Читать книгу "Улыбайлики. Жизнеутверждающая книга прожженого циника - Матвей Ганапольский"

Далее, с этим же эрекционным криком самца, приятель побежал сквозь чащу к гостинице – точно как Машенька из сказки.

Он вбежал в фойе и стал требовать доктора, чтобы убрать эту чертову эрекцию. Но оказалось, что она убирается сама, но за несколько часов смирного лежания в кровати.

Однако, как только пропорции некоторых его членов приблизительно восстановились, он вдруг позеленел и потерял сознание – у него началось сильнейшее отравление.

Далее, этот приятель лежал больнице в беспамятстве и бредил под капельницей.

И в этом бреду к нему вдруг явилась его школьная учительница и, погрозив пальчиком, напомнила о его школьных прогулах и двойках по ботанике. Учительница также напомнила, что клюква растет на кустах, а не на деревьях – так что на деревьях он наелся совсем других ягод. И возможно, добавила во сне учительница, финские медведи не хотели его съесть, а, напротив, хотели спасти.

Приятель выжил, но каждый день пребывания в больнице стоил кошмарные деньги, поэтому он отпросился в гостиницу, но просидел всю оставшуюся неделю поездки в прекрасном гостиничном туалете, где любовался лучшими сортами финского кафеля и изумительной сантехникой новейшего дизайна.

А чтобы ему было повеселей, в его изможденное тело периодически возвращались сильнейшие приступы той самой лесной эрекции, которая длилась часами и в данном случае была совсем к месту.

В общем, мой приятель много где побывал, но никогда не был в Израиле, о чем говорил с сожалением.

Однако я втайне этому радовался, потому что и там он обязательно попал бы в какую-то кошмарную историю.

Я просто уверен, что его взяли бы в заложники, либо из-за каких-то его действий произошла бы эскалация ближневосточного конфликта. Либо он бы нарушил «шабат», потому что привык забивать гвозди или производить другую имитацию домашнего ремонта именно в субботу.

Поэтому, если бы его действительно захотели взять в заложники палестинцы, то евреи им бы за это еще и доплатили.

Однако, в отличие от моего приятеля, лично я в Израиле побывал, и об этом первом визите мне есть что вспомнить, что я и делаю.

Знакомство с Иоси

Однажды посольство Израиля решило организовать туда журналистскую поездку, и я туда записался.

Я записался, потому что мечтал, как выйду на набережную Тель-Авива, сброшу ненавистную теплую куртку и рухну в теплые еврейские воды.

Однако я, как и все мои коллеги-журналисты, не обратил внимание на то, что всех перед поездкой вызвали в посольство Израиля на собеседование, причем почему-то в восемь утра.

Мы, а нас было человек двенадцать, зашли в посольскую комнату и сели на металлические стулья.

Через минуту из другой двери вышла посольская дама, которая сказала, что инструктаж проведет назначенный нам куратор по имени Иоси.

Мы переглянулись, не понимая, зачем нам нужен куратор, если мы уже умеем плавать.

И вот в гробовой тишине в комнате появился Иоси – огромный детина с могучими руками и мрачным взглядом.

Он посмотрел на нас, и мне показалось, что я палестинский террорист и что моя жизнь близится к завершению.

Кстати, это ощущение было недалеким от правды, но не потому что я был палестинским террористом, а потому что, как потом выяснилось, Иоси был парень из «Шабака» – службы внутренней безопасности Израиля, и во время войны давил палестинцев голыми руками как зайцев.

Как рассказала потом, уже в Израиле, одна дама из той же организации, палестинцы не любили Иоси потому, что у него была своя тактика борьбы, не утвержденная генштабом.

Тактика была в том, что если он ловил подозреваемых в терроризме с пистолетом, то «засовывал им пистолет… ну, сами знаете куда», пояснила дама. А если взрывчатку, то «со взрывчаткой было сложнее, она бывала больших размеров… но он все равно засовывал, только они жалобно кричали».

При этом Иоси обязательно звонил палестинцам перед операцией по телефону и сообщал, что их ждет. Они с проклятиями топтали телефоны и начинали немедленно прятать не предназначенные для Иосиной процедуры предметы.

Но Иоси приходил, извлекал предметы из тайников и вскоре окрестности оглашались теми самыми жалобными палестинскими криками.

Замечу, что это были не все таланты нашего нового куратора, о других мы узнали позже.

Но сейчас он стоял перед нами, расставив ноги, как наш новый хозяин.

– А почему нас вызвали в восемь утра, я спать хочу, – пискнул кто-то из угла.

Далее последовала сцена, которую описал Н.В. Гоголь.

Как мы помним, один из его малосимпатичных героев произнес: «Поднимите мне веки!..»

Так вот, мы, как в замедленном кино, видели, что вначале писклявая фраза нашего коллеги вошла в Иосино левое ухо; далее, по его приподнявшимся бровям, было заметно, как мозг анализирует ее содержание.

А потом, видимо, мозг куратора определил, что эта фраза подрывает основы государства Израиль, потому что веки Иоси поползли вверх, он вытянул палец в направлении звука и хрипло спросил: «Имя!»

– Коля, – вновь пискнул голос. – Я из города Петушки, из местной газеты. А зачем это вам?

– Чтобы я тебя запомнил, – как-то жутко произнес Иоси. Он с хрустом расправил плечи. – А теперь ког-г-готкий разговор, – куратор ужасно грассировал. – Вас приглашает Министерство сельского хозяйства Израиля. Мне поручено смотреть за вами, чтобы…

Он перевел указательный палец в положение «вверх».

– Первое – чтобы вы все вернулись домой, – он выдержал тяжелую паузу. – И второе! – Иоси снова перенаправил палец в глубину аудитории, как бы ведя диалог с писклявым. – Чтобы ты научился получать три урожая помидоров в год благодаря израильскому гидропонному методу. Ты же любишь кушать помидог-г-гы в своих Петушках?

– Не знаю, – печально пропищал голос. – У нас в Петушках уже давно нет помидоров. У нас вообще ничего нет!..

Иоси неожиданно улыбнулся, показав ряд великолепных белых зубов, сенсационно смотрящихся на фоне его небритого лица, темного от загара.

– Пг-г-гавильно! – сказал он. – Вот почему всем необходимо эмигрировать в государство Израиль, где помидоры есть всегда. По три урожая в год. На иврите тех, кто возвращаются в Израиль, называют «алиёй». Вам нужно всем заалиться.

– А если я не еврей, а хочу помидоры? – поинтересовался кто-то из будущих агрономов.

Все радостно загалдели, но быстро съежились под тяжелым взглядом Иоси.

– Мы еще выясним, кто тут не еврей, – как-то хмуро пообещал куратор. Он сказал эту фразу каким-то специфическим тоном, будто выяснять это будут в подвалах израильских спецслужб.

Прилет

В Тель-Авиве было патологически жарко. То, что такой жары мы не видели в жизни, нам стало понятно, как группа спустилась с трапа самолета.