Читать книгу "Дживс, вы - гений! - Пэлем Грэнвил Вудхауз"

— Ну что ж, и правильно. Ты сама понимаешь, в таких делах требуется деликатность, нельзя нарушать правила хорошего тона. Естественно, он пока ничего тебе не говорит. Не надо торопить человека. Он и знаком-то с тобой всего пять дней.

— Знаешь, мне иногда кажется, что я его знаю целую вечность, еще с тех пор, как он был вавилонским царем, а я — рабыней-христианкой.

— Почему тебе так кажется?

— Кажется — и все.

— Тебе виднее. Хотя, на мой взгляд, очень сомнительно. Однако какую роль ты отводишь в этой истории мне?

— Ну как же, ты его друг. Мог бы ему намекнуть. Сказать, что не надо демонстрировать показное безразличие…

— Это не безразличие, а душевная тонкость. Я тебе только что объяснил: у нас, мужчин, свои представления о том, как следует действовать в подобных случаях. Мы можем влюбиться с первого взгляда, но достоинство требует, чтобы мы осадили себя. Мы — рыцари до мозга костей, мы безупречные джентльмены, мы понимаем, что нельзя кидаться за девушкой сломя голову, будто пассажир, который хочет съесть в вокзальном ресторане тарелку супа. Мы…

— Полная чепуха. Ты сделал мне предложение через две недели после знакомства.

— Совсем другое дело. В моих жилах течет пламенная кровь Вустеров.

— Не вижу никакой…

— Что ж ты остановилась? Продолжай, я тебя слушаю.

Но она глядела мимо меня на что-то, что находилось на юго-востоке; я повернул голову, и понял, что мы не одни.

В позе почтительного уважения за моей спиной стоял Дживс, и на его аристократических чертах играло солнце.

ГЛАВА 5. Берти берет все в свои руки

Я приветливо кивнул. Что с того, что нас с ним больше не связывают деловые отношения, мы, Вустеры всегда любезны.

— А, Дживс.

— Добрый день, сэр.

Полина заинтересовалась:

— Это и есть Дживс?

— Он самый.

— Значит, вам не нравится, как мистер Вустер играет на банджо?

— Не нравится, мисс.

Мне не хотелось обсуждать эту щекотливую тему, потому я спросил довольно сухо:

— Вам, собственно, чего, Дживс?

— Меня послал мистер Стоукер, сэр. Его интересует, где находится мисс Стоукер.

Конечно, можно было, как всегда, отшутиться, дескать, дома никого нет, но я понимал: сейчас не до шуток. И благосклонно позволил Полине удалиться.

— Давай-ка ты топай.

— Да уж, придется. Не забудешь о нашем разговоре?

— Уделю этому делу первостепенное внимание, — заверил я ее.

Она ушла, а мы с Дживсом остались одни в огромном парке, где больше не было ни души. Я беспечно, с беззаботным видом закурил сигарету.

— Ну что ж, Дживс…

— Сэр?

— Хочу сказать, вот мы и встретились снова.

— Да, сэр.

— Под Филиппами, верно?

— Да, сэр.

— Надеюсь, вы нашли общий язык с Чаффи?

— Да, сэр, все сложилось как нельзя лучше. Осмелюсь спросить, вы довольны вашим новым камердинером?

— О, вполне. Безупречный слуга.

— Мне чрезвычайно приятно это слышать, сэр.

Наступило молчание.

— Э-э, Дживс… — проговорил я.

Странное дело. Я хотел переброситься с ним несколькими вежливыми фразами, небрежно кивнуть и уйти. Но, черт, как же трудно сломать многолетнюю привычку. Понимаете, вот сижу я, вот стоит Дживс, а мне доверили решить задачу, по поводу каких я раньше всегда советовался с Дживсом, и сейчас я будто прирос к скамейке. И вместо того, чтоб проявить ледяное равнодушие, кивнуть эдак свысока и уйти, как намеревался, я чувствовал непреодолимую потребность обсудить с ним все в подробностях, будто никакого разрыва между нами и не случалось.

— Э-э… Дживс… — снова сказал я.

— Сэр?

— Хотел бы кое о чем посоветоваться, если у вас есть свободная минута.

— Разумеется, есть, сэр.

— Мне очень интересно, что вы думаете относительно моего друга Чаффи. Поделитесь со мной?

— Охотно, сэр.

На его лице было выражение мудрого понимания, соединенное с искренним желанием верного слуги помочь своему господину, которое я столько раз видел раньше, и я решил: к черту сомнения.

— Надеюсь, вы согласны, что пятый барон нуждается в помощи?

— Прошу прощения, сэр?

Я разозлился:

— Перестаньте, Дживс, как вам не надоело. Вы все отлично понимаете. Бросьте эти хитрости и притворство, где ваша прежняя открытость и прямота? И не вздумайте уверять меня, будто прослужили у него почти неделю и не сделали никаких наблюдений и выводов.

— Правильно ли я предположил, сэр, что вы намекаете на отношение его светлости к мисс Полине Стоукер?

— Правильно, Дживс, вы правильно предположили.

— Я, конечно, догадываюсь, сэр, что его светлость питает к юной леди чувства более глубокие и пылкие, чем простая дружба.

— Зайду ли я слишком далеко, если заявлю, что он втрескался в нее по уши?

— Отнюдь нет, сэр. Это выражение очень точно определяет истинное отношение его светлости к упомянутой барышне.

— Что ж, великолепно. А теперь, Дживс, я открою вам, что она тоже его любит.

— В самом деле, сэр?

— Именно об этом она мне рассказывала, когда вы появились. Призналась, что без ума от него. И ужасно страдает, бедная дурочка. Совсем извелась. Женская интуиция помогла ей разгадать его тайну. Она видит свет любви в его глазах. И ждет не дождется, когда он ей признается, но он молчит, и она места себе не находит, потому что тайна эта… как там дальше, Дживс?

— Словно червь в бутоне, сэр.

— И еще вроде бы что-то про румянец…

— Румянец на ее щеках точила, сэр.

— Точила румянец? Вы уверены?

— Совершенно уверен, сэр.

— Так вот, спрашивается, какого черта? Он любит ее. Она любит его. В чем загвоздка? Когда мы с ней сейчас беседовали, я высказал предположение, что он ведет себя так сдержанно из деликатности, но сам в это не особенно верю. Я Чаффи хорошо знаю. Вот уж кто действует с налета: пришел, увидел, победил. Если через неделю после знакомства он не сделал девушке предложения, он считает, что потерял форму. А теперь? Вы только поглядите на него: безнадежно буксует. Что стряслось?

— Его светлость чрезвычайно щепетилен в вопросах чести, сэр.