Читать книгу "Георгий Жуков. Последний довод короля - Алексей Исаев"

С географией у Владимира Богдановича определенно нелады: удар южнее Полесья – это в первую очередь Люблин и Краков, а не Румыния. В промежутке между Карпатами и Полесьем на географической карте широченный коридор, в котором в 1941 г. наступали две немецкие армии и танковая группа, а в 1944 г. гремела Львовско-Сандомирская операция.

Но все это даже не так важно рядом с основным тезисом В. Суворова о том, что игры января 1941 г. были обкаткой оперативных планов Красной армии. Разумеется, с точки зрения Владимира Богдановича, это были никакие не планы прикрытия, а планы вторжения в Европу. Здесь приходится констатировать незнание В. Суворовым материалов, давно введенных историками в научный оборот. Читать «Красную звезду» и упрекать полковника В. И. Мороза в незнании сути игр у него время есть. Изучить опубликованные больше десятилетия назад документы советского военного планирования Владимиру Богдановичу все еще недосуг. Простое сравнение этих документов с обстоятельствами игры показывает, [52] как далеки были январские игры от обкатки оперативных планов Красной армии.

Начнем с того, что вариант развертывания основных сил Красной армии на Западе севернее Полесья рассматривался как вынужденный. Еще в «Соображениях…» сентября 1940 г. было сказано:

«Разгром немцев в Восточной Пруссии и захват последней имеют исключительное экономическое и прежде всего политическое значение для Германии, которое неизбежно скажется на всем дальнейшем ходе борьбы с Германией.

При решении этой задачи необходимо учитывать:

1. Сильное сопротивление, с вводом значительных сил, которое во всех случаях безусловно будет оказано Германией в борьбе за Восточную Пруссию.

2. Сложные природные условия Восточной Пруссии, крайне затрудняющие ведение наступательных операций.

3. Исключительную подготовленность этого театра для обороны и особенно в инженерном и дорожном отношениях.

Как вывод – возникают опасения, что борьба на этом фронте может привести к затяжным боям, свяжет наши главные силы и не даст нужного и быстрого эффекта, что в свою очередь сделает неизбежным и ускорит вступление Балканских стран в войну против нас.

При неизбежности развертывания наших Вооруженных Сил по этому варианту предлагается следующая группировка их…»{16}

Обратите внимание на последнюю фразу – «при неизбежности». Выбора между двумя вариантами, который требовалось бы отыгрывать на картах, не было с самого начала. Сложности борьбы в Восточной Пруссии [53] были очевидны без всяких игр. «Северный» вариант развертывания возникал лишь в случае «неизбежности». Неизбежность эта порождалась фактором, мало зависевшим от полководческого искусства Д. Г. Павлова и Г. К. Жукова.

Разница между двумя вариантами была в скорости сосредоточения войск, более высокой в случае «северного» варианта. Было это вызвано исторически лучшим развитием дорожной сети Белоруссии и примыкавших к ней областям России, Сосредоточение армий по «северному» варианту развертывания ожидалось в течение 20 дней, а по «южному» – 30 дней. Медленное сосредоточение было названо «единственным, но серьезным» недостатком «южного» варианта развертывания. Так что выбор варианта диктовался не военными, а политическими соображениями. Есть достаточно времени – разворачиваемся по основному, «южному» варианту, а если время отсутствует – по «северному». Это черным по белому написано в том документе, который как сам В. Суворов, так и некоторые его твердолобые противники упорно не желают изучить, – «Записка Наркома обороны СССР и Начальника Генштаба Красной армии в ЦК ВКП(б) об основах развертывания Вооруженных Сил Советского Союза на западе и востоке на 1940 и 1941 годы», датированной 18 сентября 1940 г. Видимо, буковок в этом тексте для них слишком много, осилить никак не могут. Относительно выбора варианта между «северным» и «южным» в этом документе написано буквально следующее: «Окончательное решение на развертывание будет зависеть от той политической обстановки, которая сложится к началу войны, в условиях же мирного времени считаю необходимым иметь разработанными оба варианта»{17}. Политическая [54] обстановка – это, например, длительность периода напряженности в отношениях между СССР и его потенциальным противником или противниками. В случае продолжительного обмена нотами стороны могут медленно и осторожно начать развертывание войск или хотя бы выдвижение соединений из внутренних округов ближе к границе.

Таким образом, задача выбора варианта развертывания в качестве задачи игр фигурировать не могла. Для чего же их проводили? Январские игры были абстракцией, призванной, как было написано в задачах на проведение игр на картах:

«1. Дать практику высшему командованию:

а) в организации и планировании фронтовой и армейской операции, ее боевом и материальном обеспечении на всю глубину;

б) в управлении операцией, организации и обеспечении взаимодействия вооруженных сил и родов войск и управления тылом»{18}.

Искусственность вводных, подчиненных учебным целям, а не «бета-тестированию» оперативных разработок Генштаба, в январских играх видна невооруженным глазом. Например, В. Суворов не заметил в первой игре такой простой и очевидной вещи, как перенарезка полос фронтов относительно имевшей место, как в реальности, так и по опубликованным предвоенным оперативным планам. Войска «восточных» севернее и юго-западнее Мазурских озер объединялись под управлением одного «Северо-Западного фронта» под руководством Д. Г. Павлова. В реальности и по предвоенным планам эти войска разделялись между двумя фронтами – Северо-Западным и Западным. В учебных целях [55] разделительную линию между Северо-Западным и Западным фронтами сдвинули на юг, сочтя отработку операции смежными флангами двух фронтов чересчур громоздкой.

Основным аргументом В. Суворова в пользу того, что январские игры отыгрывали оперативные планы вторжения в Европу, является тот факт, что январская игра началась с линии государственной границы. «Именно так и были составлены задания на стратегическую игру: 15 июля 1941 года Германия нападает на Советский Союз, германские войска прорвались на 70-120 км в глубь советской территории, но к 1 августа 1941 года были отброшены на исходное положение (РГВА, фонд 37977, опись 5, дело 564, листы 32-34). Это такой зачин. Это присказка, которая с самой игрой ничего общего не имела. Как именно «западные» нападали, как удалось их остановить и выбить с нашей территории, – об этом в задании не сказано ни единого слова. Это и не важно. Главное в том, что напали они, а мы их вышибли к государственной границе на исходное положение. Вот именно с этого момента, т.е. с нашей государственной границы, и началась стратегическая игра. С этого момента развернулись «ответные действия» Красной Армии в Восточной Пруссии»{19}. Соответственно, далее логическая цепочка выстраивается к плану завоевания Европы: «Вторжение германской армии на нашу территорию и отражение агрессии совершенно не интересовали Сталина, Жукова и всех остальных. Их интерес в другом: как вести боевые действия с рубежа государственной границы. Вот это и было темой первой игры»{20}. Главный вопрос, который даже не попытался задать себе Владимир Богданович, – это «Какая [56] необходимость руководству Красной армии ломать комедию перед командующими округами и армиями?». Если готовится вторжение в Европу, то командующие округами и так извещены об этом, поскольку для них разработаны соответствующие планы. Более того, они сами принимали участие в их разработке, во всяком случае, командующие особыми округами готовили записки по плану первой операции. Внутренняя логика теории В. Суворовым не сохраняется. С точки зрения проверки плана первой операции руководители игры допустили целый ряд нелогичных шагов: проверяли запасной план «северного» развертывания, сместили разграничительную линию фронтов на юг, и, наконец, Д. Г. Павлов наносил удар совсем не в том направлении, которое было прописано в вышеупомянутом документе сентября 1940 г. Сентябрьские «Соображения…» по «северному» варианту развертывания предполагали нанесение удара «севернее р. Буг в общем направлении на Алленштейн»{21}. Вместо этого Д. Г. Павлов наступал, оставляя Алленштейн (Ольштын на современных картах) в стороне от направления своего главного удара. Ну какая же это проверка плана?