Читать книгу "Билет на вчерашний трамвай - Лидия Раевская"

– Можно?

– Входи.

Ирина сидела за столом, который на этот раз не был завален бумагами. И коробки отсутствовали.

– Я тебя предупреждала? – тихо, с нескрываемой яростью спросила начальница.

– О чем? – Я решила потянуть время, хотя уже знала, что мне сейчас скажут.

– Я просила тебя не разочаровывать меня! – Ирина повысила голос. И допустила большую ошибку. Терпеть не могу повышенный тон.

– На полтона ниже! – процедила я сквозь зубы, понимая, что сейчас мне тоже придется поорать.

– А ты мне тут не вякай, соска трехрублевая! Я тебя предупреждала, что ты сюда работать пришла, а не рожей торговать! На Кямрана я еще глаза закрывала, но мой сын… Шваль подзаборная!

– Валерьянки выпей, старая истеричка. У тебя климакс. К участковому гинекологу пора на учет вставать, а ты все морщинами своими трясешь над малолетками! Глаза разуй, дура. Кому ты нужна, банан сушеный? Лимитчика какого-то из обезьянника вытащила за пятихатку, отмыла, на работу устроила – вот он тебе жопу и лижет.

Ирину перекосило:

– Мой сын таких, как ты, три вагона перетрахал! И ты ко мне в родню не набивайся! Я вас, сук предприимчивых, за километр вижу! Учти, ни ты, ни твой ублюдок в мою семью никогда не войдут!

И вот тут меня словно дернули за кольцо. Я подлетела к начальнице вплотную и выплюнула в ее искаженное злобой лицо:

– Я своего сына от законного и любимого мужа родила, а не от дворника-алкаша, которому ты давала за московскую прописку! И завали свой ковш, пока я тебе зубной протез не сломала. Женя твой меня не трахает. Это я его трахаю. И буду трахать. Пока мне не надоест. Попробуй запрети ему со мной общаться. Ну? Сказать, куда он тебя пошлет, мамаша хренова?!

– Сука! – завизжала Ирина.

Я сделала шаг назад, заправила за ухо выбившуюся прядь волос и, широко улыбаясь, показала бывшей начальнице средний палец.

В том, что я тут больше не работаю, можно было не сомневаться.

– Чтобы в пять минут собрала свои шмотки и выкатилась отсюда! – крикнула мне вслед Ирина, но я уже закрыла за собой дверь.

В коридоре, что было совершенно предсказуемо, я наткнулась на Женьку.

– Орала?

– Ну, да. Было малость.

– Выгнала?

– Само собой. Сейчас пойду рыдать.

– Иди в офис, я к ней зайду. И он вошел к матери в кабинет.

А я осталась греть уши под дверью.

– Я тебе кислород перекрою! – доносился до меня Иркин голос. – Тебя даже дворником никуда не возьмут, понял! На что ты жить будешь, а? На какие шиши свою марамойку по ресторанам водить? Что, опять строил из себя наследного принца? А может, тебе напомнить, что ты один раз уже поиграл в хозяина Медной горы и у тебя есть дочь семи месяцев?!

– Да подавись ты своими бабками! Я с ней жить хочу! Я тебе ни слова не сказал, когда ты этого полугрузина-полуобезьяну домой притащила! «Знакомься, Женечка, это мой гражданский муж!» Вот и ты заткнись!

Про Женькину дочь я знаю. С ее матерью он не живет, но деньгами поддерживает. А вот Иркины обещания перекрыть сыну кислород мне совсем не улыбаются. Я с сегодняшнего дня безработная. Мало того, что мне теперь мама плешь проест, что надо работу снова искать, так еще и Женьку на горбу своем тащить?! Какого рожна, интересно? Секс – еще не повод, чтоб мужика кормить. Да и кормить-то его, откровенно говоря, не за что. Так, максимум «Доширак» заслужил.

– Ну и вали к своей шалаве! – снова донеслось из кабинета.

– Да пошла ты…

Женька пулей вылетел оттуда, вытер мокрый, вспотевший лоб.

– Ты вещи собрала?

– Нет еще.

– Так не стой столбом! Щас уезжаем отсюда.

– Куда? – поинтересовалась я. – И знаешь, что: еще раз в подобном тоне мне что-то скажешь – пойдешь туда, куда тебя еще никто не посылал, понял?

Он сделал глубокий вдох, тяжело выдохнул:

– К тебе. Извини, я на нервах.

– Я тоже. А почему ко мне? Женька опустил голову и тихо сказал:

– Потому что мне теперь жить негде…

Приехали. А все мое воспитание виновато. Меня учили жалеть бездомных, сирых и убогих, запрещали смеяться над алкашами и даунами и разрешали держать в картонной коробке возле двери больных голубей. И сейчас оно мне здорово подкузьмило, воспитание мое.

– Ладно, жди меня тут.

Я вошла в офис и встала в дверях. Шестнадцать пар глаз уставились на меня, и в ту же секунду секунд из секций донеслось:

– Извините, Марфа Даниловна… Простите, Ефим Иваныч… Прощу прощения, Зинаида Яковлевна… К нам тут главврач зашел… Одну секунду…

Потом повисла гробовая тишина. Даже Вера Захаровна сняла телефонную трубку и положила ее на стол.

Я молчала, сражаясь с подступающими слезами. За две недели я привязалась ко всем. Особенно к Пашке.

Проглотив горький ком, я изобразила улыбку.

– Ну что, давайте прощаться? Народ загудел.

– За что?!

– Ксюх, ты не горячись, успокойся!

– Не расстраивайся, ты ж москвичка!

– Это беспредел!

– Бабские разборки устроили…

Пашкин голос перекрыл весь этот гул:

– Никуда ты не уйдешь! Я сам сейчас к Ирке пойду! Она не может! Она же знает!..

Я поймала его за рукав и крепко к нему прижалась.

– Не надо, Пашк… Я сама тут больше не останусь. Ты знаешь мой телефон, мы друг друга не потеряем. Регистрацию сделаешь – в гости приедешь. Не ходи к Ирине, не надо. Попадешь под горячую руку, а я потом себя винить буду. Мне и так тяжело, поверь. Я к тебе приросла, Рыжик…

Не врала ни капли, не преувеличивала. В мире живут миллиарды людей, и лишь малая их часть – настоящие. И таких видно сразу. Ты их чуешь безошибочно и привязываешься к ним на всю жизнь. А спроси тебя: за что? Почему ты прилип к этому человеку? И растеряешься… Ведь и вправду – почему? А просто так. За то, что понимают тебя без слов. За то, что приходят на помощь, даже если их об этом не просишь. Редкие, драгоценные люди. И ты их любишь. Не отдавая себе отчета – за что…

Я ревела. В голос, не стесняясь. Потому что завтра все будет по-другому. Я не приду сюда в восемь утра и не поцелую эту рыжую макушку. А вернувшись после работы домой, не найду у себя в капюшоне шоколадку. А самое главное – я это понимала – теперь я стану более уязвимой. Потому что рядом не будет настоящего, сильного человека, способного сделать мою жизнь легче и радостнее.

– Ксюшкин, я тебе звонить буду! Каждый день! И по ночам, когда в офисе никого нет. Береги себя, солнышко, малого своего береги, и… – Тут Пашка запнулся. – И с Женькой не связывайся, ради бога. Говно он, малыш. Хотя… я могу и ошибаться. В любом случае, желаю тебе всего самого хорошего.