Читать книгу "Девственницы - Банни А. Гуджон"

Чтобы добраться до жилого квартала, надо было подняться на мост, а оттуда взобраться на холм. У моста, на краю бечевника, сидела девочка. Она болтала ногами в грязной воде и водила по поверхности воды сачком на бамбуковой рукоятке. Рядом с ней стояла банка из-под варенья. В банке плавали коричневые, испещренные пятнами колюшки. Когда Джеральд Дамсон проходил мимо, девочка подняла голову и улыбнулась.

— Здравствуйте, мистер Морской ангел!

Он остановился:

— Извини. Это ты мне?

— Ага. — Она вынула ногу из воды, вытянула сачок и переложила улов в банку из-под варенья. Рыбка тут исчезла в водовороте грязи и тины. Девочка снова опустила ногу в воду.

Вглядевшись, он узнал Тот Томпсон, дочку их ближайших соседей.

— Почему ты называешь меня Морским ангелом? — спросил он, облокачиваясь о покосившуюся кирпичную кладку моста.

Тот перевернула туфлю, поставила ее на камешки и вернулась к своему сачку и каналу, где кишмя кишели гольяны и колюшки.

— У папы была рыбка, похожая на вас. Ну, немножко похожая. — Ее босая нога в грязной воде казалась почти прозрачной. — Хотите «хубба-буббы»? — спросила она, протягивая ему пакетик жвачки.

Он покачал головой.

Девочка пожала плечами и сунула в рот розовую подушечку.

— Папа сказал, у вас был большой завод, но вы потеряли все деньги в налоговом управлении. Потому-то вы теперь и живете рядом с нами. Вы играете на своем пианино?

«Интересно, — подумал он, — откуда она знает про пианино?»

— Я видела, как грузчики его вносили. — Тот взмахнула сачком, оттуда вылетели клубки водорослей и исчезли на противоположном берегу. — Видите, как далеко! Ужас как далеко! — Она вынула ногу из воды, вытерла о сброшенный жакет и сунула в матерчатую туфельку, стоявшую рядом. Взяла банку и посмотрела через стекло. — Семь, — подсчитала она, обвязывая горлышко банки бечевкой. — Вы сюда каждую субботу приходите? — Она снова пересчитала рыбок; губы ее беззвучно шевелились.

— Нет, — ответил Джеральд. — То есть да. Не совсем сюда. Кое-куда еще.

— Раньше я по субботам каталась верхом, но сейчас бросила. Ненадолго. — Тот встала и стряхнула мелкий камешек с коленки. — Вы умеете хранить тайну? — спросила она, натягивая розовую курточку.

Джеральд взял сачок и стал рассматривать — нет ли дыр между нейлоновыми нитями.

— О да, я очень хорошо умею хранить тайны. — Он протянул ей сачок. — Хороший сачок.

— Знаю, — кивнула девочка, пристраивая сачок на плечо. — Можно купить подешевле, но Дороти говорит, если уж что-то делать, то хорошо. А я не могу хорошо рыбачить паршивым сачком.

— Кто такая Дороти?

— Моя сестра. Она герлскаут, а они все знают о таких вещах… о птицах, о шитье и все такое. — Тот подтянула носки и одернула юбку. — Хотите узнать мою тайну? — спросила она.

— Ну давай.

— Папа собирается бросить нас и уехать в Америку. Он сказал, что пришлет мне снежный шар, и просил ничего не говорить маме, но я заключила сделку с Богом, чтобы он не ехал.

Джеральд чувствовал, как сырость от кирпичной кладки проникает через его тонкую куртку. Он кашлянул.

— Мм… Если это такая важная тайна, может, мы пересядем вон на ту лавку?

Девочка кивнула, и они вдвоем вышли из-под моста и сели на деревянную скамью. Она продолжила:

— Я сказала: раз он любит детей и хочет, чтобы они все превратились в солнечные лучи, я буду солнечным лучом, если он помешает папе ехать в Америку играть на трубе. — Тот почесала засохшую болячку на колене. — Но Лилли О'Фланнери говорит, что Бога нельзя о чем-то просить прямо. Надо что-то пообещать в ответ. Она рассказала мне о женщинах-святых, как они приносили жертву во имя веры, и все такое. Вроде того, что им забивали гвозди в уши или заставляли делать то, что они умели, например играть на арфе, но вечно. — Она отколупнула корочку от болячки и бросила ее на землю. — Я только и умею хорошо, что ловить рыбу, а Бог ведь любит рыбу, да?

Джеральд покачал головой:

— Видимо, я чего-то не понял.

— Как же! Ну, помните, рыбы и хлеба? В общем, я заключила сделку и сказала, что буду семь суббот ловить по семь колюшек и принесу их в жертву Богу, если он не даст папе уехать в Америку.

— Принесешь в жертву?

Тот наморщила нос.

— Ага, это вообще-то противно. Я собираюсь раздавить их кирпичом.

Джеральд вздрогнул.

— Как вы думаете, поможет?

— Не знаю.

— Никому не говорите, ладно? Ничего не получится, если тайна перестанет быть тайной.

Он кивнул.

Тот встала, взяла банку с колюшками и побрела по тропинке. Вдруг она остановилась и обернулась.

— Вы играете на своем пианино? — спросила она.

— Нет, — ответил Джеральд. — Я не умею.

— Извините, конечно, — сказала она, — но, по-моему, это ужасно глупо… когда у тебя есть пианино, не играть на нем. — Она переложила сачок на другое плечо. — Если хотите, могу научить. Я умею играть «Тати-Тати».

Он посмотрел на девочку, стоящую на дорожке. С сачка на ее плече капала вода, тянулись нити водорослей. Она и семь колюшек ждали ответа.

— Я с удовольствием, — сказал он. — Спасибо.

Тот передернула плечиками и выдула большой розовый пузырь.

— Вот и отлично, мистер Морской ангел. — Она снова отвернулась и зашагала по дорожке, неся своих рыбок. — Не стоит благодарности.

Весна 1972

Владелец палаточного лагеря называет меня «Сокровище» и каждое утро, когда мы идем на пляж, дарит мне коробочку драже в шоколаде. Я дожидаюсь, пока не покажутся дюны, и только тогда вскрываю коробку пальцем, вытаскиваю драже и кладу в рот. Их нельзя грызть. Их надо рассасывать.

Внутри одних драже апельсиновый крем, в других — кукурузная крошка. Но в некоторых — их немного — внутри мята. Если мне достается мятное драже, я выплевываю его обратно в коробку.

Когда мама и папа спят, а Дороти читает свои журналы, я выкапываю в песке БОЛЬШУЮ яму. Потом залезаю в нее и зарываюсь в песок. Не совсем, потому что можно задохнуться; я оставляю снаружи голову и руку.

Когда вокруг только волны, чайки и папин храп, я закрываю глаза и жду. Жду, пока волосы не закипают и веки не начинают светиться. Тогда я засовываю в рот мятные драже. Все сразу.

Слушать волны и сосать пригоршню мятных драже — это что-то. Не знаю, как назвать. Просто это что-то… небывалое.

Матч

У Тот Томпсон бывали припадки. Не серьезные, большие эпилептические припадки, а тихие. Иногда детям казалось, будто она просто о чем-то задумалась. До того как они узнали про припадки, они трясли ее и дули ей в глаза. Они думали, что Тот просто со странностями. Но потом ее мама всех просветила.