Читать книгу "Обреченный десант. Днепр течет кровью - Владимир Першанин"

Немецкие инженеры неплохо рассчитали места для оборонительных узлов. Участок, на котором работала уничтоженная саперная рота, представлял из себя отрезок берега, защищенный по флангам двумя глубокими оврагами. По ним стекала весной в Днепр талая вода. Подходы были пересечены более мелкими овражками и промоинами. Получалось подобие природного укрепления. Отсюда было бы удобно отбивать атаки в случае прорыва русских частей на правый берег.

Теперь это укрепление помогло батальону Орлова и соединившимся с ним более мелким подразделением отбить атаку, предпринятую немцами на рассвете. Она была организована наспех. Атаковали спешно поднятые по тревоге охранные роты и даже отдельные взводы. Велся минометный огонь, стреляло несколько пушек. Немцы еще не разобрались в ситуации, и атака была отбита.

Но уже через час начался интенсивный обстрел батальона и подготовка к новой атаке. Тем временем Орлов делал попытки связаться по рации со своим командованием.

Он не знал, что руководство десантной операцией перепоручили командованию наступающего фронта. Как водится, там еще в дела толком не вникли, искали тех, кто руководит десантом. Комбата похвалили за активность и приказали оборонять отвоеванный плацдарм до подхода подкрепления.

Орлов мыслил трезво, а обычное в таких случаях обещание прислать подкрепление говорило лишь о том, что ему придется в ближайшие сутки-двое рассчитывать лишь на себя и сколоченные им роты.

Откуда оно явится, это мифическое подкрепление? Майор понял, что из нескольких тысяч десантников, разбросанных ветром и неумелым руководством по правому берегу, его батальон, скорее всего, самое крупное подразделение, сумевшее объединиться и даже захватить плацдарм. Другие группы к нему не прорвутся.

Помощь с левого берега? От основных частей Красной Армии батальон отделяла километровая лента быстрой холодной реки, простреливаемая вдоль и поперек. Левый берег был низкий, болотистый. Подошедшие войска укрывались в пойменном лесу, не рискуя приближаться к воде.

Скорее всего в прибрежных кустах находились лишь артиллерийские наблюдатели и разведка. Береговую полосу постоянно обстреливали, как и плацдарм Орлова. Даже саперы мастерят свои плоты или готовят понтоны где-то в глубине заливов или в том же лесу.

– Помогите хотя бы артиллерийским огнем, если пойдут танки, – попросил Орлов.

– Поможем, – доносился сквозь треск помех чей-то командный (не иначе генеральский) голос. – А берег держать! Цепляйтесь за него зубами.

– Ясно. Сделаем все возможное.

Связь прервалась, а комбат выругался. Пустой и беспредметный состоялся разговор. Ничем не подкрепленные команды в генеральской манере. Поставив точку в пустом разговоре, неподалеку взорвался очередной снаряд.

Блиндаж, в котором разместился батальонный командный пункт, хотя и был недостроен, но укреплен добротно. Мины и снаряды среднего калибра, взрываясь неподалеку, лишь слегка сотрясали сооружение. Думать о том, что немцы пустят в ход тяжелую артиллерию, не хотелось. Хватало забот и без того.

Что-то надо было решать с ротой, окопавшейся практически на голой косе. Частично коса находилась под прикрытием батальона. Однако с северной стороны ее обстреливали постоянно, и потери, судя по всему, там имелись немалые.

Крепкий боец из бывших рыбаков сумел переплыть трехсотметровый участок холодной быстрой воды. Он сидел напротив комбата, закутанный в шинель, обжигаясь, пил горячий чай и докладывал:

– Вода нахолодалась, на траве уже иней по утрам. Течение очень сильное, особенно возле берега. Нас двое поплыли. Второго, видимо, судорогой свело, бултыхнулся раз-другой и исчез. Как и не было человека.

– Сколько вас там?

– Человек пятьдесят или чуть больше.

– Раненых много?

– Двое-трое легких. Нас мало пока обстреливали. Но люди мокрые, замерзшие. У одного ноги отнялись.

– Доплыть до берега не сумеют?

– Нет, – уверенно покачал головой парень. – Я Волгу свободно перемахивал, но это когда вода теплее. А здесь сам чуть пузыри не пустил. На песке бревна кое-где валяются, сушняк, обломки разные. Ночью можно будет попробовать плоты связать, а сейчас все в норы зарылись. Пулеметами с утра косу причесали, мин с десяток выпустили.

Парня отвели в санчасть. Пока плыл, получил контузию от близко взорвавшейся мины. Повезло, что имелся батальонный врач, который вместе с фельдшером организовал санчасть. Уже оперировали раненых.

Пришел лейтенант Костя Левчук, помощник Орлова. Обходились без начальника штаба. Опытных офицеров не хватало, все они командовали ротами. Половину взводов возглавляли сержанты.

Шустрый молодой лейтенант доложил, что люди находятся на своих местах, готовятся к отражению атаки. В строю четыреста сорок человек.

– Понесли потери во время отражения атаки, да и сейчас то в одном, то в другом месте мина кого-нибудь найдет. Тридцать с лишним человек тяжело раненных. С ними хирург и фельдшер занимаются, но часть безнадежные.

– Что с вооружением?

– Станковый пулемет один, кайзеровский на треноге, аж девятьсот восьмого года выпуска. Но стреляет исправно. «Дегтяревых» – ручных и танкового образца – шесть штук. Противотанковые ружья бережем, патронов мало, вдруг танки пустят. К немецким «самоварам» три сотни мин.

– Противотанковые гранаты среди трофеев не обнаружили?

– Нет, – отрицательно покачал головой круглолицый лейтенант. – Ребята мастерят связки, тол используют.

– Ладно, пойдем глянем, что на берегу творится, – сказал, поднимаясь, Орлов.

Остановившись в траншее напротив песчаной косы, он долго всматривался в бинокль, но, кроме нескольких мертвых тел, ничего не увидел. Его начальник штаба уже глубоко зарылся в песок вместе с уцелевшими бойцами. Роте (или ее остаткам) повезло, что с ними был Майков. Пунктуальный, грамотный в обороне, предусмотрительный штабист, заботившийся о людях больше, чем это было принято на войне.

Они познакомились весной сорок второго под Саратовом, где формировался отдельный парашютно-десантный батальон. Василий Орлов носил тогда капитанские «шпалы», орден Красной Звезды и медаль «За отвагу», полученную за Халхин-Гол. Иван Евсеевич Майков был старшим политруком, тоже носил две награды: знак «20 лет РККА» и скромную медаль «За боевые заслуги».

Они были разные по-характеру, по-разному складывались у обоих служба и семейная жизнь. Василий Орлов, под сто восемьдесят сантиметров ростом, широкоплечий, быстрый в движениях и поступках. И лицо у него было из тех, которые называют мужественными и нравятся женщинам.

Иван Майков, невысокий, худощавый, с подступающей к макушке залысиной. Но под гимнастеркой угадывалось жилистое крепкое тело человека, привыкшего к физическому труду. В отличие от Орлова в армию он пришел без особой охоты. Призвали в двадцать девятом году по путевке райкома партии. Закончил курсы политсостава и долгое время служил политруком роты в разных областях Союза. Следом за ним по гарнизонам моталась его семья: жена, трое дочерей и теща.