Читать книгу "Гонка - Клайв Касслер"

Белл постучал в парадную дверь. Никто не ответил. Он нажал. Массивная дверь была не заперта.

— Эй! — громко позвал Белл. — Есть кто дома?

Не получив ответа, детектив вошел. Прихожая переходила в большой зал, огромный, светлый благодаря высоким окнам. В обоих концах зала были устроены массивные камины высотой двадцать футов. На тканых коврах — простые деревянные стулья и диваны. На стенах мрачные европейские картины маслом в золоченых рамах. Высоко над головой — потолочные балки. Стены и потолок оклеены берестой.

Рослый детектив переходил из одной роскошной комнаты в другую.

И сердился все больше. Отпрыск известного бостонского банкирского семейства, унаследовавший состояние деда, Исаак Белл был знаком с привилегиями, какие дает большое богатство, и сам их не чурался. Но за этот так называемый «бивак» платили из капитала, нажитого на страданиях ни в чем не повинных мужчин, женщин и детей. Создавая свою империю, Гарри Фрост совершил столько злодеяний, что трудно было бы выделить из них что-нибудь одно, если бы не взрыв в Чикаго, когда он уничтожил конкурента — распространителя газет. Динамит Фроста убил трех мальчишек, ожидавших газеты. Самому старшему из них было двенадцать.

Шаги Белла гулко звучали в пустых коридорах и на лестнице.

У подножия лестницы ему на глаза попалась тяжелая дубовая дверь, украшенная шляпками гвоздей.

Белл взломал замок и увидел просторный винный погреб, вырубленный в скале. Он шел между полками, отмечая прекрасные вина урожая последних двадцати лет, много кларета 69 и 71 годов и поразительно редкие бутылки лафита 1848 года, уложенные здесь за двадцать лет до того, как барон Ротшильд купил поместье Медок. Фрост закупил даже длинный ряд бутылок «Шато-икем» урожая 1811 года — вино кометы. Хотя, судя по убожеству картин наверху, подделку можно было заподозрить и здесь.

Выйдя из винного погреба, он вдруг остановился, заметив большую свадебную фотографию на центральном столе. Гарри Фрост в цилиндре и визитке свирепо смотрел в камеру. Отлично сшитый костюм не мог замаскировать его мощную фигуру, а цилиндр делал его еще шире. Белл внимательно разглядывал снимок. Он понял, что Фрост вовсе не такой тучный, каким может показаться. В его длинноногой фигуре была некая гибкость, он походил на человека, всегда готово го к прыжку. Свирепый, как снежный барс, охарактеризовал его Ван Дорн. И не менее проворный, подозревал Белл. И сильный.

Рядом с ним Джозефина казалась ребенком. «Но лицо у нее смелое», — подумал Белл. В нем было еще кое-что — стремление к приключениям, как будто она пустилась в неведомый и опасный путь, надеясь на лучшее.

За этой парой в напряженных позах семья, похожая на группу деревенских жителей, нарядившихся для похода в церковь. Белл узнал каменный камин за ними. Фотография сделана здесь же, в большом зале. Во всех лицах — черты семейного сходства, но лицо Фроста свидетельствует, что здесь только родственники Джозефины.

Белл вышел наружу. Обошел дом и осмотрел пристройки. Каретный сарай переоборудовали в тир, в застекленных шкафах — целый арсенал: пистолеты и ружья. В таких же шкафах коллекции мечей, абордажных сабель, выкидных ножей и кинжалов.

В гараже дорогие автомобили: лимузин «паккард», «Скимбоат-Палмер-Сингер», «Ланчия-Торпедо» — и несколько мотоциклов. Эти машины соответствовали представлению Белла о Фросте как о непоседливом отшельнике. Фрост жил как король, но и как отшельник. «Бивак» был не столько поместьем, сколько укрытием, и Фрост, как все преступники, всегда был готов быстро исчезнуть. Похоже, Фрост знал, что, несмотря на все свое богатство и влияние, обязательно совершит нечто ужасное и должен будет испариться.

Белл заглянул в кузницу. Горн был холодный. В груде обломков он увидел согнутые подковы. И вспомнил, что Фрост гнул руками подковы, чтобы продемонстрировать свою силу, а потом его головорезы в Чикаго подбрасывали эти подковы в спальни вдовам его конкурентов. Пьяницы в салунах Вест-Сайда рассказывали, что Фрост ударом кулака убил ломовую лошадь.

Над грудой согнутых подков, почерневших от дыма, висел памятный диплом в рамке, полученный Фростом за благотворительность. Белл повернулся и вышел на солнце, повторяя про себя имена мальчиков-газетчиков: Уолли Лафлин, Бобби Керуак, Джой Лендсдов. Похороны были торжественными; друзья мальчиков поддержали традицию газетчиков, наняли плакальщиц, оплатили некрологи и письма с соболезнованиями. А священник обещал матерям, что Уолли Лафлин, Бобби Керуак, Джой Лендсдов, едва расставшиеся с детством, найдут лучшее место на небе.

На берегу озера располагался лодочный сарай. В нем Белл увидел лодки, каноэ и парусную яхту со спущенной мачтой. Оттуда по высокой траве он прошел к ангару. Там обнаружились части нескольких летающих машин. Но у машины, которую он видел издали, не хватало мотора и пропеллеров.

Он услышал у коптильни голоса.

Белл неслышно направился туда, стараясь прятаться за каменным зданием, чтобы его не увидели те, кто разговаривал на другой стороне. Потом остановился. Голос продолжал звучать. Казалось, какой-то человек средних лет или старик взял в плен слушателя. Белла поразил акцент. Человек произносил «а», как в районе Адирондака. Но это не коренной житель штата Нью-Йорк, в его голосе отчетливо заметны следы чикагского произношения.

Говоривший жил в знаменитом районе Леви, где царил порок и ежедневно происходили преступления.

Глава 4

— Хочешь заработать кучу денег, открой бордель. Что? Нет, нет, нет. Не здесь! Какой тут клиент? Коровы? Нет, езжай в Чикаго. Переезжаешь отсюда на Вест-Сайд. За шесть тысяч покупаешь дом. За несколько сотен баксов нанимаешь плотника, и он делает перегородки. Набираешь десять девушек. Двадцать посещений за ночь. Доллар посещение — тебе не нужен дешевый дом, по пятьдесят центов; половину отдаешь девушкам. Дом окупается за два месяца. И с этого времени ты каждый месяц зарабатываешь по три тысячи. Прибыль!

— У меня здесь работа, — произнес другой голос, более молодой и медлительный.

Белл снял широкополую шляпу, чтобы заглянуть за угол. Говоривший, человек средних лет, сидел на бочке спиной к нему. Он был в рубашке и жилете, на голове котелок, в руке бутылка пива. Молодой оказался деревенским парнем в соломенной шляпе. Он держал ведро и грабли.

— И не забудь про прибыль от продажи выпивки клиентам. И девушкам. Девушки всегда легко тратят. Им нужны морфий, кокаин, вино, а тебе все это выгодно. Приходят торговцы и продают им платья, а ты получаешь свою долю.

— Мне пора идти, мистер Спилейн.

И парень пошел в сторону молочной.

Когда Белл вышел из-за угла и человек, сидевший на бочке, повернулся к нему лицом, он сразу узнал того, кого много раз видел на плакатах «Разыскивается».

— Сэмми Спилейн.

Спилейн долго смотрел, пытаясь узнать. Все-таки прошло десять лет. Он показал пальцем и закивал:

— Я тебя знаю.