Читать книгу "Три солдата - Джон Дос Пассос"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Тут везде наставлены часовые, чтобы мы не могли выбраться наверх, на палубу, – заметил кто-то.
– Будь они прокляты! Обращаются с людьми, точно это скотина, которую отправляют на убой!
– А ты что думал? Так и есть – говядина для гуннов!
Это сказал маленький человечек, лежащий на одной из верхних коек; при этом он скорчил свое желтое лицо в забавную гримасу, как будто слова вырывались из него против воли.
Все злобно посмотрели на него.
– Проклятый жид Эйзенштейн! – пробормотал кто-то.
– Отчего его не привязали снаружи! – добродушно крикнул Билли Грей.
– Дурачье, – проворчал Эйзенштейн, переворачиваясь на другой бок и закрывая лицо руками.
– Черт, хотел бы я знать, отчего это здесь так странно пахнет внизу? – сказал Фюзелли.
Фюзелли лежал, вытянувшись на спине на палубе, положив голову на скрещенные руки. Когда он смотрел прямо вверх, он видел над собой свинцового цвета мачту, колебавшуюся из стороны в сторону на фоне неба, затянутого светло-серыми, серебристыми и темными, серо-багровыми облаками с желтоватыми отблесками по краям; а когда он наклонял голову немного в сторону, он встречал тяжелое бесцветное лицо Билли Грея, темную щетину его небритого подбородка и слегка скошенный влево рот, из которого свисала потухшая папироса. Дальше были головы и туловища, перемешанные в одну сплошную массу с защитными шинелями и спасательными кругами. Когда же волна накреняла палубу, перед ними вставали движущиеся зеленые волны, какой-нибудь пароход, выкрашенный серыми и белыми полосами, и горизонт – темная, твердо изогнутая линия, прерываемая тут и там гребнями волн.
– О Господи, до чего мне тошно! – сказал Билли Грей, вынимая изо рта папиросу и злобно рассматривая ее.
– Все бы ничего, если бы не эта вонища! А уж столовая… Так наизнанку и выворачивает, только подумаешь о ней! – Фюзелли говорил ноющим голосом.
Верхушка мачты двигалась взад и вперед по пятнистым облакам, словно карандаш по бумаге.
– Что, брат, опять брюхо подвело? – произнес смуглый человек с круглым, как луна, лицом по другую сторону Фюзелли. У него были густые черные брови и изрезанный множеством поперечных морщин лоб, вокруг которого круто вились волосы.
– Убирайся к черту!
– Нездоровится, сынок? – раздался снова низкий голос, и темные брови сочувственно нахмурились. – Чудно! Если бы ты дома этак послал меня к черту, сынок, я бы давно уже вытащил свой шестизарядник.
– Будешь тут здоров, когда приходится дежурить на кухне! – сказал раздраженно Фюзелли.
– Я уже три дня не хожу обедать. Собственно говоря, человек, который жил в степи, вроде меня, должен был бы чувствовать себя на море как утка, а вот мне оно что-то не по нутру.
– Господи, до чего несчастный вид у ребят, которым мне приходится раздавать похлебку, – сказал Фюзелли веселее. – Просто не понимаю, как их так развезло! Вот у нас в роте дело другое. У наших молодцов такой вид, будто они боятся, что кто-то их сейчас поколотит!.. Приметил ты это, Мэдвилл?
– Чего же ждать от ребят, которые всю жизнь жили в городе? Небось дула от приклада не отличат, а уж насчет верховой езды… Самое большее, если на ручке от метлы катались! Вы на то только и годитесь, чтобы овцами в стаде ходить. Не диво, что они тут пасут вас, как телят.
Мэдвилл встал на ноги и нетвердой походкой направился к перилам, прокладывая себе дорогу по покрытой людьми нижней палубе транспорта и все еще сохраняя в своей ковбойской, кривоногой походке что-то молодеческое.
– Я знаю, почему люди начинают хлопать от страха глазами, когда спускаются вниз за этой гнилой жратвой, – раздался гнусавый голос.
Фюзелли обернулся – Эйзенштейн сидел на месте, с которого только что встал Мэдвилл.
– Правда? Знаешь?
– Это входит в их систему. Прежде чем заставить людей действовать как скотов, нужно превратить их в скотину. Читал ты когда-нибудь Толстого?
– Нет! Послушай-ка, тебе не мешало бы быть поосторожнее, когда ты начинаешь этак разговаривать! – Фюзелли таинственно понизил голос. – Я слыхал, что одного вот такого расстреляли в Кэмп-Мэрите за такую болтовню.
– Э, наплевать! Я отчаянный человек, – сказал Эйзенштейн.
– Тебя не тошнит? Черт, а меня… Ты никак облегчился немного, Мэдвилл?
– И что бы им, черт возьми, устроить свою паршивую войну в таком месте, куда человек мог бы добраться на лошади! Послушай-ка, это мое место!
– Место было свободно, и я его занял, – ответил Эйзенштейн, мрачно опуская голову.
– Если ты в два счета не уберешься… – сказал Мэдвилл, расправляя свои широкие плечи.
– Ты сильнее меня, – сказал Эйзенштейн, отходя в сторону.
– Господи, что это за наказание не иметь ружья, – пробормотал Мэдвилл, снова устроившись на палубе. – Знаешь, сынок, я чуть было не завыл, когда узнал, что меня запихнули в этот проклятый санитарный отряд. Я завербовался ради танков. Первый раз в жизни я без оружия. Я так думаю, что у меня и в колыбели уже было ружье.
– Чудак, – сказал Фюзелли.
Вдруг в середине группы появился сержант. Лицо его было красно.
– Послушайте, ребята, – сказал он шепотом, – валите что есть духу вниз и приведите в порядок нары. Только живо, черт побери! Сейчас инспекция! Чтоб им провалиться!
Все бросились вниз по дощатым сходням в отвратительно пахнущий трюм, освещенный, как всегда, одним только красноватым светом электрических ламп. Они едва успели добраться до своих нар, когда кто-то скомандовал: «Смирно!»
Три офицера прошагали мимо своей обычной, твердой, полной значительности походкой, которую несколько нарушала качка парохода. Они вытягивали головы и осматривали с обеих сторон нары жестокими, хищными и ищущими взглядами курицы, высматривающей червяков.
– Фюзелли, – сказал старший сержант, – принесите мне ротную книгу в мою каюту – номер двести тринадцать, на нижней палубе.
– Слушаю, сержант! – с живостью ответил Фюзелли.
Он восторгался старшим сержантом и старался подражать его веселому повелительному тону. Ему в первый раз пришлось побывать в верхней части парохода. Это был совсем другой мир. Длинные коридоры, покрытые красными коврами; белый лак и золоченая лепка на перегородках; офицеры, свободно разгуливающие взад и вперед, – все это напоминало ему те большие пароходы, за которыми он так любил следить, когда они проходили через Золотые Ворота, – пароходы, на которых он мечтал съездить в Европу, когда разбогатеет. О, если бы ему только дослужиться до сержанта первого разряда! Весь этот комфорт и великолепие были бы к его услугам. Он нашел номер и постучал в дверь. Из каюты доносились громкие голоса и смех.
– Подождите минуту, – раздался незнакомый голос.
– Здесь сержант Ольстер?
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Три солдата - Джон Дос Пассос», после закрытия браузера.