Читать книгу "Бенито Муссолини - Кристофер Хибберт"

Одетые в черные рубашки, которые трудящиеся Марке и Эмилии выбрали в свое время в качестве формы анархистов, с флагами «Ардити» в руках, фашисты («сквадристы») шли в атаку, распевая патриотические песни и выкрикивая лозунги легионеров. Состоявшие большей частью из людей, прошедших войну, из молодежи, считавшей, что она уже может участвовать в борьбе, из людей старшего возраста, движимых тем мистическим патриотизмом, который собрал множество добровольцев из всей Италии, чтобы послужить д'Аннунцио во Фьюме наперекор европейским правительствам, из преступных авантюристов, которых также привлекал д'Аннунцио, — эти отряды пользовались поддержкой и вызывали восхищение тысяч итальянцев, готовых простить им их методы, полагая, что лишь терроризируя противников, заставляя их приветствовать фашистский флаг, как это делал Итало Бальбо в Ферраре, вливая в них касторку и даже убивая, можно искоренить заразу, распространяемую международным большевизмом. Ибо социалисты, многих из которых невозможно было отличить от коммунистов, также являлись террористами и убийцами, и было бы глупо проявлять сострадание по отношению к тем, кто сам проявляет жестокость. К примеру, когда в ноябре 1920 года в Болонье были спровоцированы выступления против городского совета, находившегося под влиянием коммунистов, именно фашисты руководили демонстрациями, организовывали сопротивление и пользовались предоставившейся возможностью показать, что находятся в состоянии борьбы с тиранией на стороне свободы. В Болонье и других городах им, несомненно, помогла позиция, занятая правительством. Ни Джолитти, ни другие либеральные правительства, пришедшие ему на смену, не использовали против них армию, карабинеров или специальные подразделения.

Итак, вирусу фашизма было позволено распространяться. Даже некоторые профсоюзы, разочарованные вмешательством коммунистов и невыполненными обещаниями, перешли к поддержке фашизма, а несколько из них, как и многие городские советы, были силой захвачены фашистами.

Несмотря на все это, многие либералы и католики, а также большая часть наиболее влиятельных газет страны придерживались мнения, что какими бы недостойными ни казались деяния фашистских «сквадристов» в глазах всех противников насилия, они, бесспорно, действуют более эффективно во имя спасения страны от хаоса, чем Нитти или Джолитти или любой из их сторонников. Были, разумеется, и такие, кто поддержал фашизм из корыстных убеждений — промышленники и торговцы оружием, которые понимали, что их заводы и капиталы находятся под угрозой, и надеялись, как сам Джолитти, использовать фашизм для разгрома социализма; землевладельцы, которые рассчитывали, что фашисты защитят их собственность; крестьяне, надеявшиеся забрать землю у фермеров-социалистов; озлобленные солдаты, которым не терпелось свести счеты с теми, кто не пошел на фронт, и которые пытались пожать плоды социальной революции, вызванной войной; конформисты, рассчитывавшие, что возникающее фашистское государство обеспечит их положением, деньгами и властью, которых иным путем они не рассчитывали добиться.

Однако к движению примкнули и многие интеллигенты, идеализировавшие фашизм. Например, его поддержал Пуччини, а Тосканини стал даже в 1919 году кандидатом от фашистов. Бенедетто Кроче полагал, что пришедший к власти фашизм будет лучше существующей анархии и верил, как и Джолитти, что партию можно перевести на путь конституционализма. Многие католики также поддержали движение, так как видели в нем единственно твердую гарантию против атеизма коммунистов.

Итак, к концу 1920 года фашизму удалось заручиться широкой политической поддержкой, вербуя сторонников из самых разных источников. На выборах в мае 1921 года, выступая в антисоциалистическом союзе вместе с Джолитти, чего либералы так и не смогли простить престарелому премьеру, фашисты провели в палату депутатов тридцать пять человек, среди которых был и Муссолини. Теперь он полностью использовал представившиеся ему возможности. В непредсказуемой и хаотической итальянской жизни он начал группировать вокруг себя, как это делал Ленин и русские большевики, группу преданных революционеров, готовых захватить власть от имени рабочих, независимо от того, поддерживали их рабочие или нет. И именно он возглавит их. Он видел, что перед войной влияние социалистов упало и покинул партию, так как понимал, что он не в состоянии привести ее к власти; но он мог привести к власти фашизм, а власть, как всегда, возбуждала его. «Я обуян этой дикой страстью, — без стеснения признавался он многие годы спустя. — Она поглощает все мое существо, Я хочу наложить отпечаток на эпоху своей волей, как лев своими когтями! Вот такой отпечаток!» При этих словах он грубо разодрал обшивку стула во всю длину. Он сделает все, чтобы выполнить свои замыслы, заявлял он. Цель всегда оправдывает средства. Например, фашистская политика «сквадризма» явилась преднамеренной попыткой вызвать брожение и разочарование. Выдавая себя за патриотически настроенных противников большевиков, «сквадристам» удалось спровоцировать и усилить анархию, что заставило народ согласиться с навязанным ему авторитарным режимом.

После выборов в мае 1921 года, через два года после того, как он оказался в роли дискредитированного, лишившегося поддержки революционера, редактор миланской газеты Муссолини в тридцать семь лет стал общенациональной фигурой, лидером политической партии, численность и влияние которой возрастали из месяца в месяц. То, что он продолжал оставаться в руководстве движения, было самым удивительным проявлением его политического дарования, так как фашисты, несмотря на их милитаристские тенденции и прокламированное единство, фактически представляли собой весьма разнородную группу. Муссолини постоянно приходилось уточнять предыдущие декларации, изменять курс, который ранее объявлялся неизменным, даже противоречить самому себе в попытках контролировать самых нетерпеливых «сквадристов», одновременно подавая себя в выступлениях и статьях, публиковавшихся в его газете, как пламенного революционера из Романьи.

Чтобы укрепить опору фашистов, он ссылался, в частности, на огромную роль, которую савойская династия играла и будет играть в истории страны, хотя незадолго до этого он часто говорил о «республиканских тенденциях фашизма». В стремлении добиться поддержки Джолитти на включение фашистских кандидатов в его список, он был готов поддержать Рапалльский договор, который не удовлетворил притязаний Италии на Далмацию. Желая заручиться поддержкой промышленников и производителей, финансовая помощь которых была ему крайне необходима, он заявил в одном из своих резких выступлений в палате депутатов, что следовало бы покончить «с дальнейшими попытками захвата предприятий», хотя подобные акции он поддерживал всего за полтора года до этого.

И тем не менее в августе 1921 года он сделал большой шаг в противоположном направлении, подписав акт примирения с социалистами и заявив, что «смехотворно говорить о том, что итальянский рабочий класс движется к большевизму»; он пообещал защищать данный пакт изо всех сил. «Если фашизм не пойдет за мной в сотрудничестве с социалистами, — добавил он, — тогда никто не заставит меня идти за фашизмом». Но спустя три месяца, когда стало ясно, что фашизм не готов идти за ним, а фашистские союзы не пожелали прислушаться к его предостережению о том, что власть ускользает у них из рук и необходимо закрепить успехи фашистов с помощью парламентского компромисса, пакт был отвергнут. И все это время, постоянно подчеркивая на совещаниях фашистов, что необходим и неизбежен государственный переворот, который покончит с парламентом и либеральным государством, он столь же настойчиво сдерживал своих более нетерпеливых коллег Итало Бальбо, Дино Гранди и Роберто Фариначчи от практического осуществления этих идей. В отличие от них он не был столь уверен в том, что фашизм достаточно силен и можно наверняка рассчитывать на успех, и активнее, чем они, стремился к тому, чтобы фашисты достигли власти при одобрении народа. Многие фашистские депутаты прошли в палату с помощью дубинок их сторонников, и количество смертей в день голосования встревожило его. «Беда Муссолини заключается в том, — заявил один из его исключительно жестоких приспешников, — что он желает всеобщего благословения и меняет свою позицию по десять раз в день, чтобы получить его».