Читать книгу "Sиликоновые горы - Маша Царева"

– Кахович, кто ж еще! – хмыкнула девушка-попугай. – Он мне отказал.

Она принялась нервно обмахивать первым попавшимся журналом тщательно подкрашенное загорелое личико, на котором в тот момент застыло крайне недовольное выражение. Причем в сочетании с впечатлением инфантильности и легкомысленности, которое производила эта девушка, ее трагедия выглядела весьма комично.

– А что вы хотели сделать? – тихо спросила жердь-Ксения.

Вместо ответа девушка-попугай встряхнула ладонями свою весьма увесистую грудь.

– Уменьшение груди? – догадалась я. Ничего другого в голову не приходило – у нее был аппетитнейший бюст хорошего четвертого размера. Наверное, грудь мешает ей при ходьбе.

Девушка посмотрела на меня так, словно я походя высказала предположение, что она сделала операцию по изменению пола.

– Вы с ума сошли? – отчеканила она. – Я хотела увеличить грудь.

– Но… – начала было я, Ксения незаметно наступила мне на ногу, и я послушно умолкла.

А девушка-попугай продолжала щебетать.

– Между прочим, уже в третий раз. Первый раз я делала грудь не у Каховича. В принципе ничего получилось. Но потом под грудью появились какие-то складки, – она наморщила аккуратный хорошенький носик, – говорят, это самая распространенная хирургическая ошибка. Полгода я ходила, как шарпей. Сексом занималась, не снимая лифчика.

Я поперхнулась. Даже в сладостные годы демонстративного подросткового максимализма, когда единственной целью моего существования было шокировать окружающих, я, пожалуй, не смогла бы откровенничать о сексе с совершенно незнакомыми людьми с такой непринужденностью.

– У меня просто комплекс развился! – воскликнула странная девушка. – Но потом подруга рассказала про Каховича. И он переделал мне грудь. Но импланты подобрал слишком маленькие! – она гневно топнула обутой в золоченую босоножку ногой.

Педикюр у нее был под стать общему тропическому образу. На каждом ноготке всеми цветами радуги переливалась россыпь разнокалиберных стразов.

– Я говорила ему, какой размер предпочитаю, но он уперся, как осел. Сказал, что для таких больших имплантов может не хватить тканей. Уговорил меня. Ну, я и сдалась. А потом, когда увидела новую грудь, чуть не расплакалась. Я же стала какой-то плоскодонкой!

Мы с Ксенией синхронно ссутулились. Даже если сложить наши выпуклости вместе, все равно не получилось бы такого выдающегося бюста, как у этой капризной девицы.

– А сейчас я сама заказала нужный размер. Уже оплатила все. А он – ни в какую. Говорит, рисковать не хочу.

– Может, он прав? – несмело предположила Ксения. – Все-таки врач, и не из последних…

– Ой, девчонки! Врачи – такие перестраховщики, – вздохнула девушка-попугай. – Кстати, меня зовут Наташа.

Мы представились.

– Ты собираешься изменить форму носа, так? – глядя мне в глаза, безапелляционно объявила она. – А ты, – девушка-попугай перевела взгляд на Ксению, – собираешься избавиться от тяжелого подбородка.

Мы изумленно переглянулись. Эта девушка – телепат? А она расхохоталась, гордая произведенным эффектом.

– Не волнуйтесь, я не умею читать мысли. Просто слишком давно в этом всем варюсь. Наверное, я сама могла бы вести здесь консультации. Впрочем, об этом мы поговорим потом.

* * *

Ладони его были теплыми, сухими и приятно пахли мылом.

– Не жмурьтесь, – доктор Владимир Кахович, невысокий сорокалетний брюнет ярко выраженного семитского типа, хмурился ласково, как компетентный педагог перед смущенной отличницей.

Каждый в этом городе имеет пару.

Каждый, черт побери, с кем-нибудь спит.

Без сомнения, импозантный хирург Владимир Кахович тоже не относился к малочисленной группе сексуально игнорируемых отщепенцев. Ну, еще бы – у него такой литой торс, такой выразительный греческий профиль. И тысячедолларовые часы Rado на левой руке при отсутствии обручального кольца на правой.

Интересно, как выглядит его женщина? Эталон совершенных пропорций? Высеченная из лучших биологических материалов Галатея, расстояние между голубых очей которой точно соответствует утвержденным Нефертити канонам? Или обычная тетка, которая буднично подкрашивает корни волос, рисует стрелки на веках, чтобы быть похожей на Анджелину Джоли и ведет безуспешную многолетнюю войну со второй стадией целлюлита?

Интересно – пластические хирурги в состоянии встречаться с обычными женщинами? Не видит ли тот же самый Кахович в каждой улыбающейся ему мордашке всего лишь раздражающее сочетание диспропорций? Она ему – пойдем в кино, а он – мне кажется, ваш нос смотрелся бы эффектнее, если его на пару сантиметров удлинить.

– Знаете ли вы, Алиса, что ринопластика является самой древней пластической операцией? – ласково сказал Кахович, за плечи усаживая меня на стул.

Наверное, заметил, как меня трясет, и пытался успокоить доступными ему способами. Оставалось надеяться, что он не собирается демонстрировать мне фотографии из операционной – кровавые брызги под скальпелем на чьем-нибудь лице.

– В Индии пленным врагам отрезали носы, чтобы легче было определять неверных.

Нервно сглотнув, я подумала, что съеденный на завтрак сэндвич явно был лишним.

– А местные лекари научились частично восстанавливать ткани. Вырезали лоскуты кожи оперируемого и приживляли на нос. Забавно, да?

– Смешнее некуда, – пробормотала я, – просто анекдот.

– А настоящая ринопластика, в современном понимании этого слова, впервые была проведена в Берлине в 1898 году. Хирург рискнул укоротить нос некоему застенчивому молодому человеку. И неожиданно для всех операция прошла вполне успешно!

– Доктор, может быть, уволите меня от исторических подробностей? – не выдержала я. – Занудства я и в школе натерпелась, оттого и сбежала оттуда в пятнадцать лет. Я пришла сюда, чтобы изменить форму носа.

Он не рассердился. И даже наоборот – выражение лица доктора Каховича свидетельствовало о том, что мое поведение ему импонирует! Может быть, то была профессиональная привычка постоянно общаться с психически неуравновешенными пациентами (одна девушка-попугай чего стоит!). Интересно, много ли времени необходимо для того, чтобы выработать такой взгляд – добрый, внимательный и понимающий.

– Вы сами не знаете, нужна ли вам операция, так? – тихо спросил он.

– Моя приятельница сделала. И очень изменилась. Она говорит, что изменилась вся ее жизнь.

– Понимаю, – улыбнулся он. – Хотите кофе, Алиса?

– Разве мое время не подходит к концу? – я бросила взгляд на часы, висевшие над его столом. – Меня предупредили, что консультация длится двадцать пять минут.

– Это так, но… Бывают и исключения. Я просто хотел, чтобы вы взглянули вот на это.