Читать книгу "Франсуаза, или Путь к леднику - Сергей Носов"

Став младенцами, курильщики реагировали на коммерческое предложение по-разному: одни брезгливо морщились и говорили «фу-фу», другие хихикали, третьи демонстрировали испуг и пытались спрятаться за спинами товарищей.

Наконец доктор Фурин велел повзрослеть.

Повзрослев, стали прощаться.

Валентин (леопард, Рим, ярко-багровый) спросил доктора Фурина, уходя, про язву:

- Вы это из дома принесли?

- Разумеется. Это очень ценный экспонат.

- А почему здесь не храните?

- Я же сказал, это лично моя язва. Я только на первом занятии демонстрирую язву. К тому же я еще читаю лекции в двух местах, язва у меня должна быть под рукой.

Адмиралов и Люба шли к метро. Люба говорила:

- Знаете, я уже давно курю без всякого удовольствия, почти с отвращением. А что же это за удовольствие - без удовольствия курить? Я ж сюда за тем и обратилась, чтобы они меня от страхов избавили, чтобы мне курение снова радость приносило, как прежде. А мне сказали, что это в их программу не входит, проще вообще меня от сигареты отучить. Вот я и согласилась. Чувствую, что только комплексы мои усугубят. Зачем я только сюда пошла? Я курить хочу. По-человечески, с удовольствием. А вы здесь почему? Ничем не больны?

- Где ж вы здорового видели?

- Это да, - согласилась Любовь.

- У меня межпозвоночная грыжа, - охотно доложил Адмиралов.

- От курения?

- Нет, не думаю.

- Ну так и курили бы себе, подумаешь - грыжа.

- Межпозвоночная, - уточнил Адмиралов и добавил: - Грыжа - это грыжа.

- Вы пойдете в музей?

- Еще не решил.

- Мне этот музей даром не нужен. Мне и без музея курить тошно. Но придется идти, на легкие заспиртованные смотреть...

- Не ходите.

- Ага, такие деньги заплатила за курс... Пусть уж все по программе будет.

- Меня в музее интересует не это.

- А что? Мумии?

- Какие мумии?

- Вы не знаете? Там два трупа выставлены, естественно мумифицировавшиеся. Их когда-то на кладбище откопали, в Мартышкино, это, кажется, под Петергофом, вот и выставили, потому что они не истлели, а мумифицировались в естественных условиях...

Адмиралов не спешил отвечать. Он думал не о трупах, а о своем.

О чем он думает? - подумала Люба.

- Хочу на позвоночник посмотреть, - сказал Адмиралов, - особенно на отдел шейных позвонков. На грыжу.

- Да зачем вам грыжа в музее, у вас своя есть.

- Хочу, - твердо сказал Адмиралов.

– Пойдемте вместе, а то одной страшно.

8

Лук? По запаху - лук.

Мать вернулась на кухню дожаривать.

Дина повесила пальто, прошла за ней следом, положила коробку на стол: «К чаю».

- Я с ним уже третий день не разговариваю, - сказала мать, помешивая ножом на сковородке. - По дому не делает ничего, а меня обвиняет. Почему я ему о Витькиной годовщине не напомнила. Сам не помнит, а я виновата.

- Вы так живете, словно у вас впереди вечность, - отозвалась Дина, уходя в ванную.

Моя руки, придирчиво рассматривала раковину - была она в пятнах: моются, но не моют. Зубные щетки в одном стакане одинаково неопрятны, обе. И на зеркале пятнышки от зубной пасты, это отец так чистит зубы, вставные. Дина не смотрелась в зеркало, а смотрела на зеркало, и видела не себя в зеркале, а эти пятнышки на зеркале, отражение ее с той стороны тоже глядело на эти пятнышки и видело их с той стороны, но не видело Дину.

Прошла в комнату:

- Здравствуй, папа.

Отец сидел за столом и делал вид, что смотрит телевизор. Вместо приветствия он сказал:

- Диночка, ты что-нибудь помнишь из теории вероятности?

- Нет, конечно. Я больше с теорией достоверности дружу. Работа такая.

- Но ты ведь должна знать, когда вероятности складываются, а когда перемножаются...

- В общих чертах, папа. Никак ты математикой увлекся?

Села рядом. Он выключил телевизор.

- А почему бы и нет? - Отец взял бумажки с тумбочки (графики, циферки, столбики переумножений...). - По-моему, на пенсии самое время интересоваться математикой. Философией и математикой. Нет, в математике меня только один раздел интересует: теория вероятности. Просто я часто стал задумываться о закономерностях и случайностях.

- Как-то ты раньше все об истории рассуждал...

- История это история. От истории ты никуда не уйдешь. Вот послушай. Я туг выкладками увлекся. По поводу везучести и невезучести. Интересная картина получается. Вот смотри. Предположим, что в каждой человеческой жизни происходит десять главных событий. Условимся считать, что каждое событие может быть счастливым или несчастливым. Для упрощения нашей модели будем считать вероятность счастливого и несчастливого исхода для каждого события равной одной второй. Ну как бы мы подбрасываем монету: орел: решка. Вероятность того, что у нас десять раз подряд выпадет орел: сколько будет? Одна вторая в десятой степени, верно? То же со счастливым исходом для всех жизненно важных событий - одна вторая в десятой степени. Или для несчастливых - без разницы. А два в десятой степени это тысяча двадцать четыре. Округленно тысяча. Понимаешь?

- Папа: зачем ты мне это рассказываешь?

- А вот зачем. Ты только посмотри, Дин. Получается, что если мы возьмем великое множество человеческих жизней, примерно в каждом тысячном случае будет везунчик, у которого счастливые все десять главных событий. И то же с неудачниками: на каждую тысячу будет попадаться один, у которого все десять главных событий несчастливые.

- И что?

- Как что? Ты только подумай. На одну тысячу людей - всего лишь на тысячу! - приходится абсолютный счастливец и абсолютный неудачник. Неудачник, у которого на десять главных событий в жизни ни одного с благоприятным исходом не было! Когда мы о таких случаях слышим, сразу же высшие силы вспоминаем. А ведь тут простая статистика. Или вот, посмотри, я подсчитал. Возьмем случай не столь крайний: одно несчастливое событие на девять счастливых и, наоборот, одно счастливое на девять несчастливых. Все равно, в одном случае человеку круто везет, а в другом не везет. Так вот представь себе и тот, и другой случай будет выпадать на сто две человеческих жизни. А это ж совсем немного. То есть среди наших знакомых есть вот такие счастливцы и несчастливцы. Мы какими-то причинами их везучесть или невезучесть объясняем, а все дело в обыкновенной статистике.

- Папа, чем ты занимаешься?

- Подожди. Можно рассмотреть большее число событий. Пусть в жизни человека будет не десять, а двадцать главных событий. Я даже не уверен, что их правильно называть главными событиями, так их много мы взяли - двадцать событий!.. И вот что получается в этом случае. Примерно на миллион человек будет один абсолютный счастливец и абсолютный несчастливец. А всего на планете живет примерно пять абсолютнейших везунчиков и пять абсолютнейших неудачников, это у кого тридцать... только подумай, тридцать!., важнейших событий жизни всегда заканчивались одинаково - или исключительно хорошо, или исключительно плохо.