестра дала своей экономке фотографию человека, который должен был ее убить? Она что, знала это заранее? И при чем тут экономка?

— Ну тогда я не знаю! Просто мне так показалось… Вы же адвокат, вы и разбирайтесь. Мне кажется, эту Терезу надо найти.

— Хорошо. — Гордеев записал имя и фамилию. — Где она живет?

— В Польше. Я не знаю. В Лодзи у нее были родственники.

— Я все проверю… Так, а теперь давайте по порядку. Расскажите мне сперва, какие шаги вы уже предпринимали и что вам в результате этого стало известно. А я по ходу буду задавать вопросы. И не забегайте вперед, пожалуйста, договорились?

Оказалось, что Яна уже была на приеме у некоторых должностных лиц. Пытаясь возобновить следствие, она посетила чиновников Министерства юстиции и даже Генпрокуратуры — все безрезультатно. С ее точки зрения, дело было скоропалительно прекращено следственными органами. Но они, эти органы, посчитали, что знаменитая актриса умерла от передозировки снотворных препаратов, которые она приняла вместе с изрядной дозой бренди.

— А она принимала вообще снотворное? — поинтересовался Гордеев.

— Как вам сказать?.. Я точно не знаю, мы последний год не слишком часто виделись. Я уверена лишь в том, что последнее время Мила Монахова пребывала в депрессии, так как незадолго до гибели развелась со своим американским мужем. И сильно переживала это событие. После очередных съемок она вернулась из Лос-Анджелеса в Москву, где и прожила два последних месяца.

— Пребывая в депрессии? — снова уточнил Гордеев, слегка поеживаясь.

— Да.

— Вы знаете ее лечащего врача?