Читать книгу "Хозяин ее судьбы, или Если свадьба состоится - Екатерина Гринева"

– Ты – плохая, плохая… – Она забилась в истерике. – Уходи! Уходи! – И девочка швырнула куклу на пол…

Я попыталась подойти к ней. Но ее дикий, отчаянный крик остановил меня.

Слава с трудом успокоил Марусю. Я уехала к себе, Слава извинился, что не сможет меня проводить: ему нужно было оставаться рядом с Марусей. Я спустилась по лестнице. Всю дорогу до дома я вспоминала ту сцену, когда мы целовались, а она вдруг вошла в кухню. Понятно, что девочка пережила шок и теперь дичится посторонних людей. Мое вторжение в их квартиру Маруся восприняла как угрозу для себя. Поэтому у нее и началась истерика. Она увидела, что я целуюсь с ее отцом, и, понятное дело, приревновала его к памяти матери… Да, мне придется нелегко! Внимание и расположение этой девочки завоевать будет очень трудно. Из-за этих размышлений я чуть не врезалась в стоявший впереди меня джип. Из окна высунулся мужчина кавказской национальности и энергично выругался. Я перевела взгляд на свои руки, лежавшие на руле, и увидела, что они дрожат.

Целый месяц я пыталась подружиться, нет – просто научиться общаться с Марусей. Девчонка встречала меня в штыки, она демонстративно разворачивалась ко мне спиной и уходила к себе в комнату. Если же я приходила к ней, она сразу включала телевизор и смотрела на экран, не обращая на меня никакого внимания. Но однажды я вошла в комнату и увидела, что Руся рисует. Она с таким самозабвением рисовала, что даже не обратила внимания, что я вошла в комнату. И только когда я села рядом с ней, она вскинула на меня глаза. На листе бумаги были нарисованы дом, лужайка, пышные кусты, деревья с большими раскидистыми кронами, и все это уже практически не помещалось на листе.

Руся сделала движение рукой, как бы желая прикрыть рисунок от моих глаз.

– Маруся, – тихо сказала я. – Не надо от меня ничего прятать! Я тоже очень любила рисовать в детстве, до тех пор, пока… – я сглотнула, – пока не погиб мой брат. Он утонул в речке. И с тех пор я не беру в руки ни карандаши, ни краски. Мы с ним часто рисовали вдвоем, на одном листе бумаги, в две руки. – Я провела рукой по лбу. – Это было так здорово! Хочешь, мы с тобой так же будем рисовать? Вместе?

Маруся молчала.

– Придумаем и нарисуем большую картину. Лес, дома… небо, облака…

И вдруг я увидела, что Маруся слабо кивнула в знак согласия. На другой день я пришла к ней в комнату с огромным листом ватмана, красками и карандашами.

– Давай порисуем… Что ты хочешь изобразить?

Вскоре мы с Марусей уже ползали по полу, рисуя лес с трогательными березками и елями с тяжелыми мохнатыми лапами. В траве горели яркими языками маленького пламени ягоды земляники и синели незабудки. Мы нарисовали лишь немного, потому что старались, чтобы все было на «пять», и тщательно прорисовывали контуры деревьев и синеву неба.

– Мы будем с тобой рисовать понемногу, каждый день. Хорошо?

Я провела рукой по Марусиным волосам, и она не отстранилась от меня. Я притянула ее к себе.

– Марусечка… Руся… – Она подняла на меня глаза, и я поцеловала ее.

Когда я поделилась со Славой известием, что Маруся уже не дичится меня, он обрадовался:

– Я так рад, что вы с ней нашли общий язык! Это просто замечательно! Я так переживал, что Маруся… ну, ты все понимаешь…

– Конечно, понимаю. – И я прильнула к Славе…

Я чувствовала себя удивительно счастливой, в душе воцарился какой-то странный покой. Я не хотела никуда рваться, бежать. Мне не нужны были острые ощущения, мне хотелось покоя, чтобы каждый день проводить в кругу своей семьи, спать с этим мужчиной, с которым я вновь училась любить и наслаждаться жизнью.

Несколько раз звонила Тата, обещала приехать на неделю-другую. У нее были дела в Москве, и она собиралась совместить деловую поездку с визитом к нам.

Наши дни

Вода уже почти перелилась через край ванны, и я поспешно выключила кран. Свадьба… Белое платье… Мужчина, подаривший мне эту мечту. Новая жизнь, новая семья. Русю я уже считала частью своей семьи. Я привыкла к девочке, и она стала мне как родная. Ведь у меня не было своих детей. Может быть, мы со Славой их и заведем – когда-нибудь. При этой мысли я закрывала глаза. Мне было нелегко завоевать расположение Руси, но в конце концов она меня признала. Правда, она по-прежнему была малоразговорчивой и почти не улыбалась. Только время сможет вылечить ее. Да и то… не до конца. Потери оставляют в душе шрамы, я это хорошо знала…

Телефонный звонок я услышала не сразу. Телефон все звонил и звонил. Может быть, это Слава! Хотя он обычно звонил на сотовый. Я выскочила из ванной и побежала в коридор, сорвала трубку и закричала:

– Алло!

В ответ – тишина.

– Алло! – повторила я уже менее уверенным тоном. Мне почему-то стало страшно.

– Добрый день! – неожиданно произнес кто-то. Голос был мужской, с легкой хрипотцой. – Юлиана Берсенева?

– Да, – голос моего собеседника был холодно-трескучим и почему-то напомнил мне о крещенских морозах.

– Ну, хорошо, – протянул он. – Очень хорошо, – почему-то прибавил мужчина и замолчал.

Я уже собиралась повесить трубку, подумав, что это какой-то псих, но тут услышала:

– Может быть, вы быстрее откликаетесь на кличку Белокурая Пантера?

Время остановилось, в мою уютную квартиру словно ворвалась арктическая стужа. Она принесла с собою шквал ледяного ветра, острые снежинки замерзали на моих губах. Я не могла вымолвить ни слова, язык словно прилип к гортани. Вокруг бушевала стужа, кончики моих пальцев стали ледяными. Откуда, стучало в мозгу, откуда?! И – глупая мысль: зачем я подошла к телефону?! Если бы я не подошла, то ничего этого не услышала бы…

– Вы же не хотите испортить собственную свадьбу? – продолжал все тот же ледяной голос. – От вас требуется всего лишь небольшая сумма денег. Пятьдесят тысяч долларов.

– Я… не могу. У меня нет таких денег!

В трубке хмыкнули:

– Это уже не наша забота. Ваше дело – достать деньги, если вы хотите, чтобы вам кричали «горько». Подумайте, что можно продать? У вас хорошая тачка…

Я молчала.

– Позвоню вам через неделю, тогда поговорим обо всем поподробнее. Советую отнестись к моим словам со всей серьезностью. Иначе…

Я замерла. Руки мои онемели. Чертова трубка, она словно прилипла к моим пальцам!

– Иначе вашему жениху отправят некие фотографии, а также видеопленку – богатый компромат о вашей работе в «Холидей клаб». Вы же этого не хотите?

Раздались частые гудки. Я стояла с трубкой в руке и слышала, как отчаянно колотится мое сердце, а холод проникал все глубже в душу…

Я выпустила трубку из рук, и она с грохотом упала на пол, увлекая за собой телефонный аппарат. Ничего не видя и не слыша, я пошла обратно в ванную, рухнула в остывшую воду, не ощущая, что беззвучные слезы текут по моим щекам.