Читать книгу "Репортажи со шпилек - Жанна Голубицкая"

Где-то через час я натыкаюсь на Соню у сумочных оптовиков. Она скептически смотрит на мои покупки — одну сумочку, две пары перчаток и шелковый шейный платок:

— И это что у тебя, товарная партия?

— Боюсь, Соня, — сокрушаюсь я, — шопница из меня плохая.

Сонин же улов впечатляет: шесть кожаных курток модного фасона «милитари», десяток сумок и два дорогих лайковых пальто от Cavalli. И все это с постным видом тащит на себе долговязый нескладный итальяшка, похожий на Дуремара. Права была наша Галя: прямо не страна, а Поле чудес из сказки о золотом ключике!

— Значит так, подруга, — деловито говорит мне Соня, — мне нужно, чтобы ты на часок освободила нашу с тобой камеру. Погуляешь, хорошо?

Понимая, что коллега, очевидно, склеила Дуремара и намерена поиметь с него не менее двухсот пятидесяти евро (как велела наша Галя), я послушно киваю. Даже к лучшему, пойду пока погуляю по историческому центру, хоть достопримечательности осмотрю.

Подъезжаем к отелю. Заваливаемся втроем — Соня, Дуремар и я. Я оставляю покупки на ресепшн и прошу у портье зонт: в Италии опять дожди. Соня и Дуремар получают ключи от нашего номера и направляются к лифту.

— Putana! — тихо, но отчетливо произносит им вслед пожилая итальянка за стойкой портье.

Интернациональное слово в переводе не нуждается, и все-таки расслышавшая его Соня оборачивается и огрызается в ответ:

— Сама шлюха! Чего уставилась-то? Мужика, что ли, не видела, корова старая?

Итальянка не понимает или делает вид. Не зря же она трудится в отеле, где постоянно останавливаются русские челночницы.

Нахожу центр Болоньи и с удивлением обнаруживаю, что кругом все закрыто — и магазины, и кафешки.

— Siesta! — объясняет мне молоденькая итальянка, запирая свою пиццерию. От нее же я узнаю, что теперь точки общепита откроются только после 16.00. Но я страшно хочу «манджаре» и захожу в супермаркет — хоть супермаркеты в Италии не предаются сиесте с часу до четырех! Выхожу из магазина с пакетом, в нем бананы и питьевой йогурт. Тут из ближайшего офиса, оживленно болтая по сотовому, выплывает лысый пожилой господин в дорогом костюме. Видит меня, немедленно прекращает разговор и направляется ко мне:

— Tu Italiano? (Ты итальянка?)

— No! No capito! Io Russo! (Нет, не понимаю. Я русская. — Авт.)

Едва услышав, что я из России, престарелый синьор, к моему большому удивлению, переходит на хороший английский и весьма деловой тон:

— So, what do you think if we spend time together? (Итак, как вы смотрите на то, чтобы провести вместе время? — Авт.)

— What do you mean? — удивляюсь я. — And when? (Что вы имеете в виду? И когда?)

— I mean sex. Right away, ‘cause I have siesta-break now. I’ll give you a gift. (Я имею в виду секс. Прямо сейчас, так как у меня перерыв на сиесту. Я вас отблагодарю.)

— Shame on you! Look at the mirror! (Как вам не стыдно! Посмотритесь в зеркало!) — восклицаю я в сердцах, совершенно забыв, что я теперь сговорчивая и небрезгливая челночница.

— Strange! (Странно!) — пожимает плечами синьор. — Аll Russian girls are usually happy to do this for gift! (Обычно русские девушки счастливы сделать это за подарок!)

Обескураженная, бреду со своими бананами назад в отель. Соня уже освободилась, хвастается мне, что за час заработала триста евро:

— Я ему сразу сказала: не меньше двухсот пятидесяти и деньги вперед. Он сразу, как в номер вошли, три сотенных бумажки мне отсчитал. Я ему: сдачи нет! А он: и не надо! А сам уже ручонки шаловливые мне под юбку тянет. И не мучил меня особенно, только слюнявый очень. Всю облизал с головы до ног. А потом дернулся туда-сюда по-быстрому — и опа! — три сотни евро в моем кармане! Удача!

В ответ с возмущением рассказываю про престарелого ловеласа:

— Ему уже о душе надо думать, а он все туда же — перепихнуться в обеденный перерыв за гифт!

— А какой гифт? — деловито осведомляется Соня.

— Да я как-то не спросила…

Сокамерница смотрит на меня внимательно:

— Слушай, а раз ты такая цаца, зачем ты вообще к нам прибилась, а?

— Да я не цаца, — пытаюсь оправдаться я, — я бы сама с удовольствием… Но не с дедом же! И не с жирдяем с красным носом! Боюсь, меня стошнит прямо на него.

— А я всегда в этот момент глаза закрываю и думаю о том, сколько всего смогу на эти деньги купить, — делится Соня. — И так сразу хорошо становится, прямо до оргазма!

Милан: «целевая» на дороге

Подлинный Милан — это не именные бутики и не Неделя моды, а то, что от них осталось. И это — то самое «добро», за которым мы, челноки, сюда приехали. «Добро» продается в аутлетах — магазинах, торгующих нераспроданными остатками дизайнерских коллекций с существенными скидками. Аутлеты сосредоточены за пределами города — на огромном пространстве под открытым небом. Все это похоже на «Диснейленд» для шопоголиков. Но цены в нем не низкие. Это хоть и распродажа, но все-таки одежда от именитых кутюрье. Милан — наша последняя точка шопинга, денег отчаянно не хватает, так как все «целевики», кроме меня, уже изрядно закупились во Флоренции и Болонье.

Вечером наши «целевички» Катя и Вера ведут нас с Соней в местный салон красоты, они бывают тут каждый приезд.

— Да у меня уже денег почти нет, какой на фиг салон! — упирается Соня.

— Пойдем, не пожалеешь! — настаивают коллеги.

Хозяин салона (он же, судя по всему, и парикмахер, и маникюрщик в одном лице) смахивает уже не на пьянчужку Джузеппе, а на самого Буратино. Мелкий, нескладный, вертлявый и носатый, зовут Дино. Он сразу же начинает втолковывать что-то на итальянском нашей Кате, Соня напряженно прислушивается. На неискушенный слух в плавной итальянской речи постоянно выскакивает русская фамилия — Ломакина.

— А кто такая эта Ломакина, что он о ней постоянно говорит? — наконец не выдерживает Соня. — Она что, дешевле сдает товар?

Среди продавцов итальянских магазинов полно русских теток, поэтому Соню можно понять: она подозревает наличие между Буратино и Катей коммерческого секрета, как-то связанного с русской гражданкой Ломакиной. Но все оказывается куда проще:

— Тундра! — повторяет свое коронное в отношении Сони определение наша продвинутая Катя. — Не Ломакина, а lomaccina. Это по-итальянски машина. Дино говорит, что у него на примете несколько синьоров на дорогих машинах. Он может познакомить — условия как всегда.

Через какое-то время из контекста беседы я отчетливо понимаю: Буратино — натуральный сводник! И промышляет подкладыванием русских челночниц под обеспеченных итальянских мужиков за небольшую мзду. Впрочем, обеспеченные — это громко сказано. Двести пятьдесят евро в Италии найдется даже у безработного. А уж на русскую красавицу и подавно. Так что наш Дино — эдакий миланский Петя Листерман со скидками, стоковый вариант.