Читать книгу "Мой порочный маркиз - Констанс Холл"

Гарольд понял ее намек.

— Ты по поводу денег? Я тебе все объясню.

— Объяснения здесь не требуются. Мы оба знаем, что это сделал ты. — Меган не выдержала и вышла из себя. — Как ты мог? — затараторила она. — Те деньги принадлежали мне. Обществу. Они предназначались для благотворительной цели. Ты не имел права их брать!

— Я думал, что сумею их удвоить. — Гарольд не мог смотреть сестре в глаза и поэтому уставился в пол.

— Ты всегда так думаешь.

— Я верну.

— Но не при помощи тех ужасных людей, которые только что ушли отсюда, — сказала Меган. — Ты и так должен им двадцать тысяч. — Кровь отхлынула от ее лица при мысли о том, какое огромное богатство растрачено понапрасну.

— Ты подслушала наш разговор? — изумился Гарольд. В его расширившихся глазах застыло недоверие.

— И рада, что это сделала. Как ты мог позволить этим страшным людям так тебя закабалить? В них обоих есть что-то порочное. Оказывается, они хотят кого-то убить. И думать не смей, чтобы им помогать!

— Ты все неправильно поняла. — Гарольд заставил себя поднять голову, чтобы встретиться взглядом с сестрой. — Просто у них такой ритуал посвящения новичков, но это только для видимости. На самом деле никто не собирается никого убивать. Ведь ты и сама так не думаешь. Ты понимаешь, это шутка, Мэгги.

— Мне так не показалось. — Она пронзила брата своим острым взглядом.

— И тем не менее это правда.

— Мне нет до них никакого дела. В любом случае я им не верю. Ты должен выплатить долг и, пока не поздно, выйти из этого клуба.

— Я не могу. Мы… — Слова словно повисли в воздухе, и лицо Гарольда приняло страдальческое выражение.

— В чем дело? Говори.

— Мы в капкане, и в данный момент выхода из него нет.

— У нас еще остается Фенвик-Холл, — сказала Меган. — Ты можешь получить заем под залог собственности.

Гарольд вздрогнул от ее слов, будто его ударили. Его темно-золотые брови вытянулись в прямую линию. Он откинулся назад и в изнеможении привалился к двери, не говоря ни слова.

— О нет! — вскричала Меган. — Не может быть! Ведь мы не потеряли мой дом? Скажи мне! Он мой. Папа знал, что я никогда не выйду замуж. Он передал его тебе в доверительную собственность для меня. О Боже! Гарольд, ты проиграл то, что тебе не принадлежит!

Гарольд поднял на нее глаза. Ему не понадобилось произносить ни слова — ответ был написан у него на лице.

Меган почувствовала, как у нее подкашиваются ноги, и была вынуждена схватиться за перила, чтобы не упасть.

— Я тебе все объясню. — Гарольд посмотрел на нее с мольбой.

— Не надо, — сказала Меган. Она смотрела на него в упор, неспособная отыскать в сердце даже крупицу сочувствия. — Этому нет и не может быть объяснения. Ты болен. И твоей нездоровой страсти мы обязаны всеми нашими потерями. Какой же ты эгоист! Как ты посмел проиграть мой дом? Он давал нам средства к существованию. Ты обо мне нисколечко не думаешь. Где я теперь буду жить? — Она тяжко вздохнула, затем вспомнила про сторожку. — Хотя, наверное, можно жить и в охотничьем домике.

— Нельзя, — сказал Гарольд.

Чаша терпения переполнилась. Меган бросилась на него с кулаками.

— Как ты мог? Мы всегда встречали там Рождество! Это такое памятное место! Я хотела поехать туда в этом году! — Она захлебывалась словами, задыхаясь от спазма, сдавившего ей горло. Пока она колотила Гарольда в грудь, его лицо становилось все более расплывчатым и вскоре вовсе исчезло за слезами. В конце концов она сложила оружие.

С охотничьим домиком были связаны самые дорогие ее воспоминания. После смерти матери — она умерла пять лет назад от чахотки — Меган вместе с отцом на время поселилась там. Отец прожил только на два года дольше, и те два Рождества были для девушки самыми счастливыми в жизни. Мать никогда не могла примириться с тем, что их единственный общий ребенок родился с уязвимой кожей. Впоследствии этот изъян воздвиг между матерью и дочерью невидимую стену отчужденности. Оставшись вдвоем с отцом, Меган сразу почувствовала себя раскрепощенной. Они жили душа в душу и все больше привязывались друг к другу, пока отца не свел в могилу тот же недуг. Теперь не осталось и домика.

Она оглянулась на лестницу, где стоял Гарольд.

— Я уезжаю домой, в Фенвик-Холл.

— Я же сказал — туда нельзя ехать. Усадьба нам больше не принадлежит.

Меган впилась ногтями в дубовые перила.

— Пока новый собственник не заявит свои права, я буду жить там. — Она сделала шаг вниз, но голос Гарольда снова ее остановил.

— Ты не можешь уехать. Я обещал твою руку новому хозяину Фенвик-Холла. Тебе придется остаться здесь и принять его ухаживания.

Меган обернулась. Лицо ее полыхало негодованием.

— Ты не имел прав на это поместье, а на меня тем более! Как ты мог обещать мою руку какому-то игроку? Я презираю этого человека уже за одно то, что ему все равно, на что играть. Ты ставишь на карту наше поместье, а он его принимает! — Ее всю трясло, и она еще крепче вцепилась в перила.

— Не суть важно, какой это человек, такой или сякой, одобряешь ты его или нет. Он богат — и этим все сказано. Как тебе известно, браки заключаются по договоренности. Так было и будет. Когда я обещал ему твою руку, я думал о твоем благополучии.

— Разумеется, — сказала Меган голосом, полным презрения.

Они с Гарольдом молча смотрели друг на друга. Ей незачем было рассказывать, что она думает на этот счет. Оба и так знали, почему он сделал на нее ставку. Больше у него ничего не было. В ней вдруг заговорило непокорство, и она последовала своему капризу.

— Меня не интересует, что из этого последует, но я никогда не выйду замуж за того джентльмена. Это мое окончательное решение.

Гарольд рывком погрузил руки в свою светлую шевелюру и с силой провел пальцами, будто собирался вырвать все волосы.

— Ты выйдешь за него замуж. У тебя нет выбора. Пока тебе не исполнится двадцать один год, я твой опекун. И до той поры ты будешь делать то, что я прикажу.

— Слава Богу, через два месяца я достигну независимого возраста. Тогда ты не сможешь повелевать мной.

Посуровевшее лицо Гарольда стало похоже на непробиваемую маску.

— Пока суд да дело, я использую свои опекунские полномочия.

— Твое опекунство уже принесло свои плоды. Я потеряла свое наследство, а теперь ты принуждаешь меня к браку с незнакомым человеком.

— Он один из самых богатых и влиятельных людей в Лондоне, — сказал Гарольд. Раскаяние, звучавшее ранее в его тоне, полностью растворилось в раздражении. — Ты не смеешь отказывать ему. Тебе чертовски повезло, что я его заарканил. Приданое у тебя очень скудное, титула нет, и… если посмотреть правде в глаза, ты без пяти минут старая дева. Не велик подарок. Вдобавок ко всему день и ночь не вынимаешь носа из своих книжек. Какой мужчина захочет такую жену?