Читать книгу "Американская оккупация - Паскаль Киньяр"

— Лучше Реймон Копа[21], чем Билл Хейли!

Армстронга он называл «сахарной ватой» и говорил, что ему куда милее Торез, поющий «Крошку» в Бобиньи[22].

— Это старо! — твердил Антуан Маллер с сочувственным видом.

— Это современно! — твердил Патрик с жадным блеском в глазах.

— Это фальшивка! — твердил Риделл с презрительной миной.

— Какой-нибудь тостер в тысячу раз прекраснее «Джоконды»! — провозглашал Маллер.

— Голливуд — это вам не замок Шенонсо или Орлеанский собор! — провозглашал Патрик.

— Фальшивка! — повторял Риделл.

Риделл бормотал, что мир схватила за горло некая ужасная всесильная рука. Что она грозит задушить землю. Ее цель — абсолютное владычество, ее средство — неослабная хватка. Эта рука навязала людям свой закон. Его суть — деспотичное потворство, его голос — хруст долларовых бумажек. Торговцы вырядились военными и впервые в истории заполонили всю планету. Но это — последнее нашествие.

* * *

Они встречались в привокзальном кафе, которое хозяин переименовал в «Новый Орлеан». В те дни, когда Риделл играл там на пианино, зал всегда был полон лицеистов, бросавших ранцы прямо на столы.

Однажды Патрик пришел туда послушать Риделла вместе с Мари-Жозе и вдруг увидел сержанта Уилбера Хамфри Каберру; тот, шатаясь, подошел к стойке и осушил две кружки пива подряд. Он стоял весь красный, огромный, перед двумя пустыми кружками и уже принялся за третью. Пышная пена белела у него на губах, а мутный пустой взгляд уперся в играющего Риделла.

Патрик внезапно оставил Мари-Жозе и неторопливо приблизился к сержанту. Они кивнули друг другу. Уилбер жестом приказал официанту налить кружку пива Патрику и спросил, как он поживает.

— Look, a slave! («Глянь-ка, раб!» — пробормотал сержант Уилбер Хамфри Каберра, указав Патрику на открывшуюся дверь «Нового Орлеана»).

И он, спотыкаясь, направился туда, где чернокожий янки топал ногами и стряхивал с шинели капли дождя. Уилбер с презрительной миной схватил солдата за ворот шинели.

— Hey, you! Monkey! Shut up, you apehead! («Тебе чего здесь надо, обезьяна?») — спросил сержант Уилбер Хамфри Каберра чернокожего солдата. Приподняв его с пола, он пинком отворил дверь и вышвырнул свою жертву наружу.

Негр все же попытался войти. Но Уилбер медленно нагнул голову и нанес ею солдату жестокий удар в лицо. Негр поднял на сержанта Каберру испуганные глаза. Поколебался с минуту. Однако уступил. И исчез под дождем.

Риделл внезапно оборвал игру. Мари-Жозе подошла и встала подле него.

Уилбер Хамфри Каберра вернулся к стойке среди гробового молчания.

Патрика трясло. Он изо всех сил старался держаться так же хладнокровно, как сержант, который стоял теперь рядом с ним. Раздался голос Риделла, резко бросившего: «Бывают же такие сволочи!» Риделл вновь сел за пианино и начал ожесточенно брать свои диссонирующие аккорды.

У Патрика Карьона дрожали руки. Патрик не знал, куда девать руки. Он торопливо поставил кружку на стойку, потому что пиво тоже дрожало и грозило расплескаться. Постукивая всеми десятью пальцами по цинковой стойке, он изображал ударника, аккомпанирующего импровизации Риделла. Он вкладывал в этот стук всю свою энергию.

Сержант устремил на него мутный невидящий взгляд. Затем неожиданно схватил его за руки и прижал их к стойке.

У Патрика перехватило дыхание. Он тревожно глянул на сержанта, стараясь угадать, что означает воодушевление, написанное на его опухшем от пьянства лице.

Сержант У. Х. Каберра спросил Патрика:

— Hey, kid, would you like to have a set of drums? (Сержант Уилбер Хамфри Каберра спросил у Патрика Карьона, хочется ли ему иметь ударные инструменты).

Патрик с трудом объяснил по-американски, что не умеет на них играть.

— A brand new Premier set, you interested? (Сержант Уилбер Хамфри Каберра, повысив голос, опять спросил у Патрика Карьона, интересует ли его новехонькая ударная установка Premier для профи).

Патрик ответил, что у него нет денег. Уилбер пожал плечами и спросил еще раз. Разве он не хочет стать лучшим из лучших? Патрик растерянно молчал, разводя руками. Уилбер Хамфри Каберра был гораздо выше его. Он нагнулся к Патрику. И повторил:

— You gonna become a great drummer? («Хочешь стать великим барабанщиком?»)

Патрик с трудом вырвал руки из кулаков сержанта.

— Да, — решился он.

— Follow те! (Сержант Уилбер Хамфри Каберра велел Патрику Карьону следовать за ним).

* * *

Стоя на улице под колким моросящим дождем, Патрик разглядывал припаркованный у тротуара светло-серый двухдверный кабриолет Bel Air сержанта Каберры.

Уилбер взревел от ярости: кто-то проткнул ножом правую переднюю шину. А Патрик застыл перед «шевроле», выступавшим из ночного мрака.

Уилбер, изрыгая проклятия, поднял капот. Затем открыл машину и отыскал в «бардачке» электрический фонарик.

Патрик увидел мощный, полностью хромированный мотор. Он был зачарован: в луче фонаря сверкающий мотор походил на какого-то языческого идола. Сфинкс из Мемфиса — и тот не мог сравниться с ним красотой. Или, во всяком случае, мощью. Патрик был не в силах оторвать от него взгляд. Он так и не помог сменить колесо сержанту Каберре.

* * *

Они сели в открытый «шевроле» и подъехали к базе, миновав мусорные баки. Из караулки выбежал под дождь солдат. Сержант только двинул бровью, и парень тотчас поднял шлагбаум.

Патрик Карьон разглядел в темноте двор казармы, подсвеченный полосато-звездный флаг, лучи фар и задние огни джипов, автобусов, грузовиков, медленно лавирующих в замкнутом пространстве.

Лучи серого «шевроле» то и дело вырывали из темноты чужаков с другого конца света, что сновали взад-вперед по тротуарам с бумажными сумками в руках. Уилбер все время тормозил, пропуская нагруженных пакетами жен военнослужащих, солдат с целыми охапками подарочных свертков, детишек с тележками, битком набитыми всякой снедью.

Когда в темноте приоткрылась дверь «пиэкса», Патрик Карьон мельком увидел ярко освещенные прилавки.

Дверь непрерывно хлопала в ночи, будто в салуне, то показывая, то скрывая от глаз бесконечные сверкающие ряды прилавков.

Дверь чередовала золото и тепло с мраком и дождем.